Сказ о Халлеке Торсоне - Дмитрий Нелин

была одной из стен. Рядом с бараком, под каменным козырьком, лежали посеревшие от ветров брёвна, тут же был грубо, но надёжно сколоченный загон. Двое крупных псов, бежавших всё время с отрядом, первыми обследовали место и, не найдя ничего подозрительного, молча шлёпнулись большими бубликами шерсти прямо возле входа в барак.

— Здесь и заночуем. Завтра выйдем на равнины с той стороны, найдём укрытие на вторую ночёвку, отдохнём и встанем в загонную засаду, — сказал Рауль и первым слез с верблюда.

Брёвна были предназначены для круглого очага в центре барака. Дым поднимался к двухскатной крыше и рассеивался прямо через вязанки соломы, отчего она была прокопчённой настолько, что гниль от влаги ей точно не грозила. Тепло набралось быстро, и после назначения очерёдности дозора все завалились спать, едва поужинав.

То, что Рауль назвал загонной засадой, было несложным, но действенным способом направить цель туда, куда тебе надо, и там уже с нею разделаться. Место, где должен появиться караван, находилось верстах в двадцати от склонов Пригорья, и представляло собой натоптанную полевую дорогу среди прихотливо разбросанных крупных валунов. Откуда они тут взялись, Халлек примерно представлял. Камни были изъедены временем, дождями и ветрами, и больше всего походили на те, которые лежали на полях Нордхейма — ледник их приволок, а потом растаял. Пригорье старый хребет, и кто его знает, может когда-то очень давно здесь были и ледники. Раннее по зимним меркам утро покрыло камни и землю изморозью. Отряд рассеялся среди валунов — загонная часть на самых крепких верблюдах отдалилась, а меньшая, основная, устроилась неподалёку от самого просторного участка пути. Халлек удивился такому разделению и поинтересовался у вождя, почему именно так.

Орк пожал плечами:

— Ну смотри. Караван втягивается сюда, — он обвёл рукой вытянутый круг, — за их спинами возникает большая толпа на боевых верблюдах. Куда деваться? Можно убежать попробовать. Значит они двинут сюда. А тут мы их встречаем.

Рауль поднял в лапе лук устрашающих размеров. Усиленные роговыми пластинами подзоры выгибались вперёд — тетива ещё не была натянута.

— И что дальше?

— Ну и всё, — пожал плечами орк. — Так, а теперь накройте морды и верблюдам и себе, ветра нет почти, кто-нибудь глазастый может заметить дыхание.

Халлек заставил коня улечься, накинул ему на голову полу тёплого плаща, сам натянул поглубже капюшон, прикрыв лицо тканью. Наступила оглушающая, звенящая тишина морозного утра. Что происходит в горловине этого каменистого дола, можно было только догадываться. Прошло, наверное, более получаса, прежде чем вдалеке послышался тяжёлый мерный шаг коней-тяжеловозов, шлёпанье верблюжьих ног и побрякивание повозок. Караван действительно шёл богатый, тяжеловозов выводили только в Весталии всего на двух конезаводах. Никаких хитростей, просто по неизвестной причине они отказывались размножаться где-либо, кроме этих мест. Покупка дюжины этих гигантов пробивала солидную брешь в состоянии любого купца, но зато тяжеловозы без труда тянули возы с грузом в четыре-пять тысяч пудов, да ещё и спать могли прямо на ходу.

— Сейчас начнётся, — гулким шёпотом сказал незнакомый орк, сидевший рядом. И не ошибся. Заулюлюкало, завопило, Халлек расслышал даже шлепки тетив по наручам из вощёной кожи.

— Ввааааааахх!!! — возопил Рауль, откидывая покрывало и натягивая лук с наложенной стрелой, больше похожей на небольшой дротик. Звякнуло, стрела исчезла, улетев в ещё не видимую Халлеку цель. Он выглянул из-за камня, сжимая в руке меч. Караван, подстёгнутый нападением с тыла, метался, рассеиваясь среди валунов. Тяжеловозы очнулись и тащили повозки, упираясь со всех своих немереных сил. Халлеку померещилось какое-то движение под плотным брезентом, укрывавшим высокобортные возы, и он обратил на это внимание орочьего вождя. Рауль отмахнулся и буркнул:

— Как они несутся, конечно будет трепыхать.

Это стало роковой ошибкой. Через пару мгновений шнуровка, крепившая брезент к борту, отлетела, хитро выдернутая изнутри, и над высокими бортами появились латники, вооружённые стальными самострелами. Смуглые лица и особенности доспехов не оставляли места для сомнений — Сусассе надоели набеги орков и Фируз снарядил караван-ловушку. Тяжёлые стрелы легко поражали орков, пренебрегавших защитным снаряжением, а прочные борта укрывали ноги и нижнюю часть тела, сусассцев нельзя было достать мечами и ятаганами. Сравнительно небольшой отряд орков был выкошен почти без потерь, а Халлек, получивший по голове чем-то тяжёлым, очнулся связанным в одной из повозок. Над ним покачивались сухощавые обитатели саванн в шлемах с тюрбанами. Они молча смотрели на него. Дисциплина в войсках султанатов была драконовская, и за недозволенный разговор с пленником запросто могли всыпать две дюжины плетей.

Все восемь или десять, он точно не запомнил, дней пути ему давали только воду с какой-то гадостью, погружавшей сознание в сумерки. Тяжеловозов и массивные грузовые повозки сменили обычные лошади и обозные телеги, и в конце концов отряд прибыл в какой-то город. Пока его волокли к темнице, Халлек зыркнул по сторонам и опознал пару орков и — надо же! — обмотанного бинтами, но вполне живого Шай-Яо. Однако упрятали их раздельно, перемешав со всяким местным мелкобандитским сбродом. Пока Халлек приходил в себя после доставки, на него почти не обращали внимания, но через несколько дней в довольно просторном каземате началось какое-то странное шевеление. Появился ещё один новый обитатель, непохожий на уже примелькавшиеся рожи щипачей и «булочных» воришек. Он переговорил с тройкой самых весомых личностей, после чего направился к подвешенной на цепях к стене койке нордхеймца.

Гость отличался не только добротной, хотя и простой, одеждой, но и всей манерой держаться. Лицом он тоже нисколько не походил на тутошнее жульё, пороки этого сусассца, если они у него имелись, не оставили ни малейшего следа. Самое главное, подвеска при его приближении начала ощутимо нагреваться. Значит, пришелец непрост. И вообще зашёл сюда целенаправленно, а не как заключённый.

— Вот ты каков, значит, — негромко протянул он и кивнул на дверь. — Пойдём.

Говор у него был правильным, на имперский манер, с едва заметным акцентом. Голубые глаза не редкость для сусассца, но без поволоки лёгкого безумия, свойственного многим в этих землях.

— Что, просто так выйду? — Халлек даже не пошевелился, несмотря на то, что окружающее общество ему порядком надоело.

— Меня зовут Маалик, что значит «вестник». Но вести, приносимые мной, могут быть разными. Чтобы моя новость не стала для тебя подобна иссушающему жару пустыни, поставь в стойло осла упрямства, сядь на коня благоразумия и следуй за мной.

Халлек пожал плечами. Он знал, что цветистость речи считалась в этих краях признаком принадлежности к благородным и образованным сословиям. Маалик двинул кулаком в дверь, охранники выпустили их и вскоре спёртый воздух подземелья сменился приятной прохладой южной зимы. У