Ветеран Армагеддона - Сергей Синякин

— Р-работничек, — цыкнул он с явным раздражением сквозь зубы.

Нарочито тяжело ступая, он подошел к клеткам и некоторое время, молча, демонстрируя собственную значимость и вес, разглядывал находившихся там пантерят.

— Этого, — коротко бросил он, указывая на Ксира.

— Давай, Аркан, — ожил телохранитель. — Слышишь, чего папа требует? Выводи эту кошку, мы для нее клетку приготовили.

— Зачем? — хмуро спросил Аркан.

— А это не твое собачье дело, — отрезал Буркан. — Давай, давай, пошевеливайся!

Позже уже Аркан вспоминал, что из клетки Ксир шел неохотно, чувствовал, наверное. В клетке он сразу же сел, привалившись спиной к прутьям клетки. В таком положении зверь скорее напоминал уродливого человека или кошмарное человекоподобное отродье из фильмов ужасов, что Аркан часами был готов смотреть по телевизору. Франкенштейн, блин! Видно было, что зверь боится — и уши у него поникли, и нос стал сухим. Жалобно он смотрел на Аркана. У того даже сердце перехватило, словно он телепатически ощутил тоску хищника.

Запоры клетки с лязгом задвинулись и осмелевшее окружение Михиля запыхтело, с натужными матюгами загружая клетку с мяукающим Ксиром в кузов грузовика. Из дома послышались ответное мяуканье пантерят и раздраженный рык недоумевающей Багиры.

— Мамка сердится, — засмеялся Буркан. — Волнуется наша мамочка!

— Зато папа спокоен, как слон, — хмыкнул Михиль. — Давай, пацаны, шевелитесь, шевелитесь! Время поджимает!

Из дома вальяжно вышел Илья Федорович, подошел к грузовику и остановился. Один из михильских мордоворотов склонился, сцепив ладони лодочкой. Илья Федорович встал в эту лодочку тяжелым ботинком, подождал, когда его приподнимут, и заглянул в кузов грузовика. Видимо, взгляд человека зверю не понравился, потому что из грузовика послышалось глухое злое рычание. Илья Федорович спустился на землю, оглядел всех и согласно кивнул головой.

— Свободен, — сказал Михиль, не поворачиваясь к Аркану, но тот сразу понял, что слова адресуются ему.

Он побрел в дом. Уже в дверях его догнал Буркан, хозяйски цапнул за плечо. Грубое лицо его выражало сейчас даже некоторую любезность.

— Слышь, Аркан, — сказал он, доставая из кармана пачку серых сторублевок. — Тут папа тебе выделил на житуху.

Он бесцеремонно отсчитал из пачки несколько купюр, немного подумал и сунул меньшую пачечку в нагрудной карман аркановской рубашки. Спорить с этим грабителем было бесполезно, и Аркан промолчал.

— Папа тобой доволен, — блеснул фиксой Буркан. — Макаренко ты наш, старайся лучше, и тебе всегда отслюнявят.

Стоя в дверях, Аркан видел, как отъезжают машины. Сначала со двора выехала легковушка, за ней грузовик. Один из мордоворотов прикрыл за машинами ворота, торопливо пробежался по улице и сел в кабину грузовика. Буркан неторопливо загрузился в легковушку — телохранителю по чину полагалось сидеть впереди хозяев.

Виварий встретил Аркана четырьмя парами темных внимательных глаз. Багира нервничала, зевала, показывая окружающим белозубую розовую пасть. Миами жалобно мяукала, прячась за матерью, Ксеркс и Ксанф безостановочно ходили по клетке и время от времени бросались на прутья решетки. В виварий вошел лаборант Витя, постоял немного у клеток, ероша свои белобрысые лохмы, и, не оборачиваясь, сказал Аркану:

— Покорми их.

— Так время еще не подошло! — удивился Аркан. — Утром же кормили!

— Корми, я сказал, — буркнул Витек. — Не видишь, зверью успокоиться нужно?

— А куда они Ксира-то повезли? — поинтересовался Аркан.

— А ты любопытный, — хмуро глянул на служителя Витек. — Куда надо, туда и повезли. Давно пора уяснить: меньше знаешь, живешь спокойнее и дольше, — Витек немного подумал и добавил: — А вообще-то дураком ты притворяешься без особого труда.

Аркан покормил зверей. Багира ела, как обычно, почти не оставляя за собой костей. Ксанф с Ксерксом тоже отсутствием аппетита не страдали. А Миами вела себя необычно, сначала она просто мяукала, потом уткнулась в решетку узкой мордочкой, и в горле у нее заклокотало, как у человека, который хочет что-то сказать, только вот кашель ему не дает.

До вечера в доме никто не появлялся, и к семи часам Аркан понял, что пантеренка увезли надолго, а скорее всего — навсегда.

Еще более вероятным казалось, что пантеренка в какой-нибудь институт увезли для новых опытов. Или кто-то из боссов вместо собаки себе пантеру ручную завести решил, гадать можно было сколько угодно, но Аркан еще с зоны уяснил, что гадать о том, чего не знаешь, все равно что ступу в воде толочь. Рано или поздно отгадки жизненных загадок находятся сами, надо только подождать немного и ни к кому с расспросами не лезть. Он-то это понимал, а вот Миами, судя по всему, не очень.

Ближе к девяти она начала скулить, чтобы Аркан ее из клетки взял, однако на подсунутые ей книжки с яркими рисунками и внимания не обратила, даже кусок мяса у нее особого восторга не вызвал. Пантерка уткнулась в стекло, словно вглядывалась в пасмурные сентябрьские сумерки и сидела так более часа, а потом повернулась к Аркану, уставилась ему в глаза. Шкура на ее шее задергалась, Миами несколько раз нервно открыла пасть, потом напряглась еще больше и с вопросительной интонацией произнесла:

— Кси-ир?

У Аркана даже сердце сжалось. Ишь ты, глянь, животина простая, а как переживает! Он в умилении протянул руку и погладил Миами по бугристому лбу.

— Да не знаю я, куда его повезли, — сказал Аркан. — Может, привезут еще. Ты лучше книжечки полистай, Буркан сегодня привез. Гляди, какие картинки красивые. Сплошь про животных.

Миами мяукнула, дернула коротким своим хвостом и уже свободнее повторила:

— Кси-ир?

Аркан встал, подошел к своей ухоронке, достал бутылку, в которую сливал краденый спирт, налил немного в стакан и, не разбавляя, выпил, ощущая, как спирт сушит десны и язык. Надо же, заговорила! Сроду он не думал, что зверье заговорить может. Хотя чему тут особо удивляться, переживала пантерка случившееся, прямо как человек.

— Надо так было, — не глядя на кошечку, сказал он. — Ты, Машка, ко мне сейчас не лезь. У самого на душе хреново!

Миами подошла к кровати и вспрыгнула на нее. Зеленые глаза ее неотрывно следили за вышагивающим по комнате Арканом. Когти у нее были выпущены, короткий хвост нервно бил по одеялу.

Аркан сел на постель и принялся почесывать мордочку пантеры. Обычно Миами это нравилось, и она сама подставляла под ласковые пальцы человека баки и подбородок. Но сейчас она лишь нетерпеливо отстранилась, села на кровати, внимательно и как-то недобро разглядывая своего наставника, коротко мяукнула, потом одним ловким прыжком оказалась на полу и, подбежав на четырех лапах к двери, повернулась к Аркану.

— Ксир? — снова сказала она. — Ис-кать?

Скажи она эти слова в другое время, Аркан был бы поражен не хуже грешника, которого вместо подземной зоны нежданно сопроводили в рай, но теперь он только криво усмехнулся.