Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн

Ничто, даже то, что он до этого принял сторону этих ужасных женщин, не могло подготовить меня к его вопросу.

— Конечно же, нет!

Как он мог такое подумать?

— Я стою перед тобой.

Роберто откашливается.

— Это произошло утром.

— И что? Вы думаете, что я была в другой части королевства сегодня утром? Мой конь может быть и быстрый, но это всего лишь конь.

— Может быть, она приехала на змее?

Предположение Домитины вызывает шепотки о том, что я связана со змеями, среди восхищённых зрителей.

Я так разгневана, что втягиваю щеки.

— Это было бы очень удобно, зиа, но я могу вас уверить, что я прибыла сюда не по морю.

«Я, конечно, поражен твоей выдержке, Behach Éan, но может быть пора уже сворачиваться, а не то мой отвлекающий манёвр может оказаться напрасным».

Я подпрыгиваю при звуке голоса Морргота. И хотя часть меня хочет задушить ворона за то, что он бросил меня среди этих гадюк с заострёнными ушами — да простят меня змеи королевства — другая моя часть хочет поздравить его с тем, что его хитрый план сработал.

«А нельзя было выбрать другое животное? Которое не ассоциируется со мной? Может быть, приказать полчищу термитов прогрызть деревянные лодки?

— Накормите её солью! — говорит Ксема, и в то же самое время её попугай кричит:

— Изменница!

Он — первое животное, которое мне не нравится, и я представляю, как он превращается в обед Минимуса.

Данте достаёт табакерку из кармана своих штанов, раскрывает её и протягивает мне.

Не сводя глаз с Ксемы и её хамоватого питомца, я хватаю коробочку и опрокидываю в себя всё её содержимое, чтобы никто не мог обвинить меня в том, что я проглотила только пару кристалликов. Меня начинает тошнить, но я сглатываю.

И затем я заявляю, громко и четко:

— Я не приказывала змеям нападать на королевскую бухту. Я не умею управлять змеями.

Глаза присутствующих округляются, как и их рты. Я привела их всех в замешательство.

Я обвожу глазами растерянные лица.

— Ещё какие-нибудь вопросы, на которые вам нужен правдивый ответ, пока я ещё нахожусь под воздействием соли?

Несмотря на то, что выражения лиц членов моей семьи остаются подозрительными, Данте и Марко перестают грозно смотреть на меня. Это всего лишь затишье перед бурей, которая в итоге на меня обрушится, но всё же затишье.

— Что они забрали с Исолакуори?

Костяшки пальцев Марко на рукояти кинжала, висящего у него на поясе, белеют.

— По словам эльфов, которых отправил капитан, они прорвались в тронный зал и погасили ваш вечный огонь.

Он так резко вдыхает, словно стражник объявил ему о том, что весь замок был разрушен.

— Что-нибудь ещё? — спрашивает Данте.

— Это всё, Альтецца, — говорит второй стражник, вытирая лоб.

— Что-нибудь ещё? — рявкает Марко.

От его парчовой туники золотого цвета начинает подниматься дым. Как и от его сжатых рук.

Поскольку он не ворон, я подозреваю, что он не собирается превратиться в аморфный сгусток.

«Сгусток?»

Реакция Морргота заставляет меня улыбнуться. До тех пор, пока я не вспоминаю, что он в прямом смысле может считывать каждую мысль в моей голове.

— Это прямая атака на корону!

Несмотря на то, что Данте стоит между нами, тепло, излучаемое телом коронованного монарха, охватывает мою кожу.

— Юстус, приготовь мой корабль! Мы отбываем сегодня вечером. Я хочу собственноручно выпустить кишки этим предательским крысам, после чего сожгу их трупы, а прах развею над Ракокки.

Я опускаю руки на живот, который сильно сжимается при мысли о необоснованно жестоком плане возмездия. Я смотрю на Данте, желая, чтобы он усмирил жажду убийства своего брата, напомнив ему о том, что потушенный огонь это, конечно, оскорбление, но вряд ли стоит того, чтобы лишать кого-то жизни.

Марко бросается в сторону двери, но останавливается, когда стражник тихо говорит:

— Маэцца.

— Что? — рявкает он.

Роберто неожиданно начинает интересоваться своими сапогами, покрытыми песчаной коркой.

— Никого не поймали.

Чувство облегчения, которое накрывает меня, настолько опьяняющее, что я чуть не падаю в обморок.

— Что значит, никого не поймали? — огрызается король.

— Это значит, что они сбежали.

— Кого ты, мать твою, оставил смотреть за моим королевством, Данте?

Челюсти Данте сжимаются.

— Как я уже говорил ранее, я оставил за главного капитана Даргенто.

Корона Марко соскальзывает на его вспотевший лоб. Он сдвигает её на место, после чего срывает её со своей головы, заплетённой в косы, и швыряет в одного из стражников, который умудряется её поймать.

— Даргенто — беспомощный имбецил.

Я никогда не думала, что наши с королём мнения будут в чём-то совпадать, но должна признать, он очень точно охарактеризовал сейчас Сильвиуса.

— Надеюсь, ты доволен.

Он тыкает пальцем в грудь Данте, и дымок начинает подниматься вверх от его белой рубашки. А затем он хватает его за грудки и резко притягивает своего брата к себе, а его губы не оказываются рядом с ухом Данте. Он шипит ему на ухо слова, которые я не могу разобрать. После этого он отталкивает его, оставив обугленные следы на рубашке принца.

— Передай моей невесте, что я возвращаюсь домой, а не то моё королевство падёт от рук имбецилов из-за имбецила.

После этого он выскакивает за дверь, а Юстус и целый полк солдат следуют за ним.

Кого это он назвал имбецилом, своего брата или Сильвиуса?

Я всё ещё сержусь на Данте, но не могу не коснуться его руки.

— Ты в порядке?

Он смотрит на меня так, словно это я прожгла его рубашку, после чего устремляется в сторону пирующих. Когда он почти доходит до них, его перехватывает женщина с белой, как снег, кожей, одетая в платье, которое как будто соткано из снежинок.

Она касается его запястья и поднимает на Данте глаза такого же серебристого цвета, как и её платье. И хотя его ноздри всё ещё раздуваются, он не отдёргивает руку. Она спрашивает у него что-то, чего я не могу разобрать из-за громкой болтовни, но я замечаю, как его грудь приподнимается, когда он вздыхает.

Она касается его щеки рукой в перчатке, и хотя он хватает её за запястье и отводит её руку в сторону, мою грудь сжимает ревность. Её взгляд скользит мимо Данте и останавливается на мне. Нас с Алёной не знакомили, но мы хорошо знаем друг про друга.

Рука Данте скользит вверх по её руке и останавливается на локте. Он начинает тянуть за него, уводя её в толпу подальше от меня. Поскольку он выше остальных, когда он поворачивает