Ядерный будильник - Сергей Гайдуков

Женщина в форме молча смотрит на него, убирает баллончик и ждёт появления людей. Поднятый по тревоге наряд вскоре появится, но прежде по лестнице поднимется незнакомый мужчина в штатском. Он будет бледен и серьёзен.

Он ничего не скажет. Он просто посмотрит на конвоира. На Клешню. На женщину в форме. И той вдруг станет страшно — безо всякой на то причины. Ей вдруг придёт в голову мысль, что мелкие платные услуги, которые она оказывает своим сомнительным знакомым, могут не всегда сходить ей с рук. Она подумает, что кому-то может показаться, хотя это совершеннейшая неправда, будто она помогла Клешне убить эту девчонку. Кому-то может показаться, что разгибать вцепившиеся в перила пальцы молодой девушки, которая не хочет умирать, — это нехорошо. К счастью, никто этого не видел, кроме Клешни. Но кто же поверит убийце и рецидивисту? Никто не поверит.

А незнакомого мужчину в штатском, который так странно на неё смотрел, скрутили и увели. Он, оказывается, забрал ключи у дежурного и зачем-то пробрался в СИЗО. Зачем — непонятно. Чтобы подняться на пятый этаж административного корпуса, странно посмотреть на женщину в форме и испортить ей настроение? Что тут скажешь… Бывают же такие уроды.

Странным звуком оказывается металлическая дрожь стойки с переносным ядерным устройством. Она медленно катится по бетонному полу склада, рядом бежит Магомед и пытается управлять движением конструкции килограммов в восемьдесят весом — «чемодан», свинцовая коробка для него, сама стойка.

Оказавшиеся у него на пути охранники растерянно отпрыгивают в сторону.

Второй кричит:

— Да застрелите его кто-нибудь!

Но никто не рискует стрелять в человека, который толкает впереди себя ядерную бомбу на колёсах.

— Стреляйте, от детонации она не сработает! — тонко кричит где-то спрятавшийся эксперт. — Нужно обязательно запустить реактор…

Слова «детонация» и «реактор» звучат здесь абсолютно неуместно и непонятно. Для охранников абсолютно понятны другие слова — вот бомба, и она запросто сейчас может рвануть. Отсюда следуют выводы.

Малик на всякий случай даёт короткую очередь из-за ящиков, отвлекая на себя внимание. Манёвр удаётся, и Магомед успевает докатить стойку с «чемоданом» до лифта. Охраны на его пути уже не остаётся, но внезапно возникает другая проблема.

Разогнавшаяся стойка въезжает в лифт, и оказывается, что глубина лифта для неё недостаточна, двери лифта не закроются. Магомед пытается развернуть стойку, но у него ничего не получается. Он отчаянно ругается, рвёт мышцы, дёргает застрявшую стойку…

Пуля одного из немногих сохранивших хладнокровие охранников ударяет ему в ляжку, он падает и быстро заползает в лифт, оказавшись под прикрытием стойки.

Чеченцы перекрикиваются, Малик перебирается ближе к лифту, по пути натыкается на двоих охранников, которые пытались обойти его с фланга, и расстреливает их в упор. Забирает оружие убитых и перебрасывает Магомеду «АКМ». Потом даёт длинную очередь в сторону Второго и его людей, чтобы Магомед в это время мог подобрать автомат.

Малик снова что-то кричит Магомеду, тот с трудом приподнимается и сдвигает крышку свинцовой коробки, потом открывает «чемодан»…

— Какого хрена он там делает?! — орёт Второй.

Малик снова кричит, Магомед хрипло отвечает, потом переходит на русский:

— Эй вы, коммерсанты! — это произносится с явным презрением. — Нет бога, кроме Аллаха…

— Так я же не спорю, — бормочет Второй и тычет пальцем вперёд. Залёгший рядом стрелок правильно все понимает и короткой очередью перебивает ноги Магомеду. Тот падает на пол кабины лифта, орёт, хватается за автомат и расстреливает с полмагазина в никуда, выплёскивая боль и ненависть к врагам.

— Коммерсанты, — это говорит уже Малик. — Я хотел купить у вас бомбу, чтобы потом использовать её против ваших же людей. Вам же всё равно было, кому продавать, так? Вы бы мне её продали, только бомба оказалась ворованная, и вы не захотели отдавать ворованное. Но я все равно забрал её, и сейчас я думаю — я уже немолодой человек, зачем надрываться и везти бомбу в какой-нибудь Пятигорск или Волгоград. Проще взорвать её прямо здесь.

— Ладно-ладно, договорились! — поспешно кричит Второй. — Отдаю за сто тысяч, забирай эту хрень и вали отсюда!

— Уже не договоримся, — отвечает Малик. — Ты убил моих ребят.

— Ну это же непринципиально…

— Вот я и говорю, что мы не столкуемся…

— А что это за разговоры насчёт Пятигорска?

Второй не понимает, кто задал этот вопрос. Он крутит головой и видит Морозову, рядом с ней каких-то вооружённых людей.

— У нас тут придурки с ядерной бомбой! — кричит ей Второй. — Лучше прячься где-нибудь!

— Придурки с ядерной бомбой, — улыбается Морозова. — Какое точное и самокритичное определение… Оперативной ценности не представляет, — говорит она кому-то, и голова Второго внезапно взрывается, будто ядерная бомба была у него в мозгу.

По причине этого взрыва, внешне выглядевшего как пуля в голову, Второй пропустил такое замечательное событие, как активизация нейтронного генератора переносного ядерного устройства. Магомед всё-таки подтянулся на руках и наконец сделал то, к чему его готовили ещё несколько лет назад.

И на лице его появилась блаженная улыбка.

Бондарев сбрасывает с себя мёртвого прыгуна и встаёт, потому что именно в этот момент он слышит звук открывающейся двери. Как во сне он делает несколько шагов, нагибается, подбирает пистолет и садится на диван, потому что сил у него в данный момент больше нет. Муса тихо стонет. Марат не подаёт признаков жизни. Дверь открывается, и Бондарев вскидывает пистолет — правой рукой, левая служит как упор. Трясущиеся пальцы в крови.

Дверь открывается, но ничего не происходит. Бондарев держит пистолет.

Потом женский голос произносит негромко:

— Монгол?

Бондарев держит пистолет, чтобы влепить пулю между глаз первому, кто сунется.

— Монгол? — и следом шорох.

— Какой, на хрен. Монгол?! — не выдерживает Бондарев. — Ошиблись, на хрен, адресом!

— Погоди, — слышит он позади себя. Марат поднимается на ноги и стаскивает с горла едва не задушившую его проволоку. Он бледен и вынужденно опирается на спинку дивана.

— Это я Монгол, — говорит он.

— Какой ты, на хрен, Монгол?!

— Раньше меня так звали. Когда я работал в службе безопасности корпорации «Интерспектр».

— Ну и что с того?

— Там… — Марат, который ещё и Монгол, показывает в сторону двери. — Я её знаю.

— Ну и что с того?

— Она… Короче, с ней можно иметь дело.

Морозовой, которая стоит в тамбуре, надоедает весь этот трёп, и она входит в переговорную комнату. Бондарев орёт, чтобы она стояла на месте, бросала оружие и падала на пол. Морозова укоризненно смотрит на него и на пистолет в его руках. Потом осматривается и понимающе кивает головой. Есть с чего разнервничаться.