Купеческая дочь замуж не желает - Ольга Шах

Утром мы встретились с Шефиром на перекрестке дороги к его поместью и вместе двинулись в Арнику. Мы — это мой отец, лэр Нессир, я и принаряженный Минька. Он сидел со мной рядом в коляске, весь натянутый, как струна и в глазах мелькал сдерживаемый страх. Он ещё дома, накануне, все спрашивал меня, а вдруг его заберут назад в приют? Я на полном серьёзе ответила ему, что тогда я просто украду его и сбегу в поместье, и никто Миньку у меня не отберёт. Это ненадолго успокаивало ребенка, потом он вновь начинал мандражировать.

За эти месяцы ребенок уже привык к сытой, безопасной жизни и вовсе не хотел возвращаться в приютские стены. А самое главное, как он сам мне признался, что ему стало значительно легче, после того, как он мне рассказал о своей способности видеть болезни у людей. Минька перестал бояться, что его отправят в лечебницу для больных разумом, если у него опять проявится этот странный дар. А ещё мальчик очень хотел учиться на лекаря, чтобы лечить людей. Хоть и его маме не удалось вылечиться, но Минька все равно хотел спасать жизни людей. Мы с отцом поддержали решение мальчика. Минька постепенно перестал дичиться отца, привыкал к нему. Папа не заигрывал с ним, не сюсюкал, общался с ним, как со взрослым, что весьма импонировало пацану. Так что на эту тему я буду спокойна.

Даа… все познается в сравнении! Подскакивая на ухабах, я ещё больше оценила всю комфортность нашей новой дороги. Да и времени на дорогу теперь тратится намного меньше. Дорожники дотянули дорожное полотно до границ земель барона Шефира, сегодня должны перейти на дорогу к мельнице.

С гончарами из Зелёных Холмов договор мы заключили быстро, и они уже начали делать тару по нашим заказам. А наш гончар полностью сейчас переключился на изготовление сантехники и керамической плитки. Не сразу получилось, но методом проб и ошибок добились нужного результата. Правда, мечта о белоснежном «друге» не сбудется, вся наша сантехника будет светло-коричневого цвета. Ну не нашлось у нас в округе белой каолиновой глины. Но цвет — это последнее, что меня интересовало в изделии.

Кстати, по ассоциации с цветом. Тот заморский порошок, что привез отец, оказался какао. Когда я его сварила с молоком и сахаром, тогда батюшка оценил. А то все недоумевал, как там, в заграницах, пьют эту горькую гадость. Вот подожди, папенька, доберусь я, сварю шоколадную пасту, посмотрим, как будешь наворачивать эту «гадость». Но производством шоколада и конфет я все равно заниматься не буду, так как не знаю рецепта, да и не хочу. А пасту, да кто же ее не варил в лихие и крутые 90-е! И я в том числе.

Ой, что — то я задумалась сильно, мужчины уже давно переговариваются о чем — то своем, мальчуковом, а я тут сижу, глазки закатила и размышляю. Все, надо собираться с мыслями, духом и прочими составляющими визита в местную мэрию.

В мэрии нашего визита, хоть и не ожидали, но были в курсе вопроса, потому, что ранее Иртэн уже прояснял все подробности. Поэтому приняли нас не чинясь, достаточно быстро. Хотя и были мы в этом округе новичками, но хватило двух поручителей — барона Дарти и барона Транир, который теперь усиленно исправлял косяки своих девчонок после происшествия с досками. Я для него была выгодным клиентом, много строилась и заказывала тоже много. Иртэн заранее заехал к ним и взял письменные поручительства о нашей благонадёжности.

Я просто восхищена тем количеством дел, которые успел сделать Шефир по моей просьбе. Я бы, может, и смогла бы в конце концов разобраться во всех этих бумажных хитросплетениях, но времени потеряла бы неизмеримо больше. И моя благодарность молодому барону не будет иметь границ, но в пределах дороги на его землях. Вот примерно за час и оформили все необходимые бумаги на опеку над Минькой.

Но «барашка в бумажке» отец всё — таки дал паре чиновников и местному мэру, тому немного покрупнее размером. Да, мир другой, мздоимство то же. Но спорить не стала, если так быстрее нам отдадут Миньку, то пусть будет так. Теперь надо заехать в приют, забрать Минькины документы. Предъявим директрисе свидетельство об опеке и заберём. Живого и невредимого Миньку в мэрии мы уже продемонстрировали, теперь покажем в приюте его.

После получения свидетельства об опеке мальчишка успокоился и уже без страха поехал с нами в приют. Вещей личных у него там не было, так что получение документов не должно затянуться надолго. Но я ошиблась. Наше появление с Минькой большой радости у директрисы не вызвало, но Миньку она шустро сгребла за плечо.

— Ну, наконец — то, нашелся! А мы уже везде искали мальчика! Спасибо, что привезли его!

И попыталась технично выставить нас вон из кабинета. Но не тут — то было! Отец и барон Шефир выступили таким слаженным дуэтом, что просто загляденье! Как будто репетировали такой сценарий. Папа давил авторитетом и бумагой об опекунстве, барон сыпал статьями законов… Я в восхищении замерла сусликом на стуле для посетителей, и покидать помещение не собиралась, пока не досмотрю спектакль.

Мои давили, директриса стенала и делала лицо сиротки Хаси, у которой отобрали последнюю краюшку хлеба. Наконец, наши победили, документы были выданы со слезой во взоре. Под конец директрисой было предложено, чтобы ребенок прошел, попрощался со своими товарищами. Ребенок этого весьма активно не хотел и потащил меня за рукав на выход из серых приютских стен на свободу.

На улице и впрямь дышалось легче. Хоть мы и не заглядывали по комнатам, но кое — что всё — таки успели увидеть — и скудную обстановку, и бедную одежонку на детях и затравленные взгляды, и завистливые — на Миньку. А он так и не выпускал мою руку, шел, не глядя по сторонам, только бы уйти отсюда прочь. Но теперь нас тут ничего и не держало.

Перекусив перед дорогой в знакомом уже нам постоялом дворе, мы двинулись в обратный путь. Ещё решили навестить Дарти в их имении, чтобы начать кампанию по проверке приюта на предмет махинаций и нарушений, да и ремонт дорог в округе хорошо бы обсудить, чтобы было что предложить предводителю и местным помещикам. На голом альтруизме я этот проект не потяну. А вот если все внесут свой вклад, то мои рабочие продолжат дорогу далее.

У барона нас встретили весьма радушно, мужчинам пожали руку, меня всю обцеловали, Миньке серьезно потрясли руку и чмокнули в обе щеки тетушка и кузина. Кстати, мне очень понравились розовеющие щёчки Аннии и осторожный взгляд, брошенный украдкой в сторону моего папеньки. Ой, не зря! Надо узнать у тети, сколько ещё будет длиться траур у Аннии, чтобы подтолкнуть батюшку к решительным шагам. У девушки ведь классическое дворянское воспитание, сама ни за что в жизни не проявит внимание к мужчине. Табу! Тьфу!! Ничего, мы сами с усами. Вот только в роли свахи себя не пробовала, а надо!

Нас тут же усадили за стол, обед немного припозднился, пока хозяин осматривал урожай в садах, так что мы как раз успели. Отец рассказал, зачем и почему, мы ездили в Арнику. Историю попадания к нам Миньки наши родственники уже знали, им были только неизвестны наши планы насчёт мальчика. Вот мы все сегодня и рассказали. В том числе и про содержание детей в приюте, издевательства старших детей, полуголодное существование в обносках. Дядюшка Майрон был крайне возмущен, а тетушка даже всплакнула в особо жалостливых местах, даже у кузиночки заблестели глаза от сочувствия к мальчишке.