Пангея приветствует тебя - Оливия Штерн

«Все-таки придется с ней поговорить. Ситуация становится совершенно дурацкой, а Ним… та еще сволочь. Видите ли, о шелте он думает».

Рион улыбнулся через силу и приступил к трапезе. Вкус у похлебки был волшебным, Дея молча следила за тем, как он ест.

«Добрая, милая девушка», — подумал он, — «единственный человек, которому стоит доверять»…

Внезапно стало нечем дышать. Рион закашлялся, в замешательстве глянул на Дею — она казалась напуганной. И при этом… странно спокойной.

— Ты… — снова кашель, легкие в огне. Он не может дышать. — ты… что… я тебе… сделал?..

Внезапно комната закружилась перед глазами. Еще миг — и перед глазами дощатый пол. Все темнеет, проваливается в бездну. Жуткая, невыносимая боль охватывает тело, и хочется только одного. Чтобы все быстрее закончилось.

… Шаги. Он еще видит. Мало что понимает, но видит.

Лицо Деи напротив.

— Ним сказал, что сначала тебе станет плохо, а потом ты полюбишь меня так же, как и я тебя.

— Ты… отравила меня… дура… — выдыхает он в последний раз.

Мир стремительно сходится в слепяще-белую точку, потом исчезает и она.

Вокруг было темно. Тепло. Тихо.

Но он знал, что должен, просто обязан открыть глаза. Веки казались тяжелыми и опухшими словно подушки. Тело как будто налито свинцом, неподъемное.

«Что случилось? Почему я… так?»

И вдруг, словно ослепительная вспышка, тьму расколола мысль.

«Дея! Она меня отравила… отравила…»

Само слово «отравила» настолько не вязалось со светлым образом девчонки из шелта, что Рион почти не верил самому себе. Потом подумал: это Ним дал ей яд, а она подсыпала в пищу. Причем доза должна была быть просто убойной, потому что все знали о его устойчивости к ядам.

…Но, однако, если он в состоянии думать, то, выходит, все еще жив? Подсистема регенерации, хоть и запоздало, но справилась?

Застонав, Рион с трудом разлепил веки.

Вокруг и правда было темно. И он находился уже не в доме Таноэна, в незнакомой комнате, где, кроме кровати, ничего не было. В окно светила полная луна, выстилая по полу белые полотнища. Сам он лежал на боку, укрытый чем-то теплым.

— Рион, — голос Таны Альен тихо произнес его имя, — ты вернулся.

Сама она сидела, напряженно выпрямившись в кресле, чуть дальше. Слепые глаза поблескивали в темноте.

— Почему…

— Можно сказать, что система регенерации тебя все-таки спасла, хоть и не сразу распознала компоненты яда, — тихо проговорила Тана, продолжая сидеть неподвижно, — да еще и… девушка вовремя сообразила, что что-то пошло не по плану. Позвала мою мать…

— Дерьмо…

Тана грустно усмехнулась.

— Да уж, хорошего мало. Как ты… теперь?

— Плохо, — честно ответил Рион.

— Но лучше, чем было…

— Где… Дея? — спросил он, все внутри сжималось от недоброго предчувствия.

Тана не ответила.

— Говори, — приказал, — ну?!!

— Пока занимались тобой, она выпила остатки яда. Никто поначалу не заметил ее отсутствия…

Рион зажмурился. Нет, нет… Он не хочет слышать ничего этого. Дея не может… она не могла поступить с ним так, она не могла сделать это с собой… Ощущение пышных волос на пальцах было настолько живым, что он зарычал сквозь зубы.

— Рион.

Не увидел, как Тана поднялась на ноги и, вытянув вперед руку, двинулась к нему. Добредя до кровати, нащупала плечо и сжала.

— Поверь, никто из нас не хотел, чтобы все получилось так.

— Это моя вина, — прохрипел он, — моя…

— Нет, не твоя, — тихо, но твердо сказала женщина, — ты ничем ее не обидел. То, что ты не воспользовался столь щедрым предложением, говорит только том, что ты ее ценил. Действительно ценил.

— Я мог ее любить, просто любить, — прошептал Рион.

— Это было бы ложью, и ты это знаешь…

Он стиснул зубы. Говорить не хотелось. Перед глазами стояла Дея, живая, ласковая, такая уютная. Все, что она просила… всего лишь ребенок. А он не торопился, думая, что девочка из шелта может желать чего-то еще. В результате она подлила ему отравы… Искренне веря в силу любовного зелья.

— Где Ним? — только и спросил он.

— Им занимается Лоран, — сухо ответила Тана.

— Пожалуйста… скажи, чтобы не убивал… я… мне нужно…

Горло сжалось.

Он зажмурился, до цветных пятен перед глазами.

Дея ушла, унеся с собой тепло и солнечный свет.

А он — остался. Зачем?

— Я пойду, — проговорила Тана нерешительно, — тебе стало лучше, а я хотела бы отдохнуть немного.

* * *

…Система регенерации завершила свое дело на следующий день. Рион самостоятельно вышел из лечебного корпуса, вернулся к Таноэну и, будучи не в силах находиться там, где умерла Дея, отправился навестить Нима.

Шелтера держали связанным в подвале дома Лорана, по указанию Риона выволокли наверх, на свет.

— Почему? — только и спросил Рион у человека, которого считал другом.

Ним, осунувшийся, бледный, с ненавистью взглянул на него.

— Да потому, что тебе было наплевать на шелт! С самого начала надо было понять, что никто из нас тебе не нужен, и все, что тебе надо — это твоя, мать ее, Пангея! Мы помогли тебе, а ты, ты… ты предал шелт, ты предал всех нас! Чтоб ты сдох в страшных муках!

Ним задергался в руках Лорана, пытаясь вырваться из захвата. Рион только взглянул в ледяные глаза визара и криво ухмыльнулся.

— Отвезите его в степь и бросьте там. Связанным.

А потом развернулся и пошел прочь, не оглядываясь. В спину летели вопли и проклятия, но Рион не слушал. Уж во что, а в проклятия он совершенно не верил — как не верил и в бога горы.

За считанные дни стал мертвым наполовину.

Теперь… оставалось предать тело Деи огню. А потом отправляться в Пангею, чтобы довести до конца начатое.

…В тот роковой вечер Тана сидела у окна в материном кресле и привычно перебирала бусины, собранные на нитку. Она не вкладывала в это незамысловатое действо особого смысла, но сидеть в кромешном мраке было тоскливо, мать куда-то ушла со своим новым возлюбленным, который, оказывается, еще и приходился братом Мер-даланну, и поэтому Тана перебирала глиняные бусины, а сама думала.

Мысли большей частью были отнюдь не веселые.

Ей все время казалось, что вот-вот, и ее обнимут сильные руки любимого. Она вздрагивала, когда раздавался скрип половиц. Ждала. Но никто не приходил. Никто не прикасался к ней. Мер-даланна не было рядом. Перспектива возвращения Мер-даланна теперь казалось туманной, а сама идея — так и вообще бредовой. Если даже и удастся восстановить тело, то что за начинка будет в этом теле? Не окажется ли весь замысел ужасающим обманом? Тана не знала, как поступить правильно. Тело Мер-даланна ей обещали. А вот что за человек это будет? Стоит ли пытаться вернуть то, что уже никогда не будет прежним? Не будет ли все это лишь бередящим рану напоминанием? Нет ответа… Разум твердит, что не нужно тревожить ушедшего. Сердце хочет верить в то, что он вернется.