Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

— Я не ожидал вашего вызова, главный следователь. Что я могу для вас сделать?

— Мне необходим доступ к некоторым финансовым документам, а именно — к отчетам бывшей «Аквастейт». Поскольку вы председатель правления мате­ринской компании, мне проще обратиться непосредственно к вам, чем иметь дело с судебными инстанциями.

— Вот как? — Он совсем этого не ожидал. — Могу я спросить, зачем вам это понадобилось? Что именно вы ищете?

— Я не могу обсуждать расследуемое дело. Думаю, вы меня понимаете.

— Да, конечно. Я достаточно подробно ознакомился с административными процедурами, особенно в последнее время.

— Похоже, у вас неприятности.

Он обворожительно улыбнулся:

— Этого я вам сообщить не могу, коммерческая тайна.

— Но старые отчеты вы можете мне представить?

— Да, безусловно. Могу я предположить, что вы добились определенных успехов в расследовании?

— Могу лишь сказать, что вы не ошиблись в своих предположениях.

— Рад это слышать. — Он отдал эл-дворецкому распоряжение переслать ей требуемые файлы. — Паула, позвольте задать еще один вопрос: в данный момент вы с кем-то встречаетесь?

— Не понимаю, каким образом ваш интерес связан с расследованием.

— Совсем не связан, это личный интерес.

— И что же вы хотите узнать?

— Я уверен, такие вопросы вы слышите довольно часто. Но хочу быть с вами откровенным с самого начала; если вы не связаны с кем-то тесными отношени­ями, я был бы рад пригласить вас на ужин в первый же свободный вечер.

Ее голова на экране слегка склонилась вбок, и на лице появилось выражение почти птичьего любопытства.

— Это очень лестное предложение, Мортон, но в данный момент я не могу дать своего согласия. Надеюсь, я вас не обидела.

— Нет, что вы! В конце концов, вы же не сказали, что это невозможно. По окончании расследования я надеюсь повторить свое предложение.

— Как пожелаете.

— Благодарю вас, главный следователь. И надеюсь, что переданные материалы будут вам полезны.

— Несомненно.

Разговор закончился. Мортон развалился в кресле, продолжая смотреть на пустой экран, где ему все еще чудилось изысканно-красивое лицо. Ему показа­лось, что день все же прошел не зря.

* * *

Наступил восьмой день их скитаний по лесу, и Оззи наконец пришлось распаковать вьюк, чтобы достать теплую одежду. Листопадные деревья в последний раз они видели пару дней назад. Теперь тропа вела их между высокими мрач­ными гигантами с темными стволами и каменно-твердой корой. Их длинные узкие листья, покрытые восковым налетом, были значительно толще, чем иглы земных сосен, а цвет варьировался от темно-зеленого до темно-коричневого, почти черного. Тонкий слой жесткой травы почти исчезал вокруг стволов, где падала содержащая кислоту листва. Прохладный воздух здесь препятствовал ее разложению и превращению в жирный перегной, как в обычном лесу. Резкий аромат насыщал воздух.

Солнечный свет, похоже, также покинул Оззи и Ориона. Изредка видимые клочки неба все время были серыми из-за низких туч, сбившихся в непроница­емую пелену. Порой поперек тропы протягивались полосы густого тумана, поднимавшегося выше самых больших деревьев. Чтобы преодолеть эти полосы иногда требовался не один час, и каждая из них казалась еще шире и холоднее, чем предыдущая.

После трех часов езды в непрерывной сырости Оззи решил, что с него хватит. Его тонкая кожаная куртка насквозь промокла от ледяного тумана и совсем не защищала клетчатую рубашку. Он спешился и, дрожа всем телом, поспешно сменил рубашку на сухую. Прежде чем туман успел впитаться в хлопок, он вы­тащил свинцово-серую куртку из шерстяной ткани с начесом и водонепрони­цаемым покрытием. А потом, к немалому изумлению Ориона, натянул поверх вельветовых штанов мягкие кожаные гамаши. Напоследок он пригладил непо­корную шевелюру и нахлобучил на голову черную круглую шляпу. Покончив с переодеванием, он снова сел на лошадь и натянул перчатки из оленьей кожи. Почти сразу же ему стало жарко, но это его вполне устроило. Оззи участвовал во многих долгих походах, как пеших, так и конных, и предпочитал современную полуорганическую одежду способную согреть, охладить или высушить ее вла­дельца в зависимости от обстоятельств. В мире сильфенов это было исключено, но свойства старых простых материалов его приятно удивили.

Для Ориона, не имевшего в багаже подходящего для такой погоды снаряжения, нашлась просторная хлопчатобумажная футболка, которую он надел под тонкую непромокаемую ветровку, и запасные брюки из оленьей кожи, превосходно сидевшие на костлявых ногах парня поверх джинсов.

Они снова тронулись в путь. О том, где они сейчас находились, Оззи не имел ни малейшего понятия. Закрывавшие солнце и звезды тучи лишали возмож­ности определить расположение сторон света. Они проехали так много развилок и так часто поворачивали вслед за тропой, что совершенно утратили чувство направления. Лиддингтон, по мнению путешественников, мог находиться в паре миль от них, хоть Оззи и догадывался, что с такой погодой и таким мрачным лесом это маловероятно.

— Ты когда-нибудь забирался так далеко? — спросил Оззи.

— Нет.

Орион стал более молчаливым. Эти места сильно отличались от гостеприимных летних лесов, к которым он привык, а холод и туманы еще больше ухудшили его настроение. Уже три дня они не видели никаких признаков силь­фенов — их последняя группа быстро скрылась от визитеров по боковой тро­пинке. До этого эксцентричные чужаки встречались им ежедневно, и они всег­да останавливались, чтобы поприветствовать друг друга, хоть Оззи так и не удалось получить от них каких-то осмысленных объяснений. Он уже начал сознавать, насколько был прав РИ в своем утверждении о глубоком различии их нервных систем, исключающем по-настоящему полноценное общение. И вме­сте с тем соответственно росло его восхищение экспертами Содружества по культуре. У самого Оззи не было и малой доли терпения, необходимого для расшифровки высказываний сильфенов.

Сумерек как таковых тоже не было. Серая мгла сразу сменялась ночной тьмой. Оззи полагался на свои антикварные механические часы «Сейко», чтобы определить время ночлега, и до сих пор они служили ему верой и правдой. Но в этот вечер то ли темнота опустилась раньше, то ли невидимые тучи сгустились плотнее обычного.

На привале им пришлось зажечь две керосиновые лампы, предусмотритель­но взятые Орионом. Лампы шипели и трещали, отбрасывая слабый мерцающий желтоватый свет. Ближайшие деревья угрожающе нависали над головами, окружая путников плотной стеной по краю поляны.

— Сегодня ставим палатку, — как можно бодрее заявил Оззи. По лицу Ори­она было ясно, что он готов расплакаться. — Ты готовишь ужин, а я нарублю немного дров для костра.

Оззи оставил парня копаться во вьючных тюках, а сам, прихватив мачете с алмазной кромкой, подошел к ближайшему дереву. Оставшийся в рюкзаке волновой тесак в один миг рассек бы самую крепкую древесину, а с алмазным мачете, хоть его кромка и была толщиной всего в пару атомов, ему потребова­лось сорок минут, чтобы срезать нижние ветви и разрубить их на поленья.