Большая перемена - Константин Харский

Матвей приехал к ресторану «Простор». Припарковался. Ведь дяде Саше можно доверять? Матвей вошел в ресторан. Администратор взял верхнюю одежду и показал на дверь отдельного кабинета. Матвей открыл дверь и вошел. В кабинете были дядя Саша и Алексей Алексеевич.

– Боже! Боже! Мати! Ты живой, мой мальчик, это невероятно! Что делают эти люди, скажи мне? Разве можно с такими людьми иметь дело?! Я тебя умоляю, скажи мне, что случилось. Тебе нужен доктор? Илона, детка, доктора позови.

Дверь в отдельный кабинет ресторана открыл Иса, администратор ресторана.

– Иса, доктора позови. Пусть возьмет все хирургическое, что у него есть.

– И успокоительное для дяди Саши, – сказал Матвей, усаживаясь.

– Мне позвонили. Я так переживал. Что случилось?!

– Александр Александрович, дайте сказать Матвею.

– Я вас умоляю, мои нервы. Скажите что-нибудь!

– Так дайте мне сказать, дядя Саша, дайте тишины!

– Мати, ты с Одессы, я знал это, мой мальчик.

– Итак. Несколько дней искал со мной встречи какой-то человек. Приходил в «Шалман» и спрашивал меня. Константин Викторович пытался понять, кто он, что он, по какому вопросу. Тот дал слово, что он не продает посуду, оборудование и продукты. Константин Викторович с моего согласия дал этому человеку мой телефон. Но я так думаю, что телефон у них всегда был. Это они так бдительность усыпляли, что ли, не знаю. Сегодня он позвонил в обед. Предложил встретиться. Говорит по-деловому. Опытный. Я даже заволновался в один момент, он мог меня переиграть. Потом дрогнул на теме, что он всего лишь посыльный, а главный другой. Он сказал, что в этих документах сказано, что ресторан не наш, а их. Что в документах, пока не знаю. В самый ответственный момент позвонила Калина, которая четыре дня отсутствует на работе и дома. Сказала: «Со мной все хорошо. Сделай, как они скажут» и отключилась. Этот курьер возьми и улыбнись, типа победитель. Дальше у меня какой-то рефлекс сработал, и я ему в челюсть двинул. Прямо за столом в «Шалмане». Видимо, аура там такая. Мужик опрокинулся со стулом. Башкой двинулся крепко. На затылке ссадина до крови. Несколько минут. Может, минуту, может, две был в отключке. Я в какой-то момент уже со свободой простился. Но ожил. Сказал, что старшие у меня за спиной сидели. Сейчас будут портреты их. Машина известна. Номер записал. Они ушли после моего удара. Но думаю, они знают, что Аристарх жив. Аристарх очухался, сказал, что претензий к заведению и ко мне у него нет, и уехал. Его ждала машина. Номер сейчас пришлют. Вот такие дела.

– Так не вовремя… – покачав головой, сказал Александр Александрович.

– Давайте посмотрим документы и решим, что делать и с кем.

– Конечно, посмотрим. Один вопрос, Матвей, только не бей, пожалуйста, меня…

На словах «только не бей, пожалуйста, меня» вошли сначала Илона и за ней мужчина в белом халате. Илона, округлив глаза, посмотрела на Матвея. Он собирался бить Александра Александровича?

– Илона, не делай далеко идущих и ошибочных выводов по обрывкам фраз.

Илона шумно выдохнула и улыбнулась.

– Кто больной?

– Больных нема, только раненные, – сказал Матвей, протягивая руку как была, в белом окровавленном фартуке Маруси.

– Пока у раненого есть силы шутить, можно экономить спирт и обезболивающие, – сказал доктор и занялся рукой.

Матвей повернулся к Алексею Алексеевичу.

– Матвей, не сердитесь. Я должен спросить. Доктор, держите его крепко. Матвей, вы Калине полностью доверяете?

– Алексей Алексеевич, вы не обижайтесь. Но ей я доверяю больше, чем вам. Я вот вас-то вообще не знаю.

– Это да, это понятно. А, вы только не сердитесь, Матвей, почему вы ей доверяете? Чтобы вам, Матвей, было проще, можете время от времени обращаться ко мне «товарищ генерал-лейтенант». Да.

– Товарищ генерал, Я Калину видел в таких состояниях, когда лгать нельзя. Ну невозможно в этом состоянии обманывать! И она говорила о нашем совместном будущем.

– Это что-то вроде того, что роженица кричит «мама» на родном языке?

– Да ну вас, товарищ генерал.

– Генерал-лейтенант. Это существенно.

– Мати, не бейте старика. Просто скажите, а вдруг?! Знаете, что может быть, если человек решит, что ему лучше с другим? Поверьте моим сединам! Каждая седая волосина – это разочарование в том, кого я любил и кому доверял. Осталась на всей моей голове одна черная как смоль волосина – это вы, Матвей. Но подумайте, могла ваша Калина предать вас? Только, умоляю, не бейте, я не переживу.

На словах «только, умоляю, не бейте, я не переживу» в кабинет вошла Илона с напитками для присутствующих.

– Эта фраза вырвана из другого контекста, – сказал Матвей.

Илона смешно закатила глаза.

– Через час от вашего контекста такими темпами одни лоскутки останутся. Там машина с милицейскими сотрудниками остановилась у ресторана. Пока никто не выходит. Какие будут указания на счет милицейских?

Присутствующие переглянулись.

– Будут спрашивать кого-то из присутствующих – проведите сюда. Если будут задавать мутные вопросы – давайте мутные ответы, – сказал генерал.

– Уже, – сказал Илона и вышла.

* * *

В документах ничего особенного не было. Справки о земле. Справки о ничтожности заключенного договора. С этим можно идти в суд и судиться следующие сорок девять лет. Рейдерский захват? Так не делается. Шантаж за девчонку? Ну, взяли бы деньгами, зачем им ресторан? Утюг решил молодость вспомнить? Тоже не подходит пазлик. Все терялись в догадках, и обсуждение сникло.

– Надо ждать их следующего хода. Калина не отвечает. Выключен или вне зоны действия сети.

– Понятно. Напиши ее номер. Попробую подключить парней. Матвей, если они вышли на тебя, значит они не знают про дядю Сашу. Значит, не местные. Не знаю. На ум приходит: хотели напугать на миллион, потом согласиться на сотку и с достоинством удалиться. Тот факт, что Калина у них, путает все карты. Если они залетные, то откуда им знать про Калину. Пасли они тебя, что ли? Ну хорошо, Калина. Зачем шантажировать и рестораном, и Калиной? Не понятно и не правильно это.

– Забыл сказать… – начал Матвей, и дверь открылась. На пороге кабинета стояли два офицера милиции. Матвей повернулся к генералу и добавил: – Она с Владом пропала, одновременно.

– Разберемся, – сказал майор, усаживаясь на свободный стул. – Кто пропал, когда пропал. Откуда у вас, молодой человек, телесные повреждения, характерные для хулиганства, сопряженного с нанесением телесных повреждений средней тяжести?

– Майор, давай сначала и с соблюдением процессуальных норм, – Алексей Алексеевич показал майору удостоверение.

– Сигнал поступил, товарищ генерал.

– Лейтенант.