Евгений Гришковец. Избранные записи - Евгений Гришковец

Беременную она сыграла очень убедительно, уж поверьте моему опыту. Я взял букет, положил его на столик, женщина протянула мне книжку, явно нечитанную, что тоже удивило. Обычно коллеги по театральному цеху просят подписать уже почитанные книжки, и это чаще всего «Асфальт» или «Следы на мне». Она попросила подписать книгу ей и мужу, сказала, что они очень любят моё творчество, что она страшно волнуется, что муж не смог сегодня быть в театре…

Ну а дальше она вполне убедительно сыграла, что у неё начинаются роды. Администраторы забегали, поднялся шум, и началась суета. Больше всех переволновался, побледнел, взмок и при этом смог моментально дозвониться до «Скорой» наш звукооператор, который родом из Бобруйска. А я зашёл к Игорю Золотовицкому и рассказал, что у меня в гримёрной происходит. Он обрадовался: «Всё-таки прекрасный праздник – Первое апреля!» И сказал, что жалеет, что у него нет друзей, которые могли бы его так разыграть, и мы вместе пошли смотреть продолжение спектакля. А там уже чуть ли не роды принимали. Тогда, перекрикивая шум и гам, я спросил: «Так кому книжку подписывать? Как вас и вашего мужа зовут?» И актриса, сквозь стоны и прерывистое дыхание, промолвила: «Подпишите самой гениальной актрисе современности, так попросил сказать ваш друг».

Все, кто присутствовал при произошедшем, долго не могли успокоиться. А я улыбался и радовался тому, что есть у меня такой друг, который без устали выдумывает для меня розыгрыши, организовывает эти постановки и для которого расстояние от Москвы до Казани – не расстояние. Благодаря ему для меня Первое апреля – всегда день, наполненный особым содержанием, а главное – напряжением. Да здравствуют друзья!

Был в родном Кемерове, и у старинных моих приятелей нашлась, можно сказать, древняя киноплёнка… Когда-то в школьные годы я ходил в фотокружок. Точнее, это был кружок кино-фото, и многие кружковцы после школы поступали в местный Институт культуры на отделение кино-фото. И старинный приятель Андрей Куликов, который меня постарше, в этом Институте культуры учился. Как известно, студентам приходится делать курсовые работы. На втором или третьем курсе Андрею нужно было сделать курсовую в виде короткого фильма. Тогда только-только вышел фильм Тарковского «Сталкер», и тема эта активно обсуждалась, да и вообще более значительного события в отечественном кино для тех, кто занимался кино и фотографией, не было. Я же учился в десятом классе. Андрей Куликов почему-то позвал именно меня посниматься в его курсовой работе.

Я основательно забыл про съёмку, и вдруг эта плёнка всплыла. И спустя почти тридцать лет я увидел это «кино». Я не помню, чтобы смотрел плёнку. Вообще съёмка кино на 8 мм было целое дело. Фотографии были у всех, а вот увидеть себя в движении в те времена мало кому удавалось. Бытовое видео придёт вскоре, но когда я учился в десятом классе, об этом даже не мечтали.

И вот я себя увидел шестнадцатилетним. Это мои единственные кинокадры того возраста и мой первый в жизни съёмочный день. Вспомнил ту свою куртку, вельветовые брюки. Многое вспомнил, во всех деталях. И как гордился своими усами, потому что из всего класса они росли только у меня…

В Норвегии у меня от усталости и слишком быстрой смены картинок, переживаний и впечатлений возникло ощущение, будто я прилетел не на север, а на юг, потому что впервые в этом году попал в хорошую, тёплую и, очевидно, не первый день стоящую погоду. Как же мне там понравилось!

Я не ожидал увидеть такую красоту, не был готов к столь сильным и пронзительным визуальным впечатлениям. Не знаю, где в мире есть такие яркие и, можно сказать, остро отточенные краски и запахи. Прежде думал, что такой яркости и остроты, как в Африке, быть не может нигде, тем более на Севере. Ошибался! Мне казалось, и Скандинавию я знаю, всё-таки в трёх других скандинавских странах уже побывал. Но Норвегия…

Буквально через час после прилёта я встретился с ожидавшим меня Эрландом Лу, который, в отличие от меня, не был уставшим и невыспавшимся. Но его норвежский темперамент таков, что мы как раз были на одной волне. И я даже был более разговорчив. Думаю, с ним здорово встречать закаты и рассветы, когда их из-за тумана не видать, наверняка замечательно рыбачить, когда ни черта не клюёт, или беседовать, когда времени много, говорить почти не о чем, и больше никого нет. При этом могу с уверенностью утверждать, что Эрланд Лу – милейший, симпатичный и весьма остроумный человек. Человек высоченного роста, весьма похожий с актёром Лиамом Нисаном, если только последнего побрить наголо и дать ему несколько очень успокаивающих таблеток. Но о Норвегии я хочу рассказать особо и отдельно, да и об Эрланде Лу тоже.

Эрланд Лу приехал в Литературный дом на встречу со мной на велосипеде. Велосипедный шлем и сам велосипед всем своим потёртым и даже обшарпанным видом говорили о том, что ими пользуются активно и постоянно. Первый вопрос, который он мне задал после того, как мы пожали друг другу руки, был: «А ты знаешь, о чём мы будем говорить?» Вопрос позабавил меня своей прямотой, потому что отбросил целую кучу обычных формальностей. Но главное – в нём была моментальная передача мне неких инициатив. Вот если знаешь, о чём говорить, если есть какие-то определённые предпочтения, на эти темы и поговорим. Мне это понравилось.

Наша совместная встреча с читателями прошла интересно. Эрланд успел прочитать «Рубашку» и посмотреть «Сатисфакцию» с английскими субтитрами. Вопросы, которые он задавал, означали, что он прочёл и посмотрел всё очень внимательно, и можно даже сказать, подробно. И что меня больше всего порадовало, он не скрывал того, что прочитанное ему понравилось, а это так редко случается среди коллег. Я же, в свою очередь, вспоминал свои впечатления от его главного для российского читателя романа «Наивно. Супер».

Лу по-настоящему, без всякой рисовки и позы, скромный человек. Он честно признался, что был удивлён своему успеху в России. Он также честно сказал, что, хоть его книги и переведены на многие европейские языки, настоящее большое признание он получил только в родной Норвегии, Скандинавии и России. Он этому рад, но достаточных объяснений феномена любви к нему в России у него нет. Я попытался высказать свои предположения, но и у меня самого нет этому внятных объяснений. Точно могу сказать только то, что роману «Наивно. Супер» как минимум повезло с русским переводом, со своевременностью выхода этой книги, да и чего там скромничать – со мной, поскольку как моё имя участвовало в продвижении книги, так и я сам с большой радостью активно её пропагандировал всеми возможными способами.

Вечерняя прогулка с Эрландом Лу и нашей переводчицей Диной и ещё одним молодым норвежским писателем (чьё имя, каюсь, не запомнил. Он ещё не переведён на русский язык, но вроде скоро это произойдёт) не очень получилась. Мне сказали, что он первоклассный писатель и пишет как взрослую, так и детскую литературу. На вид ему не больше тридцати, и он вполне мог бы рекламировать линию модной одежды (красавчик). Норвежцы чертовски быстро ходят. Мало того что они в основном высокорослые ребята и девчата (я вычитал, что средний рост современной норвежской женщины – 171 см), они ещё и действительно быстро ходят. К тому же многие из них одеваются, а главное – обуваются во что-то очень практичное. Так что я уступал им не только в росте и ширине шага, но и в своих щегольских японских ботинках с круглыми носами и тяжёлыми каблуками, плохо справлялся с заданным ими темпом прогулки. Да и прогулка по-норвежски, я понял, – это просто довольно быстрое передвижение пешком в заданном направлении.