Остановите музыку - Екатерина Риз

— Вы кто?

— А вы? — Ее тон не был удивленным, прозвучал насмешливо и дерзко. Она закинула ногу на ногу и отпила из бокала. Рука с ярким маникюром легла на кожаный подлокотник, выглядело это вызывающе.

Нина нахмурилась, наблюдая за ней, уперла руку в бок и повторила куда строже:

— А вы?

Женщина улыбнулась с особым довольством, видимо, предчувствуя взрывную реакцию:

— Я его жена. А вы кто?

— В смысле, та самая? — Нина едва успела поймать себя за язык, прежде чем сказать «бывшая».

Это бы прозвучало жалко.

Женщина с достоинством кивнула.

— Та самая. Законная. А вы кто?

Нина посмотрела в сторону кухни, Ариша не показывалась, и тогда она прошла в гостиную, положила сумку на диван, стараясь не суетиться и не поддаться истерике. Едва заметно усмехнулась.

— Получается так, что я жена незаконная.

— Интересно.

Нина, притворяясь равнодушной и не обеспокоенной, плечами пожала, а сама женщину разглядывала. Выглядела та на зависть хорошо, молодо и ухожено, но Нина знала от Греты доподлинно, что ей никак не меньше тридцати пяти. Гордый профиль, высокомерный взгляд, тонкие аристократические пальцы. Она держала бокал с вином с таким достоинством, будто была королевой Англии, не меньше. И на Нину смотрела с ленивым любопытством, видимо, не понимая, на что та претендует в ее присутствии.

— Где Шохин?

— В Москве. Вернется через несколько дней. Собираетесь дожидаться его здесь?

— Меня зовут Жанна, — сообщили ей со смешком.

Нина кивнула.

— Да, Костя мне что-то такое говорил.

Жанна рассмеялась, оценив ее выдержку, поднялась, окинула комнату изучающим взглядом.

— Я сразу поняла, что что-то не так, как только вошла. А потом представь мое удивление, когда за одной из дверей обнаружилась детская. — Она повернулась к Нине. — Ребенок его?

— Вам какое дело?

— Странный вопрос жене.

— Я его жена. А откуда взялись вы — я понятия не имею. Но выясню.

— Хотела бы я поприсутствовать. Можно?

— Вряд ли.

— Мама.

Нина обернулась, посмотрела на дочку, забрала у нее кофту, которую Ариша ей протягивала.

Улыбнулась ей, демонстрируя спокойствие.

— Ты Гришу выпустила?

Арина кивнула, косясь на женщину, разглядывающую ее. Нину же эти пристальные взгляды раздражали. Она направила Арину в сторону коридора.

— Иди к себе. Переоденься и умойся.

Ариша не ответила, на незнакомку оглянулась, а прежде чем выйти из гостиной, взобралась на стул и забрала с полки книжного шкафа коробку с фломастерами.

— Симпатичная девчушка. На Шохина не похожа.

Нина растянула губы в улыбке.

— Она похожа на меня. Я так и не услышала ответа: что вам нужно? — Даже руки на груди сложила, принимая вызывающую позу.

— Я к мужу приехала. А вы из отпуска? Слышала от охраны, — тут же пояснила Жанна.

— Из отпуска, — подтвердила Нина.

Жанна подошла к окну, отвела рукой край тяжелой портьеры, чтобы выглянуть на улицу.

— Самая дурацкая ситуация: приезжаешь к родному и любимому, входишь в свою квартиру, а тут уже другая твое место заняла. Даже шторы поменяла. Сама выбирала? Шохин терпеть не мог, когда я что-то меняла.

— Почему бы вам не вернуться через несколько дней?

— А если мне ехать некуда?

— Могу дать денег на гостиницу. Дать?

Жанна рассмеялась.

— А ты наглая. Красивая, наглая и загорелая. Самый ненавистный тип любовницы.

— Главное, чтобы Косте нравилось.

— Когда он вернется? Хочу его увидеть. — Жанна сладко улыбнулась. — Я истосковалась.

— Позвоните его секретарше, она оповестит.

— Выгоняешь? — Жанна поставила пустой бокал на секретер, поправила глубокий вырез платья-обертки. Сидело оно что надо, и Нина сильнее сжала зубы, до боли. Потом испугалась, что на скулах загуляют желваки, Жанна заметит и позлорадствует, и заставила себя расслабиться.

Правда от следующего заявления соперницы, захотелось сплюнуть, топнуть и заорать. — Что ж, действительно, не буду надоедать. Дождусь любимого в нашем загородном доме. Он тебя туда возил? — И улыбнулась, видимо, точно зная, что Нина даже не слышала об этом доме.

На кухне резко крикнул Гриша, захлопал крыльями, а Жанна, услышав, едва заметно поморщилась.

— Эта птица всех нас переживет.

— Попугай-то вам чем не угодил?

— А ты и попугаю рада? Держишься зубами и ногтями. Ну-ну.

— Я не держусь, я здесь живу.

Жанна остановилась у самых дверей, снова повернулась к Нине, а та мысленно застонала. Ведь выход был так близко! А эта женщина… Признаться, эта женщина — самое жуткое, что могло случиться. Это даже не Смирнова, она законная жена, и имеет право говорить ей гадости, попрекать и унижать. А Нина не знала, может ли она с ней спорить и попросить уйти. Шохин не сказал ей…

Поверить невозможно, что он ей не сказал! Про жену. С которой, якобы, развёлся. А потом она появляется в их доме, заходит в детскую, комментирует, а на неё смотрит, как на нечто недостойное её внимания и переживаний. Смеётся в лицо и рассказывает про какой-то загородный дом. Их дом, куда любовницам хода нет.

— Ты ведь не расстроилась из-за моих слов? Или из-за моего визита? — Жанна негромко рассмеялась, а Нина вдруг поняла, что она немного пьяна. Хотя, если в одиночку выпить бутылку вина хорошей выдержки, поневоле опьянеешь. Нина прищурилась, вглядываясь в её лицо с идеальным макияжем. Ведь ни одного изъяна. Что странно и немного страшно.

— Даже не думала, — заверила её Нина.

— И передашь Костику привет?

— Обязательно.

Жанна понимающе улыбнулась.

— Устрой ему скандальчик. Я, в своё время, любила это дело.

— Я устрою ему скандальчик, — в негодовании проговорила Нина, захлопнув за незваной гостьей дверь квартиры. Но, не смотря на праведную злость, на какую-то минуту отчаяние её перекрыло, и Нина замерла в темноте прихожей. Прислонилась лбом к прохладной обивке двери, закрыла глаза, потом застонала сквозь зубы. Сердце билось рывками, и ненависти в душе не было, там был страх. Липкий, тёмный и разрастающийся. Как его пережить, вернувшись из лучшего отпуска в жизни, после дней и ночей рядом с Костей, который стал родным и понятным, вспоминая их прощание в Шереметьево несколько часов назад? И, в итоге, прийти к подобному повороту событий? Вернуться в дом, который уже считаешь своим, и оказаться лицом к лицу с… законной женой?!