Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Анатолий Александров

— Выходит, командование армии поступило правильно, назначив Базанова командиром ремонтно-технической базы?

— Конечно, правильно, Владимир Егорович. Он, по-моему, с честью оправдает это доверие.

1

Смерть Королева, казалось, вырвала душу из грандиозного «Лунного проекта». Но еще в сентябре шестьдесят шестого правительство утвердило сроки высадки первого космонавта на Луне — третий квартал шестьдесят восьмого! И работы были продолжены. На представительном совещании у оборонного секретаря ЦК Устинова 5 мая шестьдесят седьмого заместитель Мишина по конструкции Н-1 Охапкин заявил: «Мы хотим решить эту задачу. Мы можем ее решить. И мы ее решим в утвержденные сроки, если смежные организации окажут нам некоторую помощь».

Директор головного института Мозжорин не согласился с доводами Охапкина. Он выдвинул неотразимые аргументы.

— Чтобы уложиться в установленные правительством сроки, необходимо на пятьдесят пять — шестьдесят процентов увеличить производственные мощности по неотложным работам на двигательной установке и непременно обеспечить их приоритетное финансирование. Иначе, я не уверен, что…

Устинов резко прервал Мозжорина:

— Но Сергей Осипович тоже говорил именно об этом?

— Не совсем, Дмитрий Федорович, — возразил маститый эксперт. — Охапкин говорил о некоторой помощи смежников, а я веду речь о собственных производственных мощностях ОКБ. Это совсем разные вещи.

Ракетный министр Афанасьев поддержал Мозжорина на словах, но выделить ОКБ какие-то мощности отказался:

— Самому, Дмитрий Федорович, не хватает свыше пяти процентов мощностей на неотложные работы по новым ракетам Янгеля… Они у меня в особом плане.

— Решим так, товарищ Охапкин, — заключил совещание Устинов, — вы готовите письмо за моей подписью в адрес Воротникова, чтобы Куйбышевский обком партии помог Кузнецову уложиться в установленные сроки с комплектацией его двигателей. А тут, по Москве, я сам приму необходимые меры. Мы не имеем права уступить первенство по высадке на Луну американцам.

Прошла еще треть года. В феврале шестьдесят седьмого правительством было принято новое решение о форсировании работ по «Лунному проекту», но и оно, по тем же причинам, осталось на бумаге. Необходимого материально-технического и финансового обеспечения вновь не последовало. Основные прогоночные стенды в нужном объеме не строились. Проблематичными оставались результаты испытаний и у двигателистов. Комплектация по носителю Н-1 не улучшилась ни на йоту.

Одновременно с работами по проектам Н-1 и Л-3 создавался автоматический аппарат для доставки на Землю лунного грунта. Энергетики хватало. Главный конструктор Бабакин разработал посадочно-взлетную ступень. Запуск «Луны-15» практически совпадал по времени с экспедицией «Аполлона-11». Американцы заявили протест: существует, мол, опасность столкновения объектов на орбите Луны. Специалисты-баллистики все просчитали и ответили: «Гарантируем, что столкновения не произойдет»… Если бы тот старт оказался успешным, то советская станция доставила бы на Землю лунный грунт на два дня раньше американцев. Но в то время еще плохо знали гравитационное поле Луны. При прилунении станция угодила в гору и разбилась.

В декабре шестьдесят седьмого в Центре подготовки появился тренажер, имитирующий условия передвижения по Луне, где сила тяжести в шесть раз меньше, чем на Земле. В институте авиационной и космической медицины на центрифуге отрабатывались навыки ручного управления космическим кораблем при входе в атмосферу Земли после завершения лунного рейса.

В январе шестьдесят восьмого начались тренировки, а спустя два месяца была утверждена специальная программа подготовки космонавтов для полета на Луну. Полагая, что потребуется несколько основных и столько же дублирующих экипажей, генерал-полковник Каманин распорядился о включении в лунную группу сразу восемнадцати человек. К тому времени определилась ведущая четверка космонавтов, реально претендующая на выполнение этой задачи. В нее вошли «бывалые» — Быковский и Леонов, а также новички из ОКБ — Кубасов и Рукавишников.

Но объективно все шло к тому, что полет Н-1 в установленные сроки не состоится. Последовала замена, хотя и не равноценная… Утром 25 октября шестьдесят восьмого в космос взлетел беспилотный «Союз-2». Государственная комиссия поступила предусмотрительно, изменив номерной порядок пилотируемых кораблей. На этот раз «Союз-2» стал беспилотным. Сутки спустя на «Союзе-3» на околоземную орбиту взлетел Георгий Береговой.

Полковнику Береговому выпало продолжить испытания «катастрофного» корабля. При испытании первого «Союза» погиб Владимир Комаров. Это был трудный шаг. Но опытнейший летчик-испытатель, которому перевалило уже за сорок семь, пошел на него без колебаний. Георгий понимал, что совместный полет пилотируемого и беспилотного кораблей, маневрирование в космосе должны стать генеральной репетицией на пути создания экспериментальной орбитальной станции.

«Союз-3» стартовал в одиннадцать часов тридцать четыре минуты по Москве. Его полет стал одним из самых значительных событий в жизни Берегового. Уже в момент старта, а затем и приземления корабля он понимал, что ему предстоит вновь и вновь возвращаться к мгновениям полета отнюдь не ради приятных воспоминаний, не ради самого прошлого, а во имя будущего, которое становилось его закономерным продолжением.

Старт «Союза-3» прошел штатно. Береговому предстояло реализовать обширную программу исследований и фотографирования обширных участков Земли. Но стержневым элементом программы оставалась, как и в предыдущем полете, стыковка двух «Союзов». Однако выполнить столь сложную операцию космонавту не удалось. При сближении в темноте Георгий не смог установить, где верх, а где «низ» корабля. Об этом сигнализировали четыре огня: два светящихся непрерывно верхние и два мигающих нижних.

В процессе ручного управления причаливанием взаимная ориентация продольных осей кораблей осуществлялась автоматически с помощью антенн, расположенных не по их осям, а сбоку. На «Союзе-2» эта антенна находилась справа от плоскости симметрии, а на «Союзе-3» слева. Увидев беспилотный корабль, Георгий не обратил внимания на то, что он, хотя и приближался к нему носом, перевернут «вверх ногами».

Автоматическая взаимная ориентация кораблей по антеннам приводила к тому, что на большом расстоянии отклонение было практически незаметно. По мере же уменьшения расстояния между кораблями обнаруживалось, что линия ориентации не параллельна продольным осям кораблей, а все более и более перекашивается, в результате чего пилот наблюдает, как нос беспилотного корабля по мере приближения к нему отворачивается в сторону. Две попытки сближения не позволили кораблям состыковаться. Все топливо, выделенное на эту операцию, было израсходовано. Пришлось Государственной комиссии принять решение об отказе от попыток стыковки. Режимы автоматического управления были затем дважды проверены в беспилотных полетах и завершились нормальной стыковкой.

Космонавты-лунники настойчиво готовились стартовать на земной спутник, а «машина» их доставки все не выходила из стадии бесконечных доводок. Их окончание в основном тормозила совершенно недостаточная экспериментальная база. Не удавалось создать надежный двигатель носителя. Страдал Кузнецов. Страдало важнейшее королевское дело. Подошли и прошли сроки высадки наших космонавтов на Луну, установленные правительственным постановлением.