Шестьдесят рассказов - Дональд Бартельми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы можете себя защитить?
— У меня есть некоторые идеи. Несколько таких себе идеек.
— А можно мне посмотреть на изумруд?
— Можно. Идемте сюда.
— Спасибо. Наконец-то я смогу сказать вам спасибо. О, какая внушительная штука, что это такое?
— Это большой палец вора, увеличенный в тридцать раз. Бронза. Я использую его в своей работе.
— Впечатляет, если, конечно, верить в подобные вещи. Ха-ха. Я совсем не хочу…
— А какое мне дело? Какое мне дело? Изумрудик, это Лили. Лили, это изумруд.
— Enchante[84],- сказал изумруд, — Вы очень симпатичная юная женщина.
— Этот изумруд совсем молод, — сказала Лили. — Молодой, но такой хороший. Я не верю своим глазам.
— Не кажется ли вам, что это профессиональное заболевание? — сказал изумруд.
— Вандермастер хочет жить дважды!
— О, как отвратительно, как отвратительно!
— В детстве он был очень беден! Беден как церковная крыса!
— Омерзительная самоуверенность! Наглое высокомерие!
— Он хочет… любви! Любви! По-видимому, с какой - либо другой личностью!
— Немыслимое безмыслие!
— Мы пообедаем его извилинами!
— Мы прочистим канавы его волосами!
— Как тебя звать, приятель?
— Меня зовут Пень, и я дымлюсь от бешенства!
— Меня зовут Ухаб, и я готов взорваться!
— Я думаю, нам пора обнажить обнаженные пики!
— Я думаю, нам пора взяться за факелы и смолу!
— Жить вторично! С начала! Ab ovof Сама уже эта концепция до глубины души возмущает наш разум!
— Мы сдерем белое мясо с его костей!
— Это относится и к его проклятому псу!
— Алло, это Бешеная Молл?
— Да, кто это?
— Моя фамилия Взмыльник.
— Редактор?
— Редактор-самодержец, так будет вернее.
— Да, мистер Взмыльник, а как называется ваш орган, я не припоминаю, чтобы Лили упоминала…
— «Мир». Я его создал. Если «Мир» прекрасен и многообразен, это потому, что я прекрасен и многообразен. Если «Мир» уныл и печален, это потому, что я уныл и печален. Если «Мир» тебя не любит, это потому, что я тебя не люблю. А если я тебя не люблю, крошка…
— Можете не продолжать.
— Послушайте, Молл, я не удовлетворен тем, что получаю от Лили. Она не дает мне ничего жареного. Я решил заняться этой историей лично, прямо с настоящего момента.
— Ее материалы лишены глубокого проникновения и всестороннего охвата?
— Кровишша, вот что нам нужно, кровишша реальная или психологическая, а этот ее жалкий щебет… как бы то ни было, я сослал ее в Детройт.
— Только не в Детройт!
— Она будет младшим ночным клерком бюро газетных вырезок нашего Детройтского отделения. Она стоит сейчас тут, прямо передо мной, с упакованными чемоданами, пеплом на волосах и билетом в зубах.
— Почему в зубах?
— Руки нужны ей для другого дела: чтобы раздирать на себе одежды.
— Ладно, мистер Взмыльник, пришлите ее сюда еще разок. Тут появились новые плохие новости. Очень, очень плохие новые плохие новости.
— Великолепно!
Молл кладет трубку и выплакивает все слезы, какие она может выплакать, одну, вторую, третью.
Берет ком глины и расшлепывает его Библией в лепешку.
— Посмотрим-ка, что у меня есть?
— У меня есть мазь Я-Я, как раз то, что надо.
— У меня есть мазь гнева, мазь «С глаз долой», мазь смятения, беда-трава и вода войны.
— У меня есть кладбищенская земля, соль и кориандр — достаточно кориандра, чтобы нагрузить корабль. Ароматный кориандр. Волшебный, волшебный кориандр.
— Я сглажу сучьего кота. Отправлю его червям на прокорм.
— Слушайте и внемлите, о сыны умудренных, о чем взывает к вам сей безмерно драгоценный камень!
— Я изведу этого гада под корень. Если мои средства подействуют. Никогда ведь не знаешь наверняка, в том - то вся и зараза. И где этот Папаша?
— Теперь добавим немного двале, немного толченого фиалкового корня…
Молл лепит из глины маленькую человеческую фигурку.
— Да будет так!
— А что случилось, они подогнали к задней двери здоровый грузовик.
— Так.
— Их было четверо, а может, их было восьмеро.
— Так.
— Было два часа ночи, или три часа ночи, или четыре часа ночи — тут я не уверен.
— Так.
— Это были здоровые волосатые мужики с веревками и толстыми тряпками, как у переносчиков мебели, а еще у них была тележка и «пойдем со мной», сделанные из колючей проволоки, — эта такая петля размером чтобы можно было надеть на голову, с деревянной ручкой…
— Так.
— Они обернули изумруд тряпками, положили на тележку, закрутили веревками, спустили по лестнице, вывезли через дверь и загрузили в кузов.
— Они применяли Ступню?
— Нет, они не применяли Ступню, их сопровождали четыре колдуна.
— Какие колдуны?
— Колдуны Олдрин, Эндрин, Линдейн и Дилдрин[85]. Злые колдуны.
— Вы с ними знакомы.
— Только понаслышке. А Вандермастер стоял рядом и смотрел, извергая из ноздрей клубы 1,1,2,2-тетрахлорэтана.
— Это токсично.
— В высшей степени. Я ошеломленно бродила по комнате, натыкалась на мебель, пыталась держаться за стенки, но стенки куда-то валились, и я повалилась вслед за ними, все еще пытаясь удержаться.
— Эти колдуны, они делали что-нибудь с вами?
— Пинали меня в ребра, когда я упала. Пинали острыми носками сапог. Я очнулась обезизумрудевшей.
— Да. Что ж, я думаю, нам нужно подключить к делу огромные возможности нашей организации. «Мира». От моря до сверкающего моря до сверкающего моря[86]. Я подниму по тревоге все наши отделения.