Пришествие Зверя том 2, Антология - Дэвид Гаймер

Он помолчал, чтобы не дать волю гневу. Ему хотелось стащить Кубика с места и поколотить похожего на насекомое жреца. Ему хотелось силой добиться покорности. О, сколько уже вреда нанесли Адептус Механикус тайнами, столь тщательно ими охраняемыми! Но насилие было бы напрасно и привело бы к еще более масштабной трагедии на Марсе.

— Генерал-фабрикатор, — спокойно сказал он, — вы все еще Верховный лорд Империума?

Брат Скурис распался на части. Он был в нескольких метрах слева от Тейна. Тейн пытался прояснить зрение и мысли, ему смутно мерещились рвущиеся вперед скелетоподобные тени, словно возникшие из воздуха. Они размахивали клинками и рассекли броню Скуриса, словно она тоже была тенью. Руки Скуриса упали на землю. Кровь хлынула из-под латного воротника. По всему строю Кулаков Образцовых жизненная влага взметалась мощными фонтанами, могучие сердца воинов Адептус Астартес качали кровь в воздух, и в помещении словно стоял красный туман.

У Тейна в глазах все плыло и двоилось. Он различил линию врагов, приближающихся из глубины помещения. Мелькали вспышки выстрелов, и снаряды били в кирасу Тейна. По убойной силе они не уступали очередям из тяжелых стабберов. И повсюду мелькали стремительные тени врагов, напавших на Образцовых.

В воксе не смолкал вой. Связь была невозможна, а вот оборона и воздаяние — вполне. Тейн стрелял, водя болте-ром по широкой дуге. Он сделал шаг назад, не доверяя агонизирующим чувствам, но веря в своих братьев.

Сквозь помехи прорвался тяжкий грохот болтеров. Тейн сомкнул плечи с братьями. Кулаки Образцовые образовали круг, обрушивая на противника шквальный огонь. Снаряды били в стены мануфактория, кромсая наступающие тени. Ракеты ударили в строй. Космодесантники отвечали на хитрость всесокрушающей грубой силой.

Белый шум рассеивался по мере того, как уничтожались порождающие его создания. Тейн стал видеть яснее. Он заметил разорванный строй сикарийских лазутчиков. С черепами в форме полушарий на телах, конечности которых давно утратили плоть, они казались скарабеями войны. Они все еще наступали, стреляя из стаб-карабинов и передавая нейростатические волны, но суммарная сила нейростатического удара уже была недостаточна. Генетически усовершенствованные чувства Адептус Астартес усиливали разрушительную силу волны, но и адаптировались быстрее.

У смертоносных теней тоже была форма. Ловчие из ржавых пустынь, ассасины-скитарии были такими же изящными, как и лазутчики. Они двигались, словно бритвы. На малом расстоянии их трансзвуковые лезвия кромсали керамит легко, как плоть. В отличие от разведчиков, гул, который они издавали, постоянно менял частоту, так что вибрирующие клинки проскальзывали между молекулами брони и костей.

Но им нужно было подойти близко. Образцовые оттеснили скитариев масс-реактивной бурей. Вражеские тела разрывало осколками. Воины Механикус распадались на частицы. Тела падали наземь — тела, похожие на искореженные металлические руины, но тем не менее истекающие кровью.

— Идем напролом! — закричал Тейн.

И он побежал вперед, по-прежнему плечом к плечу с братьями. Кулаки Образцовые стали зримым воплощением своего имени — огромным керамитовым кулаком, обрушившимся на врага и остановившим наступление. Пули лазутчиков заставляли трескаться кирасу Тейна. Он бежал словно под ударами молотов, но его удары были тяжелее. Мощь его было невозможно остановить.

Полурасплавленный шлак трещал и оползал под его тяжелыми шагами, башмаки погружались в вязкий жар, но он не останавливался. Образцовые были едины — боевой таран, сокрушающий вражеский строй.

Падали все новые лазутчики. Словно стилет ударил Тейна в лоб, и инфразвуковое воздействие на саму его душу вдруг пропало. Вокс ожил гневным ревом космодесантников. Ловчие сошлись с ними, словно железные стружки, окружающие магнит. Некоторые уклонялись от летящих снарядов, другие наносили удары клинками. Максимус слышал, как обрывались крики его братьев, — но различал и пронзительные выплески бинарного кода, когда ассасинов разносило ответным огнем.

Тейн бросил фраг-гранату. У скитариев толком не было плоти, которую могут пробить осколки, но взрыв окатил их жидким металлом, плавя суставы и сжигая электрические контуры. Ловчий прыгнул вперед, замахиваясь на его шлем аккордовым когтем. Он запрокинул голову, и лапа лишь царапнула решетку. Правой рукой он взмахнул цепным мечом по горизонтали сквозь шею ассасина, рассекая кабели и кибернетический позвоночник. Голова ловчего отлетела, и Тейн прошагал по телу.

Образцовые столкнулись с лазутчиками и атаковали яростно, давя массой, обращая сикарийцев в ошметки металла. Оставшиеся ловчие отступили, исчезли среди теней.

— Ты еще держишься, Тамариус? — спросил Тейн по воксу.

— Едва, — отозвался сержант, тяжело дыша. — Все еще не пробили Ворота.

— Мы почти пришли.

Впереди был дверной проем. За ним — узкий коридор и марсианский день. Конец мануфактория, потом совсем немного добежать до строя Механикус и Ворот Фарсиды.

Огромный кулак продолжал движение.

— Наши потери… — начала было 7-Галиакс.

— Известны и записаны, — перебил ван Аукен.

— Мы не смогли остановить наступление Адептус Астартес через комплекс Долентес.

— Мы вполне осведомлены. — Оптика ван Аукена скользила с одного экрана на другой, обрабатывая информацию о разворачивающейся катастрофе. Экстраполяция выдавала еще более мрачные результаты. Ему пришлось подавить внутренний конфликт и делать все быстро. Долгосрочные прогнозы были настолько же неопределенными, насколько краткосрочные — однозначными. И они совершенно не зависели от того, какие шаги он предпринимал, чтобы остановить Кулаков Образцовых. Мира, который стоило сохранить, более не было. Политические последствия его не интересовали. Он непрестанно посылал обновления на Терру генералу-фабрикатору, но что бы ни решил Кубик — это не влияло на текущую ситуацию. — Прибывает подкрепление. Ожидайте существенные структурные и персональные изменения.

— Принято. Мы — Машина. Да будет сие неизбежно и явно.

Механикус несли прискорбно большие сопутствующие потери, и конца этому не было видно. Войну было необходимо прекратить посредством мощного вмешательства, способного остановить неконтролируемую эскалацию конфликта.

В шаге, который ему предстояло сделать, не было ничего, кроме уверенности. Успех же нельзя было гарантировать.

Техножрец оглядел пикт-экраны с информацией о войне, которую он пытался прекратить.

И понял, что испытывает отчаяние.

— Ответ на ваш вопрос самоочевиден, — сказал Кубик. — Не будь я Верховным лордом, меня бы здесь не было и наш разговор не состоялся бы.

Ответ генерала-фабрикатора был чем-то средним между механически-буквальным и двусмысленным. Курланд надеялся, что холодная отстраненность Кубика — знак неуверенности. У тебя все-таки есть нервы, думал Курланд, и я задел тебя за один из них.