Нейтрально-враждебный - Сергей Арьков

что первая красавица и столь значительная особа досталась ему. Колька безмерно гордился своим любовным триумфом. Ему ужасно хотелось получить возможность похвастаться новой любовницей перед старыми, оставшимися в родном мире, друзьями. Тех бы точно удар хватил от зависти.

Потянувшись, Колька осторожно выскользнул из-под простыни, стараясь не разбудить Лауру. Сделать это оказалось непросто — волшебница прижималась к нему всем своим прекрасным телом, и едва он стал отстраняться, начала, не просыпаясь, цепляться за него руками. Колька все же высвободился, и, насвистывая мотивчик родного мира, побрел совершать все положенные утренние процедуры.

Когда он возвратился обратно, Лаура уже сидела перед большим прямоугольным зеркалом, и расчесывала гребнем свою густую гриву, спутанную, после бурно проведенной ночи. Заметив его, она нежно улыбнулась, и спросила:

— Ты уже был снаружи? Что там происходит? Ильнур орет так, будто Форинг разрушили во второй раз.

— Еще не выходил, — ответил Колька, и рухнул на кровать.

Меньше всего на свете ему хотелось куда-то ехать сегодня. Он предпочел бы провести этот день здесь, в компании Лауры. Им было чем заняться. Волшебница, втрескавшись в него по уши, охотно исполняла его самые смелые фантазии, порой даже такое, о чем он стеснялся сказать вслух. То ли она читала его мысли, то ли просто угадывала, то ли ей и самой этого хотелось. В любом случае, Колька с куда большим удовольствием отдался бы любовным играм, вместо того, чтобы целый день мозолить зад в седле.

— Послушай, — вдруг спросила Лаура, продолжая старательно водить костяным гребнем по волосам, — а не может ли Свиностас быть причастен к этому делу?

Колька невольно вздрогнул, подумав про себя — и дался им этот Свиностас? Он не уставал поражаться той легкости, с которой местные поверили в его байки о мнимых злодеяниях Стасика. И это при том, что все они наблюдали Стасика воочию, и не могли не понять очевидной истины — этот тюфяк является последним человеком, от которого следует ждать хоть чего-то.

— Не знаю, — ответил Колька. — Да и какая разница?

— Этот коварный монстр помог Мортусу разорить Форинг, — напомнила Лаура. — По мне, так разница есть. Свиностас хитер и коварен. Он серьезная угроза для дела добра.

Лишь с огромным трудом Кольке удалось сдержать смех. До какой же степени нужно было погрязнуть в наивности, чтобы поверить в сочиненные им небылицы. Неужели все вокруг не понимали, что Стасик самое безобидное и безопасное существо на свете. Колька десять лет третировал его в школе, и за этот долгий срок Стасик ни разу не попытался выйти из роли покорной жертвы.

Резко поднявшись, Колька подошел к сидящей напротив зеркала Лауре, обхватил ее за талию и потащил в постель. Волшебница притворно сопротивлялась, кокетливо требуя отпустить ее и не мять только что расчесанные волосы.

— Волосы? — ухмыльнулся Колька, падая на кровать вместе с Лаурой. — Я, вообще-то, планировал помять у тебя кое-что другое.

Лаура звонко расхохоталась, запрокинув голову на подушку. Ее тонкая ночная рубашка распахнулась, обнаружив прекрасное юное тело. Казалось, время проходило мимо верховной волшебницы, и хотя ее возраст приближался к тридцати годам, она все еще выглядела восемнадцатилетней.

Но насладиться этим телом Колька не успел. Едва он приготовился приступить к приятному делу, как чьи-то тяжелые и нетерпеливые кулаки забарабанили во входную дверь.

— Да кого там принесло? — проворчал он, нехотя сползая с кровати.

— Наверное, пора собираться, — потягиваясь, предположила Лаура несколько разочарованным тоном.

Она оказалась права. Прибыл посланный Ильнуром воин, и сообщил Кольке, что верховный паладин вызывает его к себе.

— Передай, что я скоро буду, — ответил он посланнику, и захлопнул дверь.

Он быстро вернулся обратно в спальню, и обнаружил, что Лаура вновь сидит перед зеркалом.

— Что там? — спросила она.

— Ильнур требует к себе, — ответил Колька, собирая разбросанную по комнате одежду. — Интересно, как надолго затянется этот поход? И что там с той крепостью? В ней жить-то можно?

— Ты хотел спросить — есть ли там крепкая кровать? — засмеялась Лаура.

— И это тоже, — не стал спорить Колька, прыгая на одной ноге, а вторую пытаясь пристроить в штанину.

— Не думаю, что все это продлится долго, — произнесла волшебница. — Нам нужно устранить угрозу, и только. Это не займет много времени.

Колька, наконец, совладал со штанами, и стал осматриваться в поисках сапог.

— Все-таки странно, что об этой крепости никому ничего не известно, — заметил он. — Элария сказала что-то о заточенном в ее подземелье ужасе. Разве о таких вещах не положено помнить?

— Попробуй все упомни, — пожала плечами Лаура. — Я знаю, тебе трудно это понять. Судя по тому, что ты рассказал мне о своем мире, у вас такие события происходят нечасто. Но у нас все иначе — что ни день, то какой-то катаклизм. Разные злобные сущности лезут из всех щелей. Ты же читал хроники.

— Скорее, бегло пролистал, — ответил Колька.

Хроники являлись чем-то вроде учебника истории, и представляли собой перечень сколь-либо значимых событий этого мира. И судя по ним, Лаура была права — там почти на каждой странице появлялся какой-нибудь эпический монстр и грозил всему живому тотальным уничтожением. Возможно, летописцы несколько преувеличили подлинный масштаб несчастья, но в том, что от скуки этот мир не страдал, сомневаться не приходилось.

— Поэтому о каком-то заточенном в подземелье чудовище могли и забыть, — сказала Лаура. — Тем более что это случилось так давно.

— Ну и ладно, — произнес Колька. — Лишь бы оно и дальше продолжило сидеть в своей темнице. А уж мы об этом позаботимся.

Квартиру они покинули порознь. Первым вышел Колька, а Лаура выждала минут десять, прежде чем последовать за ним. Их связь не была чем-то преступным, и многие если не знали, то догадывались о ней, но в этом мире не приветствовалась вызывающая демонстрация подобного поведения. У простолюдинов с этим было проще, а вот знать, к числу которой принадлежали и паладины, и волшебники, обременялась нормами приличия, дабы являть окружающим пример благочестия.

Ильнур отдавал последние распоряжения паладину, которого он оставлял главным в Форинге на время своего отсутствия. Распоряжений набралось немало. Решив перестраховаться, Ильнур приказал, чтобы на ночь все жители окрестных ферм вместе со скотом укрывались за городскими стенами, а днем вокруг города должны были постоянно курсировать разведчики и следить за подступами.

— Если заметите вражеское войско, то не вступайте в бой, — наказывал Ильнур. — Запритесь в городе и запросите помощь.

— Слушаюсь! — отчеканил паладин.

— И поглядывайте в оба. Что-то неспокойно у меня на душе.

Как и предполагалось, выступить получилось не раньше полудня. Когда все уже было готово, и отряд расположился в седлах, внезапно выяснилось, что