Свирепые калеки - Том Роббинс

– Да, точно. Любимое дитя Пророка. А мне это даже в голову не приходило.

– Итак, вопрос: связаны ли они как-нибудь между собою? Эти две Фатимы?

– Все на свете взаимосвязано. Вот только выявить связующие звенья не всегда просто. – Свиттерс жадно отхлебнул чаю. Домино отпила глоточек. За окном заголосил петух. Ни дать ни взять параличный подросток, изображающий Тарзана.

– Петухи – это вам не попугаи, а жаль, – посетовал Свиттерс. – А то можно было бы обучить их выкрикивать вдохновляющие истины вроде: «Народы мира, расслабьтесь!» – вместо того чтобы начинать нам день бессчетными «кукареку».

Домино против воли улыбнулась.

– Ох, Свиттерс вы этакий. Даже не знаю, добродетельны вы или порочны.

– Вот и я не знаю, но почему непременно нужно выбирать что-то одно? К слову сказать, почему, например, нельзя быть одновременно монотеистом и политеистом?

– Фу! Политеизм? О-ля-ля! Вся эта шумная орда божков, что прячутся в стволах деревьев и в дымоходах, – все обвешаны ожерельями из черепов, а рук у них побольше, чем у дедушки-паука. Отвратительно!

– Нуда, кишмя кишат, этого у них не отнимешь, но если закрыть глаза на их чересчур чертовскую прыткость, отчего бы нам просто-напросто не принять их как разнообразные аспекты единого Бога, каковой вечен, абсолютно непознаваем, и в любом случае в точности описать или определить его невозможно? – Свиттерс заглотал остатки чая. – Если человек и впрямь искренне верит, так почему бы ему не быть христианином и мусульманином одновременно? А заодно и иудеем? И не смотрите на меня как на наивного придурка. Все они – одного поля ягоды. Старина Авраам и его сварливые приятели-скотоводы – типичные ковбои, если задуматься – изобрели концепцию под названием «наш-бог-единый-бог-и-ужо-он-вам-покажет» как отклик и как протест против сексуального превосходства женщин.

– Вот так и знала, что рано или поздно вы все сведете к сексу!

– Если у вас проблемы с сексуальностью вселенной, поучитесь у Матушки-Природы. Я – всего лишь один из ее малышей-крепышей.

Петух спел на бис. И еще раз. Но до сих пор ни единого рассветного фотона не протиснулось сквозь ткань занавесок.

– Если бы только женщины активно участвовали в выстраивании наших взаимоотношений с Богом, все было бы иначе, – проговорила она. – Возможно, никакого конфликта между Церковью и исламом вообще не было бы.

– Возможно, не было бы никакой Церкви и никакого ислама, – небрежно отметил Свиттерс. – Женщинам они оказались бы ни к чему.

– Атак, как есть… – Домино вздохнула, пожала плечами. И, помолчав, произнесла: – Невзирая на то что я знаю, а вы – нет, я отказываюсь признавать поражение – или переходить на другую сторону. – Она поднялась, одернула платье. По всей видимости, она натянула его в спешке, разбуженная шумом; Свиттерс видел, что нижнего белья под тканью нет. Соски проталкивались сквозь хлопок, точно уличные мальчишки, прижавшиеся носами к витрине кондитерской. При свете свечи смутно обозначились очертания лобка, точно карта призрачного полуострова. Свиттерсу казалось, что гостье разумнее будет уйти, но, раз уж разговор принял соответствующее направление, он просто не мог не спросить:

– А вы когда-нибудь слышали про нейтральных ангелов?

Предположим, что нейтральные ангелы каким-то образом умудрились бы уговорить Яхве и Люцифера – Господа и Сатану, если воспользоваться их привычными титулами, – прийти к полюбовному соглашению. Каковы были бы условия компромисса? В частности, как именно поделили бы они свои земные активы?

Согласился бы Бог взять себе хлеба и рыбы и крохотные наперсточки с вином для Причастия, оставив Сатане острый томатный соус, восемнадцатиунциевые нью-йоркские бифштексы и ведра с шампанским во льду? Неужели Бог в самом деле удовольствовался бы плановыми соитиями строго два раза в месяц в целях деторождения, уступив Сатане «все захваты разрешающее», непристойное, из серии: «так-бы-и-съел-тебя», жгуче-неуемное – чтоб небесам жарко стало! – траханье всю ночь напролет?

Вы только задумайтесь. Сатане достался бы Новый Орлеан, Бангкок и Французская Ривьера, Богу – Солт-Лейк-Сити? Сатане достался бы хоккей на льду, Богу – игра в «подковки»? Богу досталось бы лото, Сатане – стад-покер? Сатане – ЛСД, Богу – прозак. Богу – Нил Саймон,[205]Сатане – Оскар Уайльд?

Возможно ли себе представить, что Сатана заберет себе пиратские радиостанции, а Бог останется с Си-би-эс[206]и им подобными? Что Богу достанутся пары односпальных кроватей; Сатане – водяные матрацы; Богу – Минни-Маус, Джон Уэйн и Ширли Темпл;[207]Сатане – Бетти Буп,[208]Питер Лорр[209]и Маэ Уэст;[210]Богу – Билли Грэм; Сатане – далай-лама. Что Сатана возьмет себе мотоциклы «Харлей», а Бог – тележки для гольфа марки «Хонда»? Что Сатана отхватит синие джинсы и чулки-«сеточку»; а Бог – полиэстеровые костюмы и колготки? Сатане отойдут электрогитары, Богу – органы; Сатане – Энди Уорхолл и Джеймс Джойс; Богу – Эндрю Уайэт[211]и Джеймс Миченер;[212]Богу – «Клуб «700»,[213]Сатане – клуб К.О.З.Н.И.; Сатане – восточные ковры, Богу – ковры с грубым ворсом? Удовольствуется ли Бог наличными и отпустит ли Сатану восвояси с мистером Кредиткой? Захочет ли Бог вальсировать, а Сатана – отплясывать мамбу?

Неужто Господь Всемогущий позволит беззастенчиво себя облапошить? Или быстренько смекнет, что Сатана прибирает к рукам все самое интересное? Да скорее всего смекнет, как же иначе-то. Скорее всего Бог завопит: «Эге-гей! Люцифер, а ну погоди-ка минуточку. Я заберу бильярдные и танцзалы, а ты бери себе церковные собрания и бойскаутские слеты. В кои-то веки займись-ка для разнообразия сутью, приятель. А я возьму себе – стиль!»