Отыгрывать эльфа непросто - Леонид Владимирович Кондратьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выбраться из подземного жилища через единственный коридор, не потревожив часового, можно только в одном случае — когда данный биологический объект спит и видит пятый подряд сон. Но устроенные в последнее время мной и старшиной тренировки и проверки сделали свое черное дело. Юра аккуратно разместился во впадине стены и пристально вглядывался в темноту окружающей ночи. При виде его закутанной в брезент мерзнущей тушки (за разжигание костра и демаскировку входа в подземелье бойцам уже влетало!) у меня возникло закономерное желание пошутить. Хотя… нет, не поймет. И так он в последнее время почему-то на меня косо смотрит, — впрочем, это личные проблемы хуманса. Если попробует напасть… ну что ж, получится хоть какое-то развлечение, можно будет немного сбросить накопившееся напряжение. Неслышно проскользнув по коридору в направлении выхода, я легко коснулся спины часового, одновременно зафиксировав винтовку, в которую он вцепился обеими руками. Дернувшийся Юрий попытался было вырвать оружие, но раздавшийся в темноте голос прервал этот процесс.
— Считай, что ты уже труп, и все спящие за твоей спиной тоже. Ведь первое, и самое важное, что обязан сделать дозорный, даже ценой своей жизни, — это подать сигнал основной группе. А уж потом хвататься за оружие… Даю тебе последний шанс: если по возвращении мне удастся застать тебя врасплох, то — как говорит старшина — наряд вне очереди ты заработал.
Удаляясь быстрым шагом в сторону края поляны и поправляя складки плаща, скрывающие колчан, я добавил, чуть обернувшись в сторону огорошенного часового:
— Неспокойной ночи…
К месту парковки анимированной коряги товарища Лешего я подошел буквально через десять-пятнадцать минут, после чего, усевшись прямо на начинающую окутываться маревом туманной пленки траву, начал нелегкий разговор, устремив взгляд в покрытое легкими кучевыми облаками ночное небо….
— Приветствую тебя…
— Что такое, Глава? Свои ночные вылазки ты обычно совершаешь один. Али есть серьезный разговор?
— Кислотный туман…
По небу все так же ползли тушки облаков, все так же лучи лунного света пробивались сквозь кроны деревьев. Где-то вдали раздавались низкие, утробные звуки дыхания болот. И мерно тикали мгновения мертвой тишины, буквально рухнувшие на небольшую поляну с находящимися на ней двумя существами…
— Зачем тебе эта мерзость, Глава…
Клубящаяся стена тумана, с легким шипением возникшая из болота в полукилометре от первого плетня сгоревшего в самом начале и покинутого жильцами маленького, одинокого лесного хутора, все быстрее набирая скорость, упала на дома. Сквозь туман еле слышно пробивались шорох и стук рассыпающейся в труху древесины и капель, падающих с растворяющейся крыши. В отличие от жадных языков пламени, туман действовал деликатнее, но в этой деликатности было что-то зловещее. Плотная пелена странного тумана, сияющего мертвенной, чуть зеленоватой дымкой в лучах ночного светила, еще долго стояла на месте хутора, и только первые рассветные лучи солнца вынудили медленно растаять этот необычный воздушный «студень»… Может, как раз из-за этих первых веселых утренних лучей… а впрочем, какая разница? По лицу бесстрастного наблюдателя, зеленой расплывшейся тенью застывшего у кромки болота… нет, наверное, это просто роса…
Глава 8
ГОСТИ
Запомните этого человека. Отныне вы будете водить его повсюду. Желательно даже из сортира в умывальню.
Мюллер. Из т/ф «Семнадцать мгновений весны»
Р. П. Корнеев «Воспоминания о Контакте» (1995)
…24 июля 1941 года меня прямо из институтской лаборатории звонком вызвали в кабинет заместителя директора по режиму. Срочно приводя себя в порядок, я терялся в догадках, чем обязан такому срочному интересу к моей персоне. Новых знакомств не заводил, рабочие материалы и результаты исследований хранил в соответствии с инструкциями… но слегка не по себе все-таки было. В кабинете находились директор института, капитан Камноедов и незнакомый офицер госбезопасности, по-хозяйски расположившийся за столом, директор представил его как майора Иванова. Сразу же после знакомства нас оставили с ним вдвоем.
— Роман Полуэктович, руководство характеризует вас положительно, вы хороший специалист, комсомолец, физкультурник. Я сейчас задам один вопрос, отвечайте не сразу, у вас есть три минуты на размышление. Вы готовы отправится на фронт для выполнения приказа командования Красной армии?
Вопреки приказу думать я не стал:
— Так точно! Уже ходил в военкомат, но меня не взяли, хотя я полностью здоров.
— И правильно сделали. Победа на фронте куется в тылу. Но возникли обстоятельства, по причине которых специалист вашего профиля нужен в войсках. Ну что ж, тогда садитесь, вот бумага, ручка, и всем — родителям, друзьям, любимой девушке — пишите письма примерно следующего содержания: «Уезжаю в длительную командировку, отвечать смогу редко, обратный адрес: полевая почта такая-то». Вложите в конверты, надпишите их, запечатывать не надо.
Пока я писал, майор, выйдя за дверь, отдал какие-то распоряжения, вернулся и, забрав со стола пепельницу, отошел покурить к окну. Потом прочитал мои эпистолы и, не запечатывая, положил в командирскую сумку, а из нее достал хорошо знакомый бланк подписки о неразглашении и папку для бумаг.
— Вкратце объясняю поставленную задачу. В наше распоряжение попали некоторые вещества с очень интересными свойствами. Командование приказало выяснить технологию их производства. Сейчас вам надо ознакомиться с материалами в этой папке. В конце есть список комплектности полевой лаборатории, подумайте в свете поставленной задачи, не нужна ли корректировка.
3.08.1941 г. Ночь. Гроза
Мерно гудящий моторами Ли-2, подбрасываемый резкими порывами северного предгрозового ветра, с каждой минутой приближался к месту выброски. Размеренно работающие «дворники» на стеклах пилотской кабины сметали первые капли внезапно подкравшегося дождя. В такт трепыханиям туши транспортника в воздушных ямах в кабине переговаривались матом пилот и штурман. Впрочем, иногда говорили и более связно:
— Ну что, Андрюх, скоро?
Отвлекшись от пристально рассматриваемых часов на приборной доске, штурман пробурчал:
— Еще примерно минуты четыре —