Десятая жертва - Роберт Шекли

— То же самое вы постоянно говорите о курении, — возразил врач, снисходительно улыбаясь.

Она знали друг друга с детства. Всех друзей и врагов мы приобретаем в детстве. Пациентов тоже. Альфонсо Гусман долго выбирал в коробке сигару «Монте-Кристо № 1». Затянувшись, он погрузился в размышления.

«Я выбирал то, к чему меня подталкивали обстоятельства. Мне нечего стыдиться. Мой разум протестует, я не верю самому себе. Я знаю, к чему это может привести. Я знаю, что мое сознание переполнено чувством вины. Это появляется в тот момент, когда боль уже невозможно терпеть. Но настоящий мужчина должен смотреть трудностям в лицо, преодолевать их и идти дальше. Так поступают мужчины. Заметь, так поступают настоящие мужчины. Я делал то, что должен был делать. Потом пришло время остановиться. И я мог, как говорится, спрятать пистолет в ящик письменного стола. Но ведь я ничего больше не умел делать. Прекрати я убивать своих врагов и признай то, что мы делали, ошибкой, все друзья отвернулись бы от меня. Тем более я не считаю это ошибкой. Не все так просто. Я не могу это объяснить. Ты рождаешься, и у тебя появляются друзья и враги. Так что ж, признать себя моральным трупом и сесть под домашний арест где-нибудь на Северном полюсе?»

Гусман объяснил Эмилио ситуацию.

— Хозяин, что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил Эмилио. — Хотите, я найду этого Блэквелла и перекрою ему кислород?

— Не так быстро, — ответил Гусман. — Ты знаешь древнюю китайскую пословицу: «Ловец обезьян крадется тихо и мягко»?

Эмилио задумался.

— Вы хотите, чтобы я использовал глушитель? — неуверенно спросил он.

— Нет, — ответил Гусман.

— А при чем тут обезьяны? — полюбопытствовал Эмилио.

— Да забудь ты эту старую китайскую пословицу. Будем действовать по плану.

— Хозяин, но ведь этот парень, возможно, планирует ваше убийство! Я не понимаю, зачем вам-то рисковать.

— Я тебе объясню, — ответил Гусман. — Победа Мигелито, успех всего нашего дела и наши барыши от сделки с оружием — вот ради чего я рискую.

— Вы считаете, что он сдержит обещание?

— Конечно.

— Почему вы так думаете?

— Потому что это делает сам Фрамиджян. Фрамиджян всегда идет до конца.

— Может, они уже добрались и до Фрамиджяна.

— Это неважно. Меня это не волнует. Фрамиджяна поддерживает корпорация «Багамы». Их представитель, госпожа Бранниган, работает здесь. Корпорация гарантирует проведение этой операции. Я был бы дураком, если бы сейчас отступил только потому, что какой-то маньяк прислал мне письмо с угрозами. Люди скажут, что Гусман стал похож на старуху, что с ним лучше не иметь никаких дел. Нравится тебе это?

— Нет, — ответил Эмилио, подумав. — Но я не хочу, чтобы нас убили.

— Кто предупрежден — вооружен.

— Еще одна старая китайская поговорка, хозяин?

— Я просто хочу сказать тебе, Эмилио, что мы будем делать все, как запланировали. С небольшим дополнением. Перед тем как Блэквелл сделает свой ход — если, конечно, он его вообще сделает, — мы его придавим.

— А, — воскликнул Эмилио, — это я понимаю. Как в старые добрые времена.

Глаза Гусмана заблестели.

— Старые добрые времена в Центральной Америке! Когда меня называли Белым Кошмаром, а тебя — сержант Мучительная Смерть!

— Да, хозяин, были времена, — согласился Эмилио.

— Такое не повторяется, дружище. Но сегодня вечером у нас есть шанс поразвлечься.

Выйдя из федерального здания округа, Блэйк поспешил к ближайшей телефонной будке и позвонил Джонни Ромеро. Это был его агент, который работал под прикрытием в латиноамериканской общине Майами. Блэйк кратко описал внешность Блэквелла и приказал Ромеро немедленно выяснить его местонахождение. Он добавил, что ответ должен быть дан из телефонной будки, которая находится возле фирменного магазина «Рексал» на пересечении 8-й и 17-й улиц Юго-Запада.

Джонни Ромеро по «телеграфу» передал приказ в латиноамериканские кварталы, которые разбросаны по всему Большому Майами, как язвы по телу заболевшего «центральноамериканитом», болезнью, при которой креолы превращались в мулатов, коричневый кофе — в черный, картофель уступал место фасоли, а свинина заменяла говядину. Приказ был адресован жителям пестрых местечек и поселков болотистой Южной Флориды. Колумбийцы, завсегдатаи кофейни на 21-й улице Юго-Запада, узнав о приказе, передали его гватемальцам, которые под звуки гитары попивали пульке[19]в игорном клубе на пересечении проспекта Южный Дикси с Берд-авеню. Один из последних имел друга-никарагуанца из местечка Изабелла-ла-Вьеха по имени Данилио Томасильо, ночного сторожа в казино «Ипподром». Они, кстати, состояли в дальнем родстве по линии матери. Данилио, проведя свои поиски, зашел в подпольный притон, замаскированный под бакалейный магазинчик, и позвонил оттуда Джонни Ромеро. Ромеро связался с Блэйком и сообщил, что сейчас подъедет.

— Ты знаешь что-нибудь об этих Охотниках? — спросил Коэлли у Блэйка, когда тот вышел из телефонной будки.

Они стояли на углу 8-й улицы Юго-Запада и 17-й авеню перед «Рексалом», который демонстрировал латиноамериканскую душу, танцующую, гарцующую, жеманную, прихрамывающую в ритме зажигательных мелодий сальсы, усиленных динамиками в отделе радиоаппаратуры. Это напоминало кадры из фильма «Ошеломленный», в котором одна ирреальность отступает на задний план, давая дорогу другой, еще более запутанной ирреальности, а может, и реальности. Короче говоря, реальность 8-й улицы вплотную подобралась к той границе, за которой лежала самая настоящая ирреальность.

— Конечно, знаю, — ответил Блэйк. — Я ничего не сказал об этом Дикерсону, хотя в прошлом месяце был в Таллахассе на инструктаже, как раз перед твоим прибытием. — Он замолчал. — У тебя допуск к работе с секретной информацией с грифом AA?

Коэлли кивнул.

— Это положено знать только тем, у кого есть допуск AAA. Если тебе дадут такой допуск, то я смогу информировать тебя в большем объеме.

— Боже мой! — воскликнул Коэлли. — Я ведь твой партнер. Я должен владеть всей информацией, чтобы в случае чего заменить тебя.

— Хорошо, — согласился Блэйк. — Думаю, что мне действительно придется довериться тебе. Заметь, в этом деле не все так просто. «Охота» — это тебе не игрушки. Мы уверены, что будет еще очень много Охот — так они называют политические убийства.

…Коэлли доедал желто-зеленые хрустящие палочки, когда к нему подъехал Джонни Ромеро на желтом «Форде» с красной полосой по бокам.

— Ну, что?

— Вечеринка, — ответил Ромеро. — Сегодня на ней будет Блэквелл.

— Едем туда.