Евгений Гришковец. Избранные записи - Евгений Гришковец

С погодой не везло: почти каждый день и в каждом городе шёл снег с дождём, уместный в ноябре и совершенно не годный для апреля. Вдоль всех сотен километров дорог, которые мне пришлось проехать за последние две недели, громоздились, да и сейчас громоздятся горы талого чёрного снега. И сочится этот снег грязными ручьями, напоминая о небывалой снежной зиме и уж очень запоздавшей весне.

Как же грязно в Самаре! Господи, как не везёт этому городу с мэрами и прочим руководством! Давно я там не был. Всегда с ужасом и удивлением наблюдал страшную неухоженность и заброшенность этого огромного города, в котором живёт так много хороших людей. Я знаю множество самарцев и выходцев из Самары, у меня дома есть несколько прекрасных картин самарских художников. А в городе кошмар! Не видел более замусоренных и разбитых дорог. Нет в России ни одного большого города с таким количеством разнообразной цветной и от этого уродливой рекламы. Кажется, город ею облеплен в несколько слоёв. Нигде нет таких уродливых киосков, павильонов и прочей торговой мелюзги, как в Самаре. Сочувствую жителям города, людям, которые хотят ездить на чистых машинах, моют их, но этой чистоты не хватает и на десять минут; девушкам, которые хотят одеться нарядно и по-весеннему, но которым приходится скакать через лужи, груды грязного снега и отпрыгивать от проезжающих по колдобинам автомобилей. Сочувствую всем тем, кто хочет наладить в своём городе хотя бы островки чистой и ухоженной жизни… Сыграл в Самаре «+1» и понимаю, что везти туда этот спектакль нужно снова. Был настоящий аншлаг, и местные спекулянты продавали билеты по двойным и более ценам. Постараюсь приехать как можно скорее, уж очень хорошая публика.

Дорога из Самары в Саратов – это что-то страшное. Четыреста шестьдесят километров страданий, потому что начинаешь чувствовать автомобильные подвески, как свои собственные. Печальные деревни, равномерно замусоренные обочины, и сама дорога такая, будто её буквально вчера бомбили. По этой дороге даже самый лучший и смелый водитель на жёлтой «Ладе Калине» не смог бы проехать без проблем и быстро. Хотя дорога идёт практически из тех мест, где эти «Лады» делают. Кошмар и мракобесие, не имеющее никакого отношения к XXI веку.

Про Саратов рассказывать не буду. Я про него не раз говорил, да и езжу туда регулярно. Правда, на этот раз Саратов был, особенно в центре, почти тщательно выметен и прибран. Как объяснили горожане, сделано это к выборам. Ещё и столбы в городе украсили фонариками и шестиконечными звёздочками. Этакие задержавшиеся Новый год и Ханука вместе. Чего только не сделаешь для родных избирателей! Но Саратов очень люблю! Мне нравится этот в моих ощущениях совершенно южный город. У многих сибиряков предки – выходцы из Саратовской губернии. Сам не знаю, что, но что-то роднит меня с этим городом. Чувствую его каким-то чуть более своим, чем многие другие города. Да и российскому театру Саратов дал такие имена, что переоценить невозможно: Янковский, Табаков и многие другие.

Пензу и Тамбов от усталости разглядел слабо. Пенза удивила тем, что я ожидал увидеть город поменьше и потише. Совершенно поразил пензенский театр. В более новом театре я, наверное, ни разу не играл. В нём ещё пахнет клеем и краской: отстроили недавно взамен сгоревшего. Можно сказать, отгрохали! Году в 1955-м про этот новый пензенский театр можно было бы сказать, что это чудо. Он и сейчас поражает, но поражает именно тем, что кто-то будто решил реконструировать при помощи новых строительных технологий идею и традиции театров, построенных в послевоенные годы. Жаль. На те средства, которые были потрачены на это здание, можно было бы построить современный театр с трансформируемыми сценами, с несколькими залами и оснастить их самым современным оборудованием. Но получилось то, что получилось. Для несовременного театра пензенская драма очень хороша. Ну а публика просто прекрасна!

Тамбов оказался меньше, чем я думал. Поселили меня за городом в прекрасном сосновом бору. И воздух в этом бору был хоть и холодный для середины апреля, но какой-то даже не чистый, а вкусный! Очень вкусный! Театр в Тамбове – прелесть! Этому театру больше двухсот двадцати лет. Он удобный, красивый, небольшой, но какой-то величественный и скромный одновременно. Таких удобных для зрителей и актёров театров в России раз-два – и обчёлся. В Тамбове мне подарили с десяток разнообразных волков, от маленького волка с магнитиком для холодильника, до большого, с задранной вверх мордой и явно воющего. И несколько коробок тамбовских конфет, также с волчьими симпатичными мордами на коробках. Я обязательно снова приеду. Не могу отказать себе в удовольствии сыграть в тамбовском старинном театре ещё и ещё.

А сколько промелькнуло деревень и городков!.. От Казани до Тамбова через Ульяновск, Самару, Саратов и Пензу я проехал больше полутора тысяч километров. Мелькали деревни: Собакино, посёлок или деревушка Клык, малюсенькая, как ручей, речка Язва, речка с хорошим названием Ира, между Пензой и Тамбовом промелькнула деревня с совершенно неожиданным для русской равнины названием Истамбул. Деревня Истамбул! Нормально?..

…Эти дороги пугают. А сколько ещё придётся проехать! И как же я их всё-таки люблю!

У меня есть друг, я очень горжусь тем, что у меня есть такой друг, неугомонный человек. Для него Первое апреля – очень важный день, потому что он всерьёз подходит к розыгрышу друзей и коллег. Он настолько к этому серьёзно подходит, что некоторые его знакомые, у которых с чувством юмора не очень, стараются на Первое апреля куда-нибудь скрыться в неизвестном направлении, потому что для розыгрышей моего друга расстояний не существует.

Я писал в своём дневнике о том, как он разыграл меня три года назад, когда за две недели до Первого апреля я встречал в разных местах удивительных персонажей, которые сошлись вместе в этот день…

Это была сложная, требующая больших организационных усилий, большого количества людей и, думаю, немалых денег постановка.

Каждый раз Первого апреля и за несколько дней до я насторожен и внимателен. Любой незапланированный звонок, любой незнакомый человек… всё что угодно незапланированное и неожиданное может оказаться частью хитроумного замысла моего друга. Вот и в этом году было так же… 30 марта мы встретились с ним в Москве. Он поделился идеями нескольких розыгрышей наших общих знакомых. Некоторые замыслы были на грани, иные – даже за гранью… Но мне он сказал самое настораживающее: «В этом году я решил тебя не разыгрывать, можешь не беспокоиться. Что-то ничего для тебя остроумного не придумал». После этих слов я понял, что нужно быть готовым ко всему и в любую секунду. 31-го я улетел в Казань. Ничего особенного не случилось. На первое был назначен в Казани спектакль «По По», и с самого утра я был начеку. Я присматривался к горничным в гостинице, я с недоверием относился к своему тур-менеджеру и даже к дорогому и любимому партнёру по спектаклю Игорю Яковлевичу Золотовицкому подходил не без подозрений. Мой друг кого угодно уговорит поучаствовать в розыгрыше. Но всё до спектакля прошло, как обычно. Спектакль начался и закончился тоже нормально, а после я долго подписывал автографы, и тоже без происшествий. Как-то сама собой бдительность моя утратилась, да и усталость сделала своё дело. После автографов я вернулся в гримёрную, где меня ждали администраторы, ещё какие-то работники театра и женщина, явно за тридцать, в длинной кофте крупной вязки, юбке, с букетом цветов и беременная. Причём на серьёзном сроке. В руках помимо цветов она держала книжку «Сатисфакция». Как только женщина заговорила, я сразу понял, что она актриса, потому что артистический голос провинциальной актрисы спутать с неартистическим невозможно. Но то, что актриса за кулисами театра может желать взять у меня автограф, у меня подозрений не вызвало. Единственное, что меня несколько удивило, – букет. Он был очень дорогой для провинциальной актрисы и состоял из минимум пяти орхидей, шикарных роз, был явно изготовлен в салоне и был очень свежим. Я ещё подумал: «Она, наверное, пол своей артистической зарплаты отдала за букет».