От Ленина до Путина. Россия на ближнем и среднем Востоке - Алексей Васильев

Осенью 1974 года Советский Союз официально выступил в поддержку идеи создания палестинского государства, как бы «вернувшись» к ней после 1947 года, после известной резолюции ООН о разделе Палестины на два государства – еврейское и арабское. Это вызывалось тем, что палестинская проблема уже стала превращаться в ключевую в арабо-израильском конфликте. Большинство арабских стран стало выступать за создание палестинского государства на Западном берегу и в Газе. Лишь немногие заявляли о задаче «уничтожить сионистское образование» (Израиль). Поддержка создания гипотетического палестинского государства затрудняла установление «мира по-израильски» или «мира по-американски» на Ближнем Востоке. По мере ухудшения отношений с Египтом, усиления роли США в регионе советская поддержка ООП возрастала. На Рабатской конференции арабских стран в верхах 1982 года было достигнуто согласие о поддержке создания палестинского государства на Западном берегу и в Газе. На это в принципе согласился и Палестинский национальный совет (парламент в изгнании), хотя некоторые фракции в ООП выступили против этого решения. Но для Советского Союза такая позиция открывала дополнительную арену маневра и связей с арабскими государствами.

Представительство ООП в Москве (формально при Комитете солидарности стран Азии и Африки) появилось в 1976 году в том же статусе, что и представительства национально-освободительных движений, например Африканского национального конгресса Южной Африки или СВАПО из Намибии. Вскоре после Кэмп-Дэвида, в ноябре 1978 года, последовало признание, в том числе со стороны СССР, ООП в качестве «единственного законного представителя палестинского народа». В октябре 1981 года представительство ООП получило дипломатический статус, а после провозглашения Государства Палестина в 1988 году это представительство стало посольством.

Отношения между СССР и ООП не были безоблачными. Постоянные разногласия вызывались чрезмерными ожиданиями палестинцев, надеждами на полную поддержку их акций и заявлений и – напротив – расчетами СССР на большую близость руководства ООП к советским позициям как в деле ближневосточного урегулирования, так и в других международных вопросах. Осторожная поддержка Советского Союза руководством ООП в афганском вопросе была бальзамом на сердце брежневского окружения, хотя сам Ясир Арафат, учитывая настроения и в Саудовской Аравии, его тогдашнем главном доноре, и в мусульманском мире в целом, постепенно склонялся к более взвешенной оценке событий в Афганистане.

Были различия в позициях ООП и СССР по поводу процесса будущего урегулирования. В одних случаях СССР подчеркивал необходимость участия ООП с самого начала в мирной конференции, а в других – искал какие-то компромиссные формулировки, которые позволяли бы подключить ООП к переговорам на определенном этапе.

Одна из сложностей во взаимоотношениях СССР и ООП была вызвана характером этой организации, которая нередко разрывалась фракционной борьбой, доходящей до вооруженных столкновений и кровопролития и отражавшей разногласия внутри арабского мира. Несмотря на определенную идеологическую близость с Народным фронтом освобождения Палестины Жоржа Хабаша и с Демократическим фронтом освобождения Палестины Наифа Хаватмы, Советский Союз настороженно относился к ним, опасаясь их экстремизма. Но их поддержка советского вмешательства в Афганистане настраивала советских руководителей в их пользу.

Говорит А.С. Дзасохов333. Одна из проблем взаимоотношений с палестинцами состояла в том, что предпочтение нередко отдавалось тем отрядам палестинского движения, которые были носителями радикальных, левых взглядов, в то время как наиболее полно национальные чаяния выражала организация ФАТХ Ясира Арафата, на которую мы в основном ориентировались. Пожалуй, можно сказать, что многообразие связей с различными политическими организациями (от 7 до 13) мешало нам.

Некоторое ворчанье по поводу «пробуржуазных симпатий» ФАТХа, его «слишком тесных связей с консервативными мусульманскими режимами», его ориентировки на Саудовскую Аравию раздавалось в Москве лишь для проформы.

Остальные организации палестинцев – Саика, Фронт народной борьбы, Палестинский освободительный фронт, Арабский освободительный фронт – также принимались во внимание Советским Союзом, но в Москве знали, что они прямо контролируются другими арабскими государствами.

Образование в 1981 году независимой Палестинской компартии не подразумевало стремления советского руководства найти какую-то альтернативу ФАТХу внутри ООП. Просто в тот момент это означало, что в ООП появлялся надежный союзник, не подверженный ни колебаниям арабского мира, ни «мелкобуржуазным» уклонам. Перестройка, деидеологизация, распад социалистического содружества, а затем и самого СССР, сопровождавшиеся массовой эмиграцией евреев в Израиль, поставили палестинских коммунистов в исключительно сложное положение, впрочем, как и других левых союзников или попутчиков Советского Союза.

Большую горечь в отношениях между Советским Союзом и палестинцами вызывали события в Ливане. Палестинцы упрекали СССР в том, что он не оказал давления на Сирию, когда она временно стала на сторону правохристианских сил и позволила им вести боевые операции против палестинцев. Советский Союз не вмешался активно и летом 1982 года, когда они вели войну против израильского вторжения.

Отношения СССР с ООП облегчала постепенная эволюция позиции ее руководства по ближневосточному урегулированию. И ФАТХ, и Палестинский Национальный совет в резолюции 1974 года призвали установить «палестинскую власть» на любой освобожденной территории. Это подразумевало согласие создать палестинское государство в границах 1967 года, то есть на Западном берегу и в Газе, включая, конечно, и Восточный Иерусалим.

Вряд ли М. Горбачев лично интересовался положением дел в палестинском движении сопротивления. Но в рамках общего изменения советской политики на Ближнем Востоке менялось и отношение к палестинцам.

На волне палестинского мирного восстания – интифады – на встрече в Алжире в 1988 году Национальный совет объявил, с одной стороны, об образовании палестинского государства, а с другой – о признании соответствующих резолюций ООН по Палестине начиная с 1947 года. Позиции СССР и ООП стали близки. Конечно, болевой точкой будущего урегулирования оставался Восточный Иерусалим и в целом Иерусалим, но определение его судьбы явно откладывалось советской дипломатией на будущее. В качестве отдельного пункта советских предложений судьба Восточного Иерусалима не фигурировала в советских проектах после 1981 года, когда Брежнев выдвинул свой план ближневосточного урегулирования. В апреле 1988 года Ясира Арафата пригласили во главе официальной делегации в Москву, где он встретился с М. Горбачевым. Советское руководство подталкивало палестинцев к умеренности. Один из аргументов состоял в том, что во всем мире якобы идут процессы урегулирования, примирения и этим курсом нужно следовать и на Ближнем Востоке. Другой – в признании того, что палестинская проблема находится в центре арабо-израильского конфликта, а отнюдь не является составляющей соперничества между СССР и США.

При определении состава будущей мирной конференции советское руководство уже не настаивало жестко на участии ООП на первом этапе, выдвигая различные формы, приемлемые для других участников. Призыв к самоопределению палестинцев совсем не обязательно означал немедленное создание государства, и название «Государство Палестина» было опущено как из коммюнике переговоров Горбачева с Арафатом, так и из заявления Шеварднадзе в Каире. Начало осторожных переговоров в Тунисе между представителями американской администрации и палестинцами приветствовалось в Москве, по поводу их прекращения было высказано сожаление.