Шут и слово короля - Наталья Сапункова

— Нет, ведь ты будешь моим лордом, верно?

— Ну да. Я буду лучше любого из них, вот увидишь. А ты будешь моей леди.

— Но обещай, что ты… никогда не потребуешь от меня того, что я не захочу. Обещаешь?

Эдин порадовался, что подоплека просьбы ему известна.

— Обещаю. Не потребую того, чего ты не захочешь, но сделаю все, чтобы ты захотела того, что потребую… попрошу. Так хорошо?

— Да. И попроси моей руки у королевы. Пожалуйста, так надо!

— А почему именно у королевы? — Эдин удивился.

— Потому что король не желает знать ничего, связанного со мной и с моим отцом. А королева добрая. Ты сделаешь это? Сегодня после полдника она будет у себя в кабинете. Ты придешь?

Сердце Эдина сумасшедше забилось.

— Да, обязательно, — согласился он.

Ровно в назначенный час Эдин явился к королеве. Грим смыл, но костюм шута не снял — пусть это лишний раз напомнит ее величеству, что Аллиель Кан все же должна выйти за настоящего шута, а не за подставного. Не то чтобы Эдин считал себя настоящим шутом, но он хотя бы худо-бедно выполнял его обязанности, в отличие от барона. И, конечно, королева не может этого не понимать.

Астинна удивилась такому визиту, но была в благодушном настроении, даже пошутила:

— Что ж, я вся к услугам вашего шутовского величества!

Внезапная робость нахлынула так некстати, но он справился. А иначе чего стоит его высший балл за искусство ведения переговоров? Надо говорить спокойно и уверенно. Надо убедить…

Да ладно, чего уж там — для начала он просто попросит.

Эдин опустился на одно колено.

— Ваше величество…

Она засмеялась.

— Ну же, смелее! Я не желаю вам отказывать! В чем дело?

Это немного обнадеживало.

— Ваше величество, я осмелюсь просить у вас руки леди Аллиель Кан. Я люблю ее и клянусь быть ей лучшим мужем.

— Что? — королева все еще улыбалась, но ее улыбка стала менее непринужденной, — это какой-то розыгрыш? Вот что, шут, если так, то я не расположена. Уходи.

— Это не розыгрыш, ваше величество! Я…

— Перестань. Если тебя подговорила принцесса Ильяра, то ступай и передай ей привет от меня. Я ни за что не изменю решения насчет леди Аллиель.

Эдин решился от просьб перейти к убеждениям.

— Ваше величество. Я шут, а значит, больше всех гожусь в женихи леди Аллиель. Ведь королевское обещание лучше выполнить в точности, ваше величество! Чтобы у короля не было причины сожалеть о его невыполнении, ведь это не поправишь, ваше величество!

Он напрасно сказал это. Потому что Астинна не любила сдаваться, давно взвесила все и обдумала аргументы, которые при необходимости приведет мужу. И, наконец, ей такого труда стоило устроить приличный брак дочери графа Вердена, спасти невинную девушку от последствий королевского гнева! Все уже почти удалось! Поэтому даже намеки на то, что ее план нехорош, она слушать не желала.

Хватит с нее язвы Ильяры, теперь еще шут, который сошел с ума!

— Ты считаешь, что вправе просить руки дочери графа, безумец? Это могло бы быть хорошей шуткой, но если ты говоришь всерьез — ты забылся! И лишь из-за праздника я буду снисходительна. Уходи и больше не смей повторять подобное!

Качнулась портьера, и Аллиель скользнула в комнату.

— Ваше величество…

Королева повернулась к ней.

— Леди Аллиель? Как вовремя. Вот, изволь видеть, в тебя влюблен его шутовское величество, он просит твоей руки. Можешь внести этот роскошный трофей в список своих женских побед — не каждая может похвалиться любовью короля, верно?!

— Ваше величество, — Аллиель низко склонилась перед ней, — умоляю, согласитесь! Мы… любим друг друга и хотим пожениться.

Некоторое время королева молчала, потому что лишилась дара речи.

— Вы сговорились? — выдохнула она наконец. — Ты тоже безумна, леди Аллиель Кан? Замуж за шута? Любите друг друга? И когда же вы успели?!

— Мы давно знакомы, ваше величество! — опережая Эдина, быстро сказала Аллиель. — Его цирк много раз бывал в замке отца. А он и другой циркач жили у нас подолгу! Мой отец благоволит к Эдину, ваше величество!

— Все ясно, — королева кивнула. — Вы разочаровали меня, леди Аллиель Кан.

Ясно Астинне стало следующее: циркачи подолгу служили в замке Верден, и этот шут сдружился с юной леди. Какие-то отношения между леди и шутом — это нонсенс, конечно. И зачем нищему графу Вердену циркачи? Недаром говорили, что он тронулся умом после Эйля. Смутные воспоминания рисовали королеве полуразрушенный замок, в котором, на первый взгляд, нельзя было жить, людей — слуг графа, их было так мало, его самого — посреди унылого коридора, рядом с ним Аллиель и мальчика. Да, мальчика, король еще обратил на него внимание, но тот мальчик не был шутом! Какой-то родственник графа из незаконнорожденных, кажется…

Да, шутов им тогда не показали. Но там явно не было и достойных женщин из семьи графа, которые могли бы заниматься воспитанием девочки. Которую, конечно, бросили на произвол судьбы, неудивительно, что ей вздумалось вообразить, будто она влюбилась в шута!

Бедняжка. Ее вообще не следовало отпускать к отцу так надолго, особенно если тот и правда сумасшедший. И ее надо спасать!

А может, тут чьи-то козни? То есть, нет никакой влюбленности, просто кто-то действует за спиной Астинны, желая все-таки устроить позорный брак между шутом и дочерью графа?..

— Ваше величество, — начал было Эдин, но королева гневным жестом велела ему молчать.

— Уходи, шут. И помни, я запрещаю тебе искать встречи с леди Аллиель Кан, со мной, с королем, с королевой Кандиной! Ты понял? Запрещаю! Особенно с глупыми просьбами! А также запрещаю просить руки этой леди и даже намекать на подобное! И шутить на этот счет — тоже! Уходи немедленно. Вы, юная леди, останьтесь…

Королева колокольчиком вызвала пажа, которому поручила позвать леди Калани. А Эдину, естественно, пришлось поклониться и уйти немедленно.

Он все испортил. Или — они все испортили?..

Неважно.

Королева еще немного поговорила с Аллиель, не выяснив ничего нового, прочитала ей длинную и долгую проповедь, собрав в кучу все то, что сама бы услышала от родственников в аналогичной ситуации. И отпустила, заплаканную, в сопровождении леди Калани. Но устными запретами дело не ограничилось. Уже через час в коридоре перед дверью Аллиель появились двое стражников. Помимо этого, ей заменили горничную и срочно переселили к ней одну из фрейлин, чье поведение было безупречно, а самой Аллиель запрещалось выходить из своих комнат без сопровождения старшей дамы.

Эдин скоро убедился, что ему не позволяют приблизиться к личным покоям короля — стражник просто преградил путь и посоветовал пойти побродить где-нибудь еще. Собственно, просить руки Аллиель у короля Эдин пока не решился, скорее потому, что не верил в действенность такого шага, а поблизости от королевских покоев оказался без особой причины. А вот королева Кандина — она бы стала ему помогать? В это тоже не верилось. Вот если бы сам Граф попросил ее! Но Граф ясно дал понять, чтобы на него Эдин не рассчитывал. Он лишь дал ему «Виолику».