Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 3 - Макс Фрай

– Какие твари? Кто у нас твари? Проходы? – растерянно уточнил Эдо, до которого наконец начало доходить, что Ханна-Лора невообразимо, запредельно пьяна.

– Ну а кто ещё? Открылись, как ни в чём не бывало! Как будто не из-за них поднялся переполох!

– Так, стоп, погоди. Получается, всё хорошо?

– Вот именно! – взревела Ханна-Лора. – Всё и так хорошо! И мне обидно! Кучу сил просрала, а они потом сами! Ненавижу тебя, Эдо Ланг!

Из-за барной стойки наконец выбрались оба Тони, Куртейн и его двойник, бросились к Ханне-Лоре, обняли её, усадили обратно в кресло, хозяин кафе ласково, как плачущего ребёнка, погладил по голове, а Тони Куртейн объяснил:

– Мы нечаянно её напоили. Кто же думал, что аж сама Ханна-Лора от какого-то несчастного стакана настойки на Бездне начнёт буянить. Но кстати, очень хорошо, что буянить, она сюда еле живая пришла. И так страшно тебя ругала, я почти испугался, что всерьёз проклянёт, как у них при Второй Империи было принято…

– Ну ты совсем дурак, что ли? – вскинулась Ханна-Лора. – Историк великий нашёлся. Знаток! Не всё правда, что в книжках написано. Не было у нас принято проклинать!

Иоганн-Георг, восхищённо наблюдавший за этой сценой, подмигнул Эдо:

– Шикарно нас с вами встретили. И главное, как грамотно распределили нагрузку: при входе в мир духов каждого героя избивает ответственный за его родную реальность шаман.

– «Избивает»! – передразнила его Ханна-Лора. – Если бы! Я даже не попала в него. И буду сожалеть об этом до конца жизни… правда, пока не решила, чьей.

Эдо так проникся, что поднял с пола стакан и собирался дать его Ханне-Лоре, потому что право на вторую попытку священно, ни у кого нельзя его отнимать. Но в этот момент от переполоха наконец-то проснулся спавший на буфете рыжий кот. Сонно щурясь, огляделся по сторонам, потянулся, выгнул спину и вдруг зарычал так, что стены ходуном заходили. Эдо, обычно не склонный критиковать чужие способы самовыражения, невольно подумал, что если уж взялся рычать так ужасно, словно возвещаешь погибель Вселенной, лучше бы всё-таки в этот момент не выглядеть настолько милым котом.

Милый кот метнулся к Иоганну-Георгу; если называть вещи своими именами, просто прыгнул с буфета ему на голову, в результате чего оба предсказуемо рухнули на пол.

– Ты, блин, думай, что делаешь! Я же в человеческом теле! – взвыл Иоганн-Георг.

Нёхиси, то ли на нервной почве, то ли просто спросонок превратившийся в какое-то ужасающее чудовище, состоящее почти исключительно из щупалец и зубов, сказал запредельно хтоническим басом:

– Да, отвратительно выглядишь. Больше так долго без меня не живи.

– А ты не мог бы превратиться во что-нибудь не такое ужасное, если тебе не трудно, пожалуйста? – вежливо попросила его мгновенно протрезвевшая Ханна-Лора. – Я, конечно, была Верховной Жрицей в эпоху Хаоса. И чего только не навидалась. Но это даже для меня перебор.

– Так я же уже… – начал было Нёхиси, но тут наконец увидел собственное зубастое щупальце. – Ой, извини. Это не то, что ты думаешь! В смысле, я вовсе не собираюсь никого из присутствующих с потрохами и бессмертной душой сожрать.

– Меня, если что, можно, – сказал ему Иоганн-Георг. – Честное слово. Я так тебе рад, что даже бессмертной души с потрохами не жалко. Вообще ничего.

– Да, я помню, что ты однажды согласился быть моим бизнес-ланчем, – кивнул Нёхиси, уже благополучно успевший превратиться в условно нормального человека, смуглого и в огромном сомбреро. – Но я не имею морального права принять твоё предложение. Я, понимаешь, никакого бизнеса до сих пор не открыл.

– У нас проблема, – звенящим от волнения голосом сказала Жанна, которая, оказывается, всё это время, пока другие скандалили и ликовали, провела у плиты.

– Опять проблема?! – хором взвыли Стефан и Тони. Вот сразу видно, кто тут ответственный за порядок, остальные и бровью не повели.

– У нас, – трагически объявила Жанна, – всего три чашки кофе. На всех! Причём, – сказала она Иоганну-Георгу, – ты же как раз меня недавно учил, как в условиях дефицита времени или продуктов добыть из одной маленькой джезвы хотя бы дюжину порций. И мне казалось, я поняла. Но отвлеклась на рычание Нёхиси, и… короче, ну не смогла!

– Да ладно, – отмахнулся тот. – Сейчас не смогла, когда-нибудь сможешь. Ещё не конец! Реально же экстремальные обстоятельства. Штаны сухими остались, уже молодец.

* * *

Кофе пили все вместе, передавая по кругу чашки, хаотически, бессистемно, не задумываясь об очерёдности и справедливости, на кого бог пошлёт; в итоге все три одновременно оказались у Иоганна-Георга, тот торжествующе хохотал и клялся, что это он не нарочно. Специально не колдовал, потому что якобы не умеет, он вообще самый больной в мире Карлсон, в смысле, беспомощный человек.

Вот тогда Эдо окончательно успокоился. То есть не только умом и сердцем, а всем своим существом. Сел рядом с Ханной-Лорой, сказал:

– Дорогая, я совершенно уверен, что без твоих двух Проходов ничего бы и не было. Реальность вдохнула, выдохнула и потом пошла чиниться сама. Поэтому мне не стыдно. Намерен продолжать в том же духе. Но всё равно, если хочешь, можешь меня отколотить.

– Ладно тебе, – улыбнулась она. – Это же просто техника: когда хочешь быстро восстановиться после или прямо во время тяжёлой работы, надо на кого-нибудь как следует рассердиться. Тут любой повод хорош.

– Серьёзно? – обрадовался Эдо. – Прямо настоящая техника? Так я её, получается, всю жизнь применял.

– Да вы, северные, все такие, – без тени улыбки согласилась Ханна-Лора. – Ничего толком не знаете, но всё всегда делаете правильно. Даже обидно! Ужас вообще.

декабрь 2020 года

Мы сидим на крыше, болтаем ногами (Нёхиси – двадцатью четырьмя, потому что болтать всего двумя для него – совершенно не то удовольствие) и слушаем, как пару часов назад всюду трезвонили колокола, то ли в честь второго воскресенья Адвента, то ли непорочного зачатия Девы Марии[37], то ли просто потому что полночь пришла. В тот момент мы ещё околачивались у Тони и всё пропустили, но город знает, что мы большие любители колокольного звона, припрятал его для нас, как золочёный орех, а теперь улучил удачный момент и выдал подарок, приправив густым туманом, который в кои-то веки – просто туман, нормальное атмосферное явление, происходящее без моего участия; я после того, как вернулся, поначалу на радостях так часто превращался в туман, что самому надоело, поэтому временно завязал.

Мы сидим, болтаем ногами, слушаем колокола, и мне, как это часто бывает, когда мы вместе с Нёхиси, кажется, будто происходит нечто абсолютно для меня невозможное, и одновременно – что это, ну, просто нормально, так было и будет всегда.