Семейные хроники Лесного царя - Антонина Бересклет (Клименкова)

Пришлось ретироваться на балкон.

— Вот и проветрись там, дурак! — объявила запыхавшаяся после драки принцесса и задернула плотную штору на входном проеме.

Тишка без сил прислонился к стене и сполз на пол. Хотя бы перевести дух можно…

Спустя полчаса взаимного молчания Светозар попытался выпросить себе свободу:

— Ваше высочество! Еще раз прошу прощения, но не могли бы вы отпереть дверь и выпустить меня, раз уж так получилось? Вернее, не получилось.

Принцесса отозвалась томно, похоже, от безделья она валялась в постели:

— Не дождешься. Посидишь там, одумаешься. Тошнит его от меня, надо же! Не смеши, притворщик.

Светозар смиренно промолчал.

Еще спустя час он рискнул попросить:

— Извини, что надоедаю. Не могла бы ты приказать служанкам принести воды? Тут на солнце печет, очень пить хочется.

«И есть тоже хочется», — не рискнул добавить Тишка. Вдруг хозяйка башни смилуется и угостит его чем-то, да хоть бы яблочком, а потом полезет снова целоваться, и это яблочко Тишке придется вернуть ей обратно… Нет уж, лучше поголодать. Тем более Клер из упрямства и себя саму вместе с ним заперла, получается.

От размышлений его отвлекло движение занавески, что отделяла спальню от балкона. Тонкая рука выставила за порог кувшин, оплетенный лозой, в каких местные жители обыкновенно держат домашнее вино.

— Не пойми превратно, я не стремлюсь тебя опоить, — пробормотала принцесса. — Мне еще никто не отказывал, ты первый. Да еще по такой странной причине.

— Прости, — вздохнул Светозар.

Однако принцесса, судя по легкому шороху шагов, всё равно не собиралась покидать спальню: она вернулась обратно в свою постель, скрипнула кровать, зашуршали простыни.

Понимая, что просить ночную вазу у дамы будет невозможно, а справлять нужду с высоты балкона неправильно, Тишка утолил жажду лишь несколькими крошечными глоточками вина. Через час позволил себе еще один глоток. Спустя время — еще один… Пока не выпил всё, что было, а было в бутылке чуть меньше половины. Несмотря на жару, не захмелел нисколько, только вся влага в пот ушла.

Подозревал он правильно: принцесса решила устроить дуэль упрямства! В конце концов на закате она просто заснула, утомившись ждать, когда он попросит пощады и сдастся на ее милость. Стараясь не шуметь, Светозар наконец-то покинул опостылевший балкон, сделавшийся для него темницей на целый день. Такой долгий день.

Однако, покрутившись по комнате, он замер. По хребту пробежал неприятный липкий холодок: дверь-то всё равно заперта. Вышибить дубовую створу плечом с наскока — не вариант хотя бы потому, что принцесса тут же проснется от грохота. Ключ-то она спрятала — он это прекрасно видел, — за поясом своих кружевных панталончиков, для чего ей пришлось многозначительно задрать длинный подол сорочки до осиной талии. Светозар вспомнил продемонстрированные длинные стройные ноги… И тошнота немедленно возвратилась, пусть желудок был сиротливо пуст, вино же настойчиво плескалось в мочевом пузыре, требуя выхода… Нет, в панталончики к ней Тишка точно руку не запустит, хотя бы потому, что девушки обыкновенно от подобных поползновений тотчас просыпаются.

Пришлось вернуться на балкон.

Оглядевшись, Тишка хлопнул себя ладонью по лбу: плющ! Отличный крепкий плющ поднимался темно-зеленым ковром по неровной каменной кладке от подножия башни почти до самой крыши. Этим давно стоило воспользоваться! Сын он лесного владыки или не сын?! Немного усилив стебли плюща, так чтобы растение могло выдержать его вес, Светозар смело полез вниз. Благо во дворе давно не было ни души.

На земле первым делом он торопливо забежал в туалетную будку за огородом, примеченную еще с высоты.

На закате Полкан, чинно сидевший на своем хвосте, уже устал делать вид, будто это не у него громко бурчит в животе от голода. Они сидели здесь вдвоем с Грушей, и Груша точно знала, что подобные трубные завывания исходят не от нее, а значит больше не от кого. Под ее пристальным мрачным взглядом чудо-конь смущенно всхрапнул и мысленно пробормотал, что, пожалуй, отправится на охоту, ненадолго. Груша так же мысленно проворчала, что за его отсутствие она не собирается никого убивать, так что Полкану вовсе не обязательно за ней присматривать, тем более так пристально. Получив такое обещание, Полкан с чистой совестью радостно ускакал ловить зайцев.

Грюнфрид еще немного посидела в прежней унылой позе, обхватив колени руками, хотя отсиженная попа ныла от долгой неподвижности и холода булыжника, заменявшего табурет. Гоблинка вот уже который час взирала на уходящий вниз склон, кучеряво-волнистый от перьев папоротника, на окрашенные пятнами закатного света стволы высоких стройных сосен, за которыми виднелось дно оврага с протекающим среди зарослей ручьем. Грюн сидела на утоптанной площадке перед входом в драконье логово. За ее спиной в земляной пещере Руун Марр не переставал грохотать, шуметь, стучать, звенеть — дракон собирал вещи в дорогу. И, похоже, немало добра он накопил в логове за годы службы принцессе, раз так долго разбирает свой хлам.

Грюнфрид поднялась с места. Она напомнила себе, что дала обещание не убивать дракона, пока не вернется Полкан. Но она не обещала не делать попыток к убийству. Кривовато усмехнувшись, гоблинка направилась ко входу в нору.

Стоило чуточку отодвинуть занавеску, сделанную из пятнистой коровьей шкуры, и одним глазком заглянуть внутрь, как голос дракона заставил вздрогнуть:

— Не стой на пороге! Либо зайди, либо опусти шкуру, не то комаров напустишь! Сама же потом будешь жаловаться, что жужжание спать не дает.

Грюн вздрогнула, насупилась: она не собиралась проситься на ночлег. Лучше спать на земле под открытым небом,