Непокорная - Ини Лоренц

На нем была изображена Дева Мария с младенцем Иисусом на левой руке и мечом в правой. Знамя было подарком короля, и говорили, что его вышила сама королева. Зная Марию Казимиру, можно было предположить, что она сделала всего два-три стежка, а затем передала работу придворным дамам или горничным. Тем не менее всадники Османьского испытывали воодушевление, ведь они получили знамя, «вышитое самой королевой».

Йоханна удивилась, куда завели ее мысли. В отличие от Игнация, она не огорчилась из-за того, что татары отступили. Победа над армией великого визиря потребует огромных усилий, и любые преждевременные потери были нежелательны.

– Разворачиваемся! – приказал Адам.

Отряд развернул коней и поскакал рысью в два ряда позади своего предводителя. Йоханна ехала второй, размахивая знаменем, Карл и Игнаций следовали за ней.

На обратном пути они миновали войско франконцев, которые разбили лагерь. Йоханна окинула взглядом воинов и, вздрогнув, осадила коня и подождала, пока с ней поравняется Карл.

– Смотри, там развевается знамя Аллерсхайма! Значит, наш брат тоже решил нагнать страху на турок.

– Может, нам его разыскать? – спросил Карл, который со временем стал относиться к Матиасу спокойнее.

Его сестра решительно покачала головой:

– Нет, не после того, как он с нами поступил.

Матиас фон Аллерсхайм стоял в сотне шагов от них, глядя вслед польским гусарам. Наконец он повернулся к Фирмину:

– Видишь поляков?

– Да, господин. Смелые ребята, если вас интересует мое мнение. Они бы напали на татар, несмотря на то что те намного превосходят их численностью.

– Но мы пришли бы на помощь!

Матиас выглядел разочарованным, ведь, по его мнению, ему была бы отпущена часть грехов, если бы удалось убить хотя бы нескольких татар. Теперь же оставалось лишь надеяться, что в решающей битве за западный мир он достаточно примирится с Богом, чтобы вернуться на родину освобожденным от греха и жениться на Кунигунде фон Гунцберг. Однако бороться с мачехой будет сложнее, чем с язычниками… Отбросив эту мысль, Матиас положил руку на плечо Фирмина:

– Как думаешь, могли ли Йоханна и Карл, сбежав из Аллерсхайма, направиться в Польшу?

– У них там родственники, – задумчиво ответил слуга.

– Возможно, кто-нибудь из польской армии что-то слышал о них. Мне стало бы легче, если бы я смог убедиться, что близнецы все еще живы.

Фирмин посмотрел на хозяина и решил, что тот слишком уж суров к себе. Если кто-то и повинен, так это графиня Геновева. Но убедить в этом Матиаса было бы непросто.

– Дорогой мой, не мог бы ты сходить от моего имени к полякам и порасспрашивать их о Йоханне и Карле? – спросил Матиас.

Сам он не решался отправиться в польский лагерь, потому что боялся встретиться там с родственниками близнецов, которые наверняка обвинят его во всем.

Фирмин мысленно пожелал своему господину побольше мужества. Но поскольку ничего нельзя было изменить, слуга сел на коня и поскакал туда, где польская армия разбила лагерь.

Встретив первого польского солдата, Фирмин понял, что общение с ним невозможно, ведь слуга совершенно не знал польского, а солдат не владел немецким. Однако поляк был достаточно умен: он подозвал одного из своих товарищей, который немного говорил по-немецки.

– Dzień dobry,[18] – поздоровался мужчина. – Что тебе нужно?

– Я ищу друзей из Польши, – начал Фирмин.

Солдат засмеялся:

– Польша большая!

– Может быть, ты слышал о них или знаком с кем-то, кто их видел, – продолжал Фирмин. – Речь идет о графине Йоханне фон Аллерсхайм и графе Карле фон Аллерсхайме.

– Нет, не слышал, – ответил поляк, вызвав разочарование слуги.

– Возможно, они представляются как Выборские – по фамилии своей матери-польки.

– О Выборских я слышал.

Фирмин хотел уже вздохнуть с облегчением, но тут поляк продолжил:

– Жемовит Выборский умер много лет назад от руки татар. Этой семьи больше нет.

– Господи! Выходит, Карл и Йоханна тоже могут быть мертвы, – простонал Фирмин.

– Выходит, так, – произнес поляк с сожалением и ушел.

Фирмин посмотрел ему вслед и задумчиво прищурился. Что этот человек имел в виду, произнося «много лет назад»? Говорил ли он о времени, когда Карл и его сестра уже были у своего деда, или же близнецы добрались до Польши лишь после его смерти? Фирмин поспешил за солдатом и спросил его, когда умер Жемовит Выборский. Но поляк лишь пожал плечами:

– Точно не знаю. Я когда-то слышал об этом.

По его лицу было заметно, что любопытный немец начинал его раздражать.

Фирмин попрощался с солдатом, понимая, что вряд ли узнает от него что-нибудь еще. Он поговорил еще с некоторыми поляками, но они либо не понимали его, либо никогда не слышали о Выборских. Наконец Фирмин сдался и решил вернуться в свой лагерь. На обратном пути он прошел мимо польского отряда, на знамени которого была изображена Дева Мария с младенцем Иисусом и мечом. Стоило слуге сделать еще десять шагов, и ему объяснили бы, где можно найти Кароля и Яна Выборских.

Атмосфера в лагере была напряженной. Хотя после пройденных бесконечных миль поляки наконец почти добрались до цели, было неясно, хватит ли собравшихся здесь сил, чтобы одолеть огромную армию великого визиря. Карл Лотарингский, Максимилиан Эмануэль Баварский и Иоганн Георг Саксонский, сплотившиеся вокруг Яна Третьего, разрабатывали наиболее безопасный план спасения Вены и Запада. Также нужно было решить, кому достанется верховное командование. Некоторые из советников императора Леопольда просили его потребовать эту должность для себя или хотя бы настоять на том, чтобы ее получил Карл Лотарингский. Иоганн Георг Саксонский заявил, что как курфюрст Священной Римской империи он не будет служить под руководством безземельного герцога, а Максимилиан Эмануэль Баварский считал себя наиболее подходящей кандидатурой на пост верховного главнокомандующего.

Ввиду отчаянного положения, в котором находилась осажденная Вена, Карл Лотарингский счел борьбу за главенство пагубной и заявил, что верховным главнокомандующим должен стать Ян Третий, который был полководцем высшего ранга. Ян Собеский остался весьма доволен таким отношением Лотарингского. Хоть он и был избранным, а не урожденным монархом, по званию Ян Третий стоял выше обоих курфюрстов и уж тем более выше Карла Лотарингского, который находился на службе у правителя. Кроме того, он обладал большим опытом борьбы с турками и уже разработал план сражения.

Чтобы не оскорбить курфюрстов и Карла Лотарингского, Ян Третий выслушал их предложения и учел их, насколько посчитал это целесообразным. Наиболее ценным для него был совет Лотарингского, поскольку тот уже несколько недель передвигался в окрестностях Вены и хорошо знал эту местность.