Тэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов

– Пусть лишние люди отойдут подальше, а мы поговорим в твоей юрте, – сказал Алтан хозяину.

Нойоны гурьбой ввалились в юрту, стали рассаживаться. Выжидая их, Алтан слышал, как вполголоса переругивались те:

– Эй, подвинься!..

– Когда ты выше меня сидел?

– Ты что, на оба глаза ослеп?..

– Куда лезешь вперед других?..

Наконец все расселись и, утихомирившись, приосанившись, степенно поглядывали на хоймор.

– Ну что, все нашли свои места? – Алтан осуждающе покачал головой. – Мы ведь все братья, надо уметь и уступить друг другу, старших уважить, ну да ладно, об этом и потом можно поговорить, а теперь у нас другая забота. Надо нам обсудить то, как мы дальше будем жить. Вот вы теперь в улусе Джамухи-нойона, в надежном месте, где можно жить спокойно, без оглядок. Я вчера съездил к нему, сообщил, что вы прибыли, а он передает вам, что по-братски принимает вас на своей земле. Сказал он: пусть братья-борджигины живут привольно, восстанавливают силы, умножают скот. А что это за человек, Джамуха-нойон, я уже вам говорил, да и сами вы наслышаны, какие у него силы, ведь джадаранский род – первый на Керулене. Его и кереитский хан своим младшим братом зовет, а тот уж зря говорить не будет. Джамуха, конечно, молод, но пройдет несколько лет, и мы увидим, как он заматереет, а ведь мы и о своем будущем должны подумать. Жизнь в племени меняется, только слепой не видит этого. Раньше мы вокруг Таргудая держались, а сейчас, как говорится, белый камень треснул, ключевые воды пропали. И кто имеет на плечах голову, а не болотную кочку, должен подумывать: кто теперь будет старшим в племени, под чьим крылом мы все будем жить? А это большое дело, и здесь не мудрено ошибиться. Не примешь верного решения, а потом всю жизнь будешь жалеть об этом. И вот я подумал: нам лучше не ждать, не гадать, кто потом окажется наверху, а самим поднять над собой вождя. И тогда мы в этом ханстве первыми людьми будем. Так вот, я предлагаю нам всем поднять Джамуху на ханский войлок. Для этого я сейчас и созвал вас.

Нойоны удивленно переглянулись, пожимая плечами, и вдруг все разом заговорили, перебивая друг друга:

– Вот для чего нас привели в такую даль, а я-то думал…

– Надо было догадаться, что неспроста.

– Это и так ясно, что не просто так позвали…

– А теперь куда нам деваться?

– Не-ет, надо еще подумать.

– А что он за человек, этот Джамуха?

– Слух шел, будто за своим столом родных дядей зарезал.

– Оказывается, парень-то норовистый.

– Да пусть хоть всех своих порежет, нам еще лучше.

– Правильно, нам больше места будет.

– Ха-ха-ха.

– Э-э, не-ет, так дело не пойдет.

– От такого лучше подальше держаться.

– Боишься?

– Когда нож у твоего горла окажется, и тебе не до смеха будет.

– Ты еще молодой, потому заткни рот и других послушай.

– Может, и вправду, если мы его поддержим, на нас-то он не полезет?

– Да что вы говорите, тут о другом подумать надо.

– О чем?

– Поддержим его, а он потом на Онон войной пойдет, что тогда?

– Верно, с какой стороны мы окажемся?

– Нас потом свои же обвинят: скажут, кого вы на ханство подняли?

– Правильно!

– Да и где видано, чтобы ханом был не борджигин.

– Надо подождать с этим. Пока что поживем рядом, пока не утихнет смута, а там видно будет.

– Верно, потом, может быть, и возвращаться надо будет, а поставишь над собой хана, он и не отпустит…

– А мы и не спросим…

– Да что ты говоришь!

– А ты откуда знаешь?

Алтан, видя, какую сумятицу вызвало его предложение и что нойоны не могут прийти к общему согласию, решил повлиять на них веским словом. Он поднял руку, требуя тишины. Голоса стихли.

– Нойоны, когда вы не знали, как спастись от татарских нападок, где найти безопасное место, я вам указал его. Вы послушали меня, пришли за мной и правильно сделали: здесь единственное место, где нас никто не тронет. Поймите же меня и сейчас: без хана нам дальше жить нельзя. Извечный наш враг на востоке уже поднял голову, начал войну, а мы до сих пор не можем собраться, бродим, как овцы без пастуха, так почему же врагу нас не захватить? Мы ведь сами его приманиваем, когда у нас до сих пор нет ни старших, ни младших. Поэтому, если поскорее не объединимся – всем нам гибель!.. А Джамуха нынче самый сильный во всем монгольском племени. Что же вам тут непонятно, о чем еще можно думать?

Он возмущенно оглядывал лица нойонов, те растерянно молчали. Наконец кто-то у двери раздумчиво промолвил:

– Алтан верно говорит.

– Ну, раз так, придется поднимать Джамуху.

– А что, можно и его, лишь бы покой в степи был.

– Да уж, пока не поднимемся на ноги, пусть хоть восточный дух будет…

– Какой еще дух?

– Джамуха, вот какой.

– Ха-ха-ха…

– Ну что, договорились окончательно? – Алтан решительно повел разговор в свою сторону. – Ханом у нас будет Джамуха. И главное нам теперь не шататься, раз решили, так и будем держаться своего. Вы подумайте вот о чем: если мы сейчас поднимем его, то потом он и нас поддержит. Доли в добыче и места повыше – все у нас будет.

– Верно!

– Правильно говорит Алтан!

– Ну, раз все согласны, я сейчас же поеду к нему и скажу, что борджигины поднимают его на ханский войлок. – Алтан мигнул хозяину. – А сейчас давайте скрепим наш уговор…

– Подождите-ка вы!.. Эй, помолчите там! Дайте мне слово сказать, – среди общего шума раздался надсадный старческий голос.

Стало тихо, все примолкли и оглянулись на старика с длинной седой бородой, сидевшего посередине у правой стены. Это был Хорчи-Усун, нойон рода бааринов. Сердито оглядываясь по сторонам, он развел руками:

– Что слышат мои уши? Что это вы тут болтаете?! Послушайте лучше меня. Раньше к моим словам ханы прислушивались, не то что вы, вот и помолчите да хорошенько подумайте над тем, что я скажу. Я вот смотрю на вас и удивляюсь: как нынешние люди поглупели! Да разве так решаются большие дела? Один созывает всех и кричит: давайте этого сделаем ханом. Никто толком не знает, кто это такой, не выясняют, не обсуждают между собой, а уже все орут: «Давайте, давайте его ханом сделаем!» Были бы тут ваши отцы, плетей вам надавали бы так, что вы потом три месяца чесали свои зады. Они и сейчас слушают вас, должно быть, да удивляются… Надо ведь сначала подумать, какой из него будет толк, может ли он быть ханом. Ну, улус у него большой, а дальше что? Заслуги какие-то у него есть перед племенем? Чего-нибудь он сделал такого, что показало бы всем, что из него будет настоящий хан, а не одно только имя? И еще: когда выбирают хана, смотрят ведь и на других: есть ли еще кто-нибудь достойный. Сравнивают, выявляют лучшего. А я вам скажу, что у нас в племени есть такой человек – это Тэмуджин, сын киятского Есугея – тот, как вы помните, прошлогодней войне положил конец, позвав сюда анду своего отца, кереитского хана. Вот его великая заслуга перед племенем. Если бы не он тогда, еще неизвестно, живы были бы вы все сейчас или давно уж по буграм белели ваши кости. А этим летом он собрал отовсюду войска и меркитское племя разгромил так, что те разбежались по всем краям и не скоро еще соберутся. Он и отцовский улус восстановил, от Таргудая все владения вернул – в такие-то годы! Вот из него будет хан так хан.