Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2 - Фриц Ройтер Лейбер

и палаткам Мерзлого Стана с его снежными змеями и волками, колдуньями и призраками. Он вспомнил Нальгрона, своего отца, и мать Мору, и даже Мару, свою первую любовь. Нальгрон враждовал с богами, почти как жители Льдистого (его даже прозвали Разрушителем Легенд), но был более деятелен – великий скалолаз, он и смерть свою нашел, покоряя пик под названием Белый Зуб. Фафхрду вспомнился вечер, когда отец стоял с ним на краю Холодного Каньона и называл ему звезды, мерцавшие в таком же фиолетовом небе.

От воспоминаний его отвлек тихий звук поблизости, словно в вереске прошуршал лемминг. Он уже дошел до нужного холма и поднимался по склону. Через мгновение Фафхрд добрался до вершины, ступая осторожно и стараясь не подходить к виселице, особенно к месту непосредственно под перекладиной. Здесь ощущалось присутствие чего-то потустороннего, и Фафхрд огляделся в тишине по сторонам.

Северный склон холма порос густым утесником в человеческий рост высотой и походившим более на живую беседку, ибо внутрь вела узкая тропинка, тенистый проход. Ощущение присутствия чего-то сверхъестественного стало сильнее, Фафхрд сдержал невольный трепет.

Отведя взгляд от утесника, он увидел Афрейт, которая стояла как раз над зарослями и неотрывно молча смотрела на него. Фиолетовый свет неба подкрасил слегка и ее голубой наряд. Почему-то и Фафхрд не заговорил с ней сразу, а потом она поднесла к губам свою изящную руку, веля ему молчать. И перевела взгляд на заросли.

Из темного прохода медленно вышли три тоненькие девушки, почти девочки. Они как будто вели кого-то, глядя на него снизу вверх, но Фафхрд поначалу никого не увидел. Он дважды сморгнул, широко открыл глаза и только тут разглядел, что ведут они высокого светлобородого мужчину в широкополой шляпе, прикрывающей глаза, то ли очень старого, то ли больного, ибо шел он неуверенно и, хотя спину держал прямо, опирался на плечи двух девушек.

И Фафхрда пробрал леденящий озноб, поскольку ему вдруг почудилось, что это Нальгрон, чьего призрака он не видал с тех пор, как покинул Мерзлый Стан. Лицо, борода и одеяние старика казались странно пятнистыми, словно сквозь них просвечивали колючие ветки утесника.

Но если это и был призрак, Нальгрона или еще чей-то, девушки страха не выказывали, поддерживали его скорее с почтительной нежностью и даже чуть сгибались под его руками, как если бы тяжесть мужчины была вполне реальной.

Они медленно поднялись на вершину холма – Афрейт молча двинулась следом, держась в нескольких шагах позади, – и остановились под концом перекладины виселицы.

Там этот старик, или призрак, казалось, обрел силы (даже плоть его стала как будто более материальной), ибо он снял руки с плеч девушек, которые тут же, продолжая смотреть на него снизу вверх, отступили в сторону Афрейт, а затем поднял лицо к небу, и Фафхрд разглядел, что, хотя тот не молод и сухощав, как его отец, и черты лица имеет столь же строгие и благородные, губы у него все же потоньше, чем у Нальгрона, с загнутыми книзу уголками, что придавало старику вид мудрого учителя, а на левом глазу у него повязка.

Старик неуверенно огляделся по сторонам, не обратив никакого внимания на неподвижного и испуганного Фафхрда, потом повернулся к северу, вытянул вперед руку и проговорил сипловатым голосом, подобным шелесту ветра в листве:

– С запада приближается мингольский флот. Два рейдера высланы вперед, чтобы захватить Холодную Гавань. – Он быстро повернул к Фафхрду голову под таким невероятным углом, словно шея у него была сломана и только каким-то чудом еще служила ему, уставился на варвара своим единственным глазом и сказал: – Ты должен их уничтожить!

После чего он, похоже, утратил интерес к происходящему, а может, ощутил слабость, сделав свое дело, поскольку тут же развернулся несколько суетливо в сторону убежища в утеснике и двинулся прочь в окружении девушек, вновь возложив руки на их хрупкие плечики и, кажется, даже сладострастно поглаживая на ходу шейки юниц, и тени, сгустившиеся в проходе, поглотили всех четверых.

Фафхрд, невзирая на страх, был так поражен этим обстоятельством, что, когда Афрейт подошла к нему и сказала тихо, но деловито:

– Вы все поняли? Холодная Гавань – второй город Льдистого острова, но гораздо меньше, легкая добыча даже и для одного мингольского корабля. Он находится в дне пути отсюда, на северном побережье, свободном ото льда только в летнее время. Вы должны… – он прервал ее вопросом:

– По-вашему, девочки с ним в безопасности?

Она умолкла, потом ответила коротко:

– Как со всяким человеком. Или с призраком мужчины. Или богом.

Услышав последнее слово, Фафхрд пристально глянул на нее. Она кивнула и продолжила:

– Они кормят его, поят, укладывают спать. Конечно, перед сном он может их немножко потискать. Это старый бог, потерявший свой дом, как я думаю; он легко устает, что, возможно, является благословением для нас. В любом случае девочки тоже служат во спасение Льдистого и рискуют не больше других.

Фафхрд обдумал услышанное и, прочистив горло, сказал:

– Прошу прощения, леди Афрейт, но ваши земляки, судя по словам Гронигера и некоторых других, с кем я познакомился, в том числе и советников, не верят ни в каких богов вообще.

Она нахмурилась:

– Да, это так. Боги покинули Льдистый остров много лет назад, и наш народ вынужден сам о себе заботиться в этом жестоком мире – в столь ужасном климате. Поневоле научишься трезвомыслию.

– Однако, – сказал Фафхрд, припомнив что-то, – мой друг в сером считает, что Льдистый – это что-то вроде края света, где могут встречаться необычные корабли, и люди, и боги из самых дальних миров.

– И это правда, – сказала она торопливо. – Возможно, это тоже развивает умение трезво мыслить: живя среди призраков, ты можешь сосчитать лишь то, что можно удержать в руке и взвесить на весах. Деньги и рыбу. Это единственный путь. Но мы с Сиф выбрали другой – в этом сонмище фантомов среди мошенников и предателей различать полезных и надежных, искать таких, которые помогут Льдистому. Ибо эти два бога, которых мы нашли…

– Два бога? – вопросил Фафхрд, поднимая брови. – Сиф тоже нашла одного? Или второй сидит в этой же беседке?

– Это долгая история, – сказала она нетерпеливо. – Слишком долгая, чтобы рассказывать ее сейчас, когда на нас одно за другим сыплются несчастья. Надо думать о деле. Холодной Гавани угрожает страшная опасность…

– Я снова прошу прощения, леди Афрейт, – перебил ее Фафхрд, слегка повысив голос, – но ваш призыв думать о деле напомнил мне о другом вопросе, по поводу которого вы и Сиф, кажется, совершенно разошлись во мнениях со своими друзьями-советниками.