Драконий катарсис. Изъятый - Василий Тарасенко

— Мы влипли! Йотун у них не самый простой! Он закован в панцирь стужи!

Клэв ойкнула и тоже схватила копье из-под ног. Так мы и встретили новую угрозу — посреди шатров и окровавленных трупов, с копьями не по росту, со смятением в сердцах. Иотун оказался огромен и молчалив. Великан возник над шатрами разом, словно появился из ниоткуда. Белая свалявшаяся шерсть, покрывающая могучее четырехметровое тело, воняла хуже выгребной ямы. Белые глаза уставились на нас, оценивая ситуацию. Мощный торс великана закрывала странная полупрозрачная субстанция, похожая на текучий лед. Видимо, это и был панцирь стужи. В лапах йотун держал сучковатые дубинки. Горотур сипло прошептал:

— Молодой, но хорошо обученный. Если он действительно способен драться двумя дубинками, нам хана.

Что-то во мне зашевелилось, отметая утверждение рогатого. Не для того я устроил тут бойню, чтобы сейчас спасовать. Потянувшись к средней ипостаси, я облегченно выдохнул — со смертью шамана заклятие, сдерживающее превращение, пропало. С удовольствием расправив черные крылья за спиной, я засмеялся и раскинул руки, выпуская когти:

— Я, конечно, когда-нибудь умру… Но не здесь и не сейчас.

Горотур поднял копье, резко шагнул вперед и метнул оружие в йотуна. Великан тупо уставился на древко, торчащее из его ноги, обиженно громыхнул что-то на своем наречии и двинулся напролом, завалив шатер, оказавшийся на пути. Рогатый с воинственным воплем кинул второе копье, вонзившееся во вторую ногу йотуна, и схватил здоровенный барабан. В три скачка подлетев к гиганту, рогатый вспрыгнул на торчащее из его ноги древко, оттолкнулся, сигая еще выше, и смачно зарядил инструментом прямо по морде северного великана. Барабан отозвался мощным густым рокотом. Йотун последовал его примеру, правда, в его голосе не было ни капли мелодичности. Это был рев обиженного слона, не иначе. Причем охрипшего и горластого. В воздухе мелькнула дубинка, но рогатый успел слинять с линии поражения, напоследок еще и попрыгав на торчащих из плоти здоровяка копьях. Барабан улетел куда-то в мокрую траву за становищем, а йотун ринулся за обидчиком. И тогда в бой вступила Клэв. Она успела где-то раздобыть огрский лук выше нее ростом. Увидев, как играючи она натянула тетиву, я поразился силе форестессы. Свистнула стрела, впиваясь в грудь гиганта. Следом полетела вторая, потом третья. Йотун провел рукой по панцирю стужи, ломая стрелы, и пошел уже к девушке. В общем-то тактика друзей могла бы иметь успех, но великан оказался не таким тупым, как могло показаться. Не отвлекаясь на третье копье из рук рогатого, впившееся ему в мягкое место, йотун стремительно добежал до форестессы и замахнулся всем своим дубьем. Здесь уже мне почти поплохело. Пришлось кинуться наперерез атаке. Сбив крылом траекторию падения ближней дубины, я вцепился когтями во вторую. И чуть не застрял, чтоб его!

Когда оружие йотуна взмыло вверх, увлекая меня за собой, небо показалось с овчинку, такую серенькую и мокрую. На пике взлета когти наконец вырвались из древесины, я хлопнул крыльями и воспарил… Мордой в колючую траву. За все время путешествия как-то даже в голову не приходило потренироваться планировать. Летать, понятное дело, я не мог по определению, а вот скользить по воздуху надо будет поучиться. Где-то за шатрами стойбища раздался вопль Горотура:

— Нашел!

Что он там нашел, было непонятно, пока я не вернулся на площадку, где бушевал йотун. Великан старательно топтал шатры, пытаясь нащупать ногами вертлявую форестессу, а на него набегал тур, размахивая обеими секирами. Похоже, их-то он и искал все это время. Впервые в жизни я увидел, как опытный воин способен карабкаться вверх с помощью топоров. Особенно по живой громаде. Секиры с хрустом врубались в плоть и в панцирь. Горотур буквально взлетел по великану, несколько раз воткнув в него лезвия и оттолкнувшись ими же. Йотун взревел уже всерьез — его явно достали такие удары. Горотур подпрыгнул на спине великана, мощно скрестив секиры на его шее. Йотун обиженно взрыкнул, застыв на несколько мгновений, а затем рухнул подрубленным деревом, подмяв еще один шатер. Тур метил в основание черепа, стараясь перерубить позвоночник. И он это сделал. Северный громила больше не мог двигаться.

Вернув себе нормальный облик, я подошел к поверженному врагу и пнул ногой в бок. Тур вскочил на грудь поваленного великана, топнул ногой и сказал:

— Вот это трофей… Давно я не дрался с ними. Этот йотун не самый сильный, конечно, молод еще. Но если бы припечатал дубиной, мокрое место могло остаться.

Испуганный крик Клэв заставил нас сорваться с места. Мы нашли ее за шатрами. Форестесса с гримасой на лице зажимала кровоточащий бок одной рукой, а второй грозила кому-то в траве. Когда мы присоединились к девушке, среди полыни и ковыля показалась синяя мордаха совсем юного огра, одного из тех, что пытались накормить меня гнилым мясом. Он оскалился и крикнул:

— Мы отомстим!

И вновь спрятался в траве. Искать степняка в родных пенатах смысла не было. Да и рука бы уже не поднялась убить ребенка. Пусть и такого мерзкого. Запоздалый испуг пронзил все тело. Я с воплем понесся назад, к подавленным шатрам, где облегченно выдохнул. Огрское жилище, куда спрятали нагайну, возвышалось целым и невредимым. Следом подошли тур и форестесса. Клэв продолжала зажимать рану. Окинув взглядом поле битвы, рогатый мрачно выдохнул:

— Пора уносить ноги.

Вход в шатер распахнулся, под слегка притихший дождь выползла зеленоволосая змеедевушка с измученным лицом и принялась озираться. При виде почти целого меня ее изумрудные глаза засияли. Лайсси бодро выпрямилась и спросила:

— А что тут было?

К ночи мы ушли от разоренного стойбища огров достаточно далеко, чтобы пока не беспокоиться о возможной погоне их сородичей. Прошедший день выдался странным, страшным и полным событий. И сейчас, сидя у костерка, я разглядывал спутников, размышляя о всяком-разном. Как-то так получилось, что и Клэв, и Горотур, и даже нагайночка стали мне дороги. Сегодня они могли погибнуть, но боги миловали… В голове не укладывалось, что вот этой жизнерадостной зеленокожей девицы может просто не быть на свете. Интриган рогатый тоже словно всегда был под этим небом. Пусть он и-лелеет какие-то планы насчет меня, черт с ним. Как говорится, будем поглядеть. Змеехвостая… С ней вообще что-то непонятное. В душе то и дело возникало странное чувство собственничества. Неужели именно так чувствуют себя хозяева невольников? Хуже всего было то, что змейку лишили свободы. Мне это очень не нравилось, но в ее ситуации налицо было не насилие, а выбор. Ради семьи и не на такое пойдешь, если приспичит.

События минувшего дня ворохом воспоминаний клубились в голове. Особенно странный мир синего пламени, где я играл с плазмой. Вытянув перед собой левую руку, я уставился на ладонь и напрягся. Из кожи выплеснулось несколько крохотных язычков синего огня, сплетаясь в некое подобие свечного пламени. Кто только меня не убеждал, что магией владеть заказано. Мол, хайверс и все такое. Но вот же — огонь на ладони. Значит, кое-кого ждет сюрприз. Ехидная улыбка скользнула по губам. Названый братец будет удивлен. Но ему-то как раз бояться нечего. Пусть наши враги дрожат от страха. Огонь на ладони сменил цвет с лазури на зелень, а затем на яркую желтизну. Вскоре я смотрел на игру трех разноцветных язычков огня. Попробовать довериться ощущениям? Привычное желтое пламя способно только жечь. Синий огонь будет посильнее — он и защиту может дать. Тут главное — научиться им владеть. А вот на что способно зеленое пламя? Я вздохнул. Опять надо учиться, учиться и учиться. Как завещал кто-то великий.