Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера - Эдгар Уоллес

Столкнувшийся с обвинением вор кричал на него, оскорблял, но в результате сломался.

Ситуация была гротескная: средних лет воспитатель и тощий шестиклассник по очереди угрожали друг другу и пытались друг друга запугать. Ларри не плакал, а вот его оппонент, напротив, оказался весьма слезлив. Но он вернул деньги. Все думали, что это сам Ларри или его юрист-опекун отправил банкноты заказной почтой, но это было не так.

Ларри вышел в мир, навстречу отчаянным перспективам, искал любую возможную работу, был посыльным, был конторским служащим, был клерком. Без перспектив. Перспективу предлагала лишь армия, но к армии прилагалась очередная форма дисциплины и воспитателей с нашивками на рукавах.

Одним субботним вечером Ларри обдумал свое положение и решил избрать своей профессией кражи с проникновением. Целый год он посещал ночные уроки и оттачивал знания в области баллистики. В конце года он получил работу у производителей сейфов и замков в Вулверхэмптоне.

То была одна из самых известных фирм, занятых производством сейфов, – фирма, признанная во всем мире.

Ларри знал о замка́х и защитных устройствах все, что только способен выучить молодой человек. Он был ревностным учеником и, обладая приятными и располагающими манерами, подружился со старшими мастерами, которые в благодарность за проявленное уважение рассказали ему немало подробностей о замках и устройстве сейфов.

Он стал экспертом в изготовлении ключей – использовал сарай на заднем дворе вдовы, у которой поселился, и часто работал там за полночь.

Гимнастический зал при юношеском клубе добавил к умению сил.

Когда Ларри О’Райан оставил Вулверхэмптон, его успехи оказались потрясающими, даже, выражаясь газетным языком, сенсационными. Банк Крида потерял сорок тысяч фунтов в американской валюте, хранившиеся в сейфе для определенных нужд. Никто не видел, как грабитель пришел и ушел. Стальная дверь хранилища была открыта ключом и заперта на ключ.

Затем пострадал кредитный траст Пэнтона. Сотни тысяч фунтов исчезли менее чем за сто двадцать минут.

С третьим делом он потерпел неудачу – большей частью из-за мер предосторожности со стороны банка Медуэй и Вестерн, подсказанным неким средних лет детективом, который извлек нужные уроки из предыдущих ограблений и обнаружил, что и другие банки недавно заказывали и устанавливали двери хранилищ от «Монарх сэйф корпорэйшн».

Расспросы на местах позволили сопоставить прилежного молодого работника с юным джентльменом, который жил на Джермин-стрит и держал свой счет в этом банке.

– В тот раз, – извиняющимися тоном говорил мистер Ридер, – скорее… гм… удача, нежели рассудительность позволили мне успешно… э-э-э… идентифицировать юношу.

Ларри понравился ему с первого же разговора, который состоялся в камере на Боу-стрит. Он совершенно не походил на преступников, с которыми мистер Ридер встречался ранее. Он не скулил и не лгал, не хвастался и не избегал вопросов. Мистер Ридер не знал его истории и не мог ее отгадать.

– Какая жалость, что вы так умны, мистер Ридер: это было бы мое последнее дело в качестве взломщика, я намеревался вести наконец жизнь добропорядочного гражданина и надеялся со временем стать мировым судьей!

Мистер Ридер редко улыбался, но на этот раз не сдержал улыбки.

– Другими вашими успехами в профессии взломщика были, я полагаю… э-э-э… банк Крида и траст Пэнтона?

На это улыбнулся уже Ларри.

– Это тема, которую мы обсуждать не будем, – вежливо ответил он.

Мистер Ридер, однако, был заинтересован в продолжении этой темы, чему способствовала сумма в сто сорок тысяч фунтов, которую необходимо было отыскать.

– Вам будут давать неразумные советы, мистер О’Райан, – мягко проговорил он, – удержать эти крайне важные факты, в частности, местопребывание… э-э-э…. крайне значительной суммы, пропавшей из данных двух заведений. И полное умолчание создаст весьма значительную разницу в отношении к вам, когда вы… э-э-э… предстанете перед судьей. Я этого не обещаю, – осторожно добавил он, – я лишь основываюсь на прецедентах, однако факты говорят сами за себя: судьи при вынесении приговора часто учитывают откровенность… э-э-э обвиняемого в отношении его предыдущих разбоев.

Ларри О’Райан негромко рассмеялся.

– Какое прелестное слово – разбой! Оно заставляет меня почувствовать себя легендарным бароном-грабителем. Нет, мистер Ридер, вежливое, но твердое «нет»! Прежде всего, мою связь с двумя… разбоями – ведь это слово вы подобрали? – о которых вы говорите, невозможно отследить. Я читал о них, я знаком с фактами, которые освещались в газетах. Но я не готов проявить осведомленность, превосходящую эти факты.

Дж. Г. Ридер был настойчив – в дружелюбной манере. Он поделился собственной информацией. Он знал, что мистер О’Райан был работником «Монарх секьюрити стил корпорэйшн», он знал, что мистер О’Райан, вполне вероятно, обладал необходимыми знаниями о замках и мерах безопасности, которые оказались столь искусно побеждены, и раз уж все три учреждения получили свои стальные сейфы, свои непробиваемые двери, свои решетки и потайные запоры из этой компании, то у него не было сомнений (как он выразился) в том, что именно мистер О’Райан ответственен за оба ограбления. Но Ларри только покачал головой.

– Бремя доказывания лежит на стороне обвинения, – сказал он с деланной серьезностью. – Я действительно хотел бы вам помочь, мистер Ридер. Я много слышал о вас, я восхищаюсь вами. Тот, кто в наши дни носит высокие фетровые шляпы и бакенбарды, наверняка обладает сильным характером, а я люблю сильные характеры. Надеюсь, это упоминание не оскорбит вас, поскольку под ним подразумевается искренний комплимент. Я довольно много знаю о вас. Вы живете на Брокли-роуд, вы держите кур, у вас есть зонт, который вы никогда не раскрываете, боясь испортить его дождем, и вы курите отвратительные сигареты.

И вновь на губах мистера Ридера возникла одна из редких улыбок.

– Вы почти детектив, – сказал он. – Но давайте поговорим о банке Крида…

– Давайте поговорим о погоде, – ответил Ларри.

Весь Скотленд-Ярд, и вся государственная прокуратура, и мистер Ридер, и разнообразные доносчики и нюхачи, и паразиты преступного мира – все были обеспокоены поиском пропавших ста сорока тысяч фунтов, несмотря на отсутствие доказательств, ведущих к обвинению Ларри в обоих свершившихся преступлениях.

В надлежащее время он предстал перед судьей в Олд-Бэйли и признал себя виновным в нахождении на закрытой территории и обладании инструментами для взлома, а также в проникновении (он вошел в банк в четыре часа дня в субботу), а затем, после довольно желчного процесса, провозглашен виновным и приговорен к двенадцати месяцам тюрьмы.

Желчным процесс оказался по той причине, что представителю обвинения слишком уж лично и слишком уж сильно не нравился обвиняемый. Никто не знал, по какой причине, но им овладело одно из тех мощных предубеждений, которые время от времени затуманивают сознание умных людей. Возможно, дело было в какой-нибудь легкомысленной ремарке, сделанной Ларри во время перекрестного допроса, – ремарке, которую обвинитель воспринял как личное оскорбление. Обвинитель был щуплым и низкорослым, что компенсировал крайним упрямством и своенравием. В своих обращениях к присяжным он ссылался на ограбление банка Крида и грабеж в трасте Пэнтона. При первом упоминании этих случаев судья остановил его и вынес предупреждение, однако обвинитель не желал ничего слышать. И хотя в отношении упомянутых преступлений не было приведено доказательств, не было выдвинуто обвинений, он настаивал на проведении параллелей. Он упирал на тот факт, что заключенный работал в компании, производившей замки и стальные двери для обоих хранилищ. Все время, что провел на скамье подсудимых, Ларри сидел, скрестив руки на груди, и слушал обвинителя с легкой улыбкой: он разбирался в законах.