Змеиное гнездо - Томас Гиффорд

– Ну, Ларки, не знаю, как сказать… Я еще не совсем уверен, что мне делать…

– Ну-ну, Бенджамин, не стесняйся. Мы пробились, мы исцелили народ Америки, устроили роскошный второй срок Чарли Боннеру – и делаем все возможное, чтобы прошлое не оказалось больным и зачумленным и не заразило настоящего. Мы – политики.

– Я знаю, что это ты. Это все – ты.

Ларкспур наклонился вперед, аккуратно налил мне кофе, подлил себе горячего. Подвинул сливки, сахар и подсластитель. Улыбнулся, как профессор улыбается толковому студенту, слишком озабоченному пустяками.

– Боюсь, тебе придется высказаться чуточку яснее. Что – все я!

– Когда Рэйчел Паттон рассказывала о тайном канале, действующем в Белом доме, она не назвала двух имен: «хозяина зеркал» и «человека в Белом доме». Что хозяин зеркал – Саррабьян, я вычислил, невелика заслуга… Но, как ты помнишь, я вывернулся наизнанку, да и все мы сломали головы, не зная, кто из Белого дома пытается подставить президента. Мы даже не знали, существует ли он. Кончилось тем, что я решил, будто она его выдумала – и вот мне кое-кто позвонил прошлой ночью… и назвал имя человека из Белого дома. И зовут его – Ларкспур.

– Ага, понимаю, понимаю… И ты поверил этому кое-кому, вот что тебя беспокоит?

– Да, я ему поверил, Ларки. У него есть доказательства. Записи…

– Будь я проклят, Бенджамин, – что за поразительный парень! – Он глотнул кофе и отвернулся от меня, чтобы полюбоваться видом на город. В дуновении бриза уже чувствовался зной. День предстоял убийственный. Под ветром зашелестели газеты. – Скажи-ка мне, он знал, что я связан с генералом Тейлором? Он об этом не сказал?

Я не ответил. Время было слушать и молчать. Ларкспур тихо проговорил:

– Тони Саррабьян, конечно. Пытается прикрыть собственную задницу. Не могу сказать, чтобы я его винил.

– Я и сам более или менее догадывался. Там намек, здесь намек. Если ты был замешан в работе тайного канала, тогда понятно, зачем тебе понадобилось свалить Чарли Боннера. Не знаю, каким образом ты участвовал, и представить не могу зачем… но ты там был. Я привык видеть в тебе подобие Дрю Саммерхэйза, но теперь мне кажется, ты скорее полная его противоположность.

– Ну, Бенджамин, и хватает же у тебя наглости: сидит здесь и говорит это все мне в лицо – я тебе аплодирую. А что, если сюда ворвутся пара моих наемных громил и схватят тебя и скинут с балкона? – Он ухмылялся. Кольцо с печаткой у него на пальце блеснуло на солнце, как скрытый клад.

– Не твой стиль, Ларки. Меня удивляет, как это ты не додумался до другого вопроса: почему бы мне не схватить тебя и не скинуть с балкона? «ДАВНИЙ ПРИБЛИЖЕННЫЙ ПРЕЗИДЕНТА БОННЕРА РАЗБИЛСЯ НАСМЕРТЬ – САМОУБИЙСТВО ПРЕДАТЕЛЯ». Право, Ларки, я на это способен. Отомстил бы за всех, начиная с Хэйза Тарлоу, и Дрю Саммерхэйза, и Рэйчел Паттон…

– Их этим не оживишь. – Он намазывал маслом кусочек тоста, достав его из серебристого тостера. – Иной раз мне кажется, что все мы играем свои роли в давным-давно написанной драме. Кажется, у нас и вовсе нет свободной воли. Впрочем, философ из меня никакой, верно? Просто забредает такая мысль – что всему, что случается, суждено случиться. Может, никак этого не избежать. – Он улыбнулся своим мыслям. – Шерман Тейлор, знаешь ли, так и не смирился с тем, что ему пришлось уступить Чарли. Он верил в Америку, верил, что знает, какой должна быть Америка, верил, что Чарли идет не в ту сторону, что все его тайные труды, его, Боба Хэзлитта и других усилия для обороны Америки, для утверждения ее превосходства над прочими, будут разоблачены. Все началось с той проклятущей речи, которую Чарли никому не показал заранее – она и запустила механизм, как ты не понимаешь… Он сам виноват, разве нет? Все эти разговоры об обнародовании бюджета… Тейлор увидел в них семена гибели. Все, во что он верил, будет начисто уничтожено. Он не мог этого допустить. И пришел ко мне. На следующий день, Бенджамин. На следующий день… Мы познакомились давно, когда он был по уши в самых грязных делах, какие только можно представить. У него была идейка, набросок, который мог превратиться в план… для разработки плана требовался я. У него, конечно, был Боханнон, без которого исполнение плана оказалось бы невозможным – довольно смертоносная парочка, на мой взгляд, ты не согласен?

– Извини, но мне никак не соединить эти точки. Тайный канал – и ось Тейлор–Боханнон–Хэзлитт… выходят две разных спирали, которые вьются одна вокруг другой, но нигде не соединяются.

– Это потому, что ты не знал обо мне, милый мальчик. Я – как раз точка соединения, понял?

Я покачал головой. Я еще не понимал.

– Да ты, оказывается, из тугодумов, Бенджамин. Я начал разочаровываться в Чарли… он оказался мягкотелым, то есть мне так показалось. Я ведь его любил… и как же я теперь им горжусь! Он доказал, что может быть настоящим мерзавцем, от его политического чутья у меня дух захватывает, я бы ни за что не поверил, что он переживет предварительные и последующую схватку – но тогда, после той безбожной речи, я согласился с Тейлором.

Вся речь Ларки была тщательно продумана. Его голос то звучал сурово, то наливался теплотой, и еще у него была привычка, говоря, постукивать по чему-нибудь указательным пальцем. Сейчас подвернулось мое колено.

– Теперь возьмем Шерма, Бен… Я, понятно, не числю Тейлора среди тех президентов, что спят у руля. Он, конечно, давно знал, чем занимаются в «Хартленд», сам помогал Хэзлитту, заключил с ним союз, еще когда занимал Овальный кабинет. То, чем занимался Хэзлитт, шло на благо США и, по большому счету, на благо Шерму Тейлору. – Он заметил, как я поморщился, и оставил в покое мое колено. – Извини, Бенджамин. Но досадно становится, как подумаешь обо всем этом. Вот послушай хорошенько… Со временем Чарли начал сознавать, что кто-то завладел разведывательным сообществом, хотя и не знал кто, и Чарли понял, что можно обернуть это в свою пользу – он давно угрожал обнародованием бюджета, только не представлял, насколько скомпрометированы разведслужбы. А я, вступив в союз с Тейлором, старался потихоньку отговорить Чарли от выступления против людей из разведки. Потом он вбил себе в голову мыслишку насчет тайного правительства. Грозился выставить на всеобщее обозрение чуть ли не всю национальную разведывательную систему, заставить отчитываться за каждый пенни! В реальном мире такое невозможно! Но ты же знаешь Чарли… упрется на чем-нибудь и конец, даже никому не показал свою речь… Вот и говори о красных флажках!

Мне пришлось изобретать способ отделаться от Хэзлитта с его невероятной скрытой властью – не то чтобы я не допускал такой власти в руках одного человека, просто Хэзлитт, на мой взгляд, был не тем человеком…Он брал у правительства деньги на развитие своей спутниковой системы и сотрудничал с Тейлором, а построенные на эти деньги спутники давали такую власть… и вся собранная информация оказывалась в его руках. А кто он такой, черт его возьми? Никто! Обычный делец, удачно свалившийся в сточную дыру и вынырнувший оттуда весь в золоте. Он понятия не имел, как править этой страной или миром… Он был простак, если смотреть в корень!