David Bowie. Встречи и интервью - Шон Иган

Время нашей беседы подходит к концу, и мы начинаем говорить о музыке. Боуи рассказывает, что его недавно приглашали продюсировать альбомы Red Hot Chili Peppers и Marilyn Manson, но он был слишком занят, чтобы принять эти предложения. Похоже, что предложение Red Hot Chili Peppers привлекало его больше. Своей любимой группой он называет Asian Dub Foundation, но признается, что в последнее время меньше следил за музыкальными новостями. Он утверждает, что это было сознательное решение в процессе работы над альбомом.

— Я изо всех сил старался ничего не слушать последние восемь месяцев, — говорит он и прибавляет:

— Увы, я не смог избежать Рики Мартина. Вот кто действительно популярен…

В своих интервью он хорошо отзывается о вас.

Боуи издает какой-то странный звук.

— А, черт… я знаю! И мне надо быть осторожным. Даже не знаю. Я на самом деле почти ничего не знаю о нем и его музыке, я знаю только, что постоянно вижу его по ящику, и его крутят по радио, и так далее. Гм. Он не раздражает так, как раздражают некоторые другие, просто я в курсе, что он существует… у меня получилось исправиться?

Он откидывает голову и смеется так, как может смеяться только человек, ненавидящий Кройдон.

— Ха-ха-ха-ха!

Дилан Джонс. Октябрь 2000, «GQ» (Великобритания)

Боуи вернулся, и вернулся на коне. И дело не в том, что он записывает свои лучшие альбомы за много лет; не в том, что ему снова, как прежде, удалось нарушить общепринятые правила, уловить и выразить дух времени; дело не в выпуске облигаций и не во всякой сетевой чепухе. Нет, Боуи снова на коне, потому что он стал очень важным концертным артистом. Сегодня концерты Боуи — целое событие. Выступление в этом году на сцене «Пирамида» фестиваля в Гластонбери стало для него триумфальным возвращением, сравнимым с телевизионным камбэком Элвиса в 1968-м. Боуи исполнил выверенную до мельчайших деталей программу, включавшую хиты «Under Pressure», «Golden Years», «The Man Who Sold The World», «All The Young Dudes» и «Rebel, Rebel»; он выступил на Гластонбери впервые с 1971 года и сделал это с видом рок-звезды в самом расцвете сил.

— На меня произвело сильное впечатление, что такая огромная аудитория пела эти песни, — говорит он. — И это была очень молодая аудитория, моложе большинства моих фэнов. Некоторые из моих последних альбомов стали популярны у поколения 90-х, но они не знают мои старые вещи. Наверное, они не ожидают услышать все эти песни вместе, и удивляются: «Это он сочинил?» Я это знаю, потому что когда мы играем «The Man Who Sold The World», ко мне часто потом подходят молодые люди — особенно в Америке — и говорят: «Круто, что вы играете песню Nirvana». А я думаю: ах ты мелкий паршивец!

Концертная деятельность Боуи не может продолжаться вечно, и он хочет сделать каждый концерт незабываемым. Когда The Rolling Stones раз в несколько лет превращаются в колесящий по всему миру автомат с пластинками, это почти механическое действие как для музыкантов, так и для публики. С Боуи же тебе кажется, что перед тобой новый Синатра. Гарри Коннику-младшему[115] такое и не снилось.

Хотя Синатра в последние двадцать лет своей жизни не записал ни одного классического альбома, его концерты были похожи на религиозные собрания и вызывали миллион воспоминаний. Корона Синатры, казалось, должна была перейти к Элвису Пресли, но тот сделал несколько серьезных промахов: сначала погряз в кабаре, а потом вообще умер. Боуи избежал обеих этих ошибок, и есть немалые шансы, что его новые альбомы будут лучше пластинок, которые Синатра или Пресли записывали в конце карьеры.

Конечно, у Боуи нет «шика барной стойки», как у Синатры. Как алкоголик, ставший на верный путь, он не станет выходить на сцену со стаканом бурбона, хотя количество выкуриваемых им сигарет заработало ему прозвище «Сигги Стардаст». Курение явно пошло на пользу его голосовым связкам. Его певческий голос с каждым днем звучит все лучше и уже стал таким глубоким и медовым, что теперь Боуи практически превратился в настоящего крунера. Многие годы он фактически прятался за своей вокальной манерой, и теперь эта манера — насыщенный баритон, которым он пел «Wild Is The Wind», «Heroes» и «Absolute Beginners», и фальшивый акцент кокни, заставляющий его произносить одни гласные звуки вместо других («die» вместо «day» и т. п.), — стала его визитной карточкой.

— Мне кажется, я стал лучше управлять своим голосом, — говорит он. — Много лет я радовался, что хотя бы попадаю в ноты, и это помогло мне сделать сколько-то пластинок, но я никогда не считал себя певцом. Теперь же я думаю о том, что я хочу сделать как вокалист. Я еще не решил окончательно. Вероятно, в центре альбома, который я буду записывать в конце года, будет мой голос.

Сегодня влияние Боуи можно увидеть и услышать в самых неожиданных местах. На его образе основан недавно опубликованный роман Харланда Миллера Slow Down Arthur, Stick To Thirty («Сбавь скорость, Артур, держись тридцати»), но эта книга у Боуи не пошла.

— Сама идея мне вполне нравится, но я не очень уверен, что он хороший писатель, — говорит он.

Еще он до сих пор остается влиятельным модником — вот почему по результатам голосования среди читателей GQ его признали самым стильным мужчиной года.

— Я всегда хочу знать: мог ли я получить этот приз, если бы не давал интервью и не соглашался на фотосессию? — говорит он насмешливо. — Премии меня не так уж сильно интересуют. Большинство музыкальных премий устроено так: если ты приходишь на церемонию, ты ее получишь. И я говорю: ради бога, мне премия не нужна. Если вы хотите меня наградить — награждайте, и, может быть, я вас удивлю и появлюсь на церемонии. Если нет — идите к черту! Но раз меня выбрали ваши читатели… тогда для меня это большая честь, это просто замечательно.