Шанхайский синдром - Цю Сяолун

Он не успел как следует познакомиться с соседями, но знал, что все квартиры в доме уже заняты. Поэтому постарался отпереть дверь как можно тише.

Потом старший инспектор долго лежал, глядя в потолок.

Перед ним проходила вереница образов – знакомых и вместе с тем незнакомых. Некоторые из них уже прилетели в его стихи, некоторые еще не нашли своего места.

Вот Лин, у входа в метро, с гиацинтом в руках, идет ему навстречу, а за ее спиной, на фреске, – уйгурская девушка: застывшее движение, бесконечное, светлое – как летний свет, вызывающий слезы благодарности; аромат жасмина, идущий от ее волос, – и аромат жасмина от чашки с чаем; оранжевое бумажное колесико крутится в бумажном окошке… Лин протягивает ему коробку с завтраком под древней изогнутой крышей на фоне ясного пекинского неба… Лин разворачивает свиток эпохи Тан в секции редких книг, радуясь его восторгу. Радость серебряной рыбкой плещется в ее глазах, а на них сонно смотрят тысячелетия. Вот она кружится босиком на пыльном полу… Ее точеный силуэт в лучах солнца – в тот день, в сампане… Она едет к нему в лабиринте переулков, и велосипед скрипит под тяжестью книг, которые она ему везет; в предвечернем небе воркуют голуби…

Он сам не заметил, как заснул.

Прошло три дня с тех пор, как старший инспектор Чэнь вышел на работу.

Несмотря на свое обещание, секретарь парткома до сих пор так и не вызвал его. Чэнь подозревал, что Ли нарочно избегает его, чтобы не говорить о деле Гуань. И потом их встреча не останется незамеченной. Осторожный секретарь парткома не мог этого не понимать. Неизвестно было, когда следователь Юй вернется из своей «командировки». Комиссар Чжан взял неделю отпуска. От того, что его не было ничего не менялось, но вот его присутствие меняло многое. Из Пекина никаких новостей – хотя Чэнь ничего особо и не ждал.

Не надо было ему обращаться к Лин. И второе письмо он писать не собирался. Как не собирался звонить по тому номеру, что она дала ему. Сейчас ему даже и думать об этом не хотелось.

Может, действительно имеет смысл подождать, как она и велела, ничего не предпринимать до «дальнейших указаний». А делать ему на самом деле почти нечего – особенно учитывая то, что сотрудники общественной безопасности следят за каждым его шагом и готовы нанести удар, как только он что-либо предпримет. Вообще как будто ничего не происходило. Совершенно случайно Чэнь узнал: У Сяомин подал прошение о выдаче ему выездной визы в Америку.

Новость, как всегда в последнее время, сообщил Лу Иностранец, которому об этом рассказала Пэйцинь. Пэйцинь узнала о поступке У от Старого Охотника, а тот – от своих пекинских знакомых. У собирался поехать в Америку не в командировку, а как частное лицо. Необычный шаг, учитывая, что в Китае У ждет назначение на высокий пост. Если У пытается улизнуть, значит, ему, старшему инспектору Чэню, надлежит действовать очень быстро. Как только У окажется за границей, его уже не достать.

Белый «лексус» определенно принадлежал У; Старый Охотник сличил номерные знаки. В последние несколько дней Чэнь занимался делом вполне безобидным, даже с точки зрения МОБ: он изучал правила предоставления автотранспорта руководящим работникам. Руководящим работникам уровня У Бина машина с шофером выделялась за государственный счет. Однако члены семьи руководящего работника не имели права пользоваться ею. Поскольку У Бин лежит в больнице, его родным нельзя вызывать шофера, чтобы тот возил их. Поэтому У Сяомин, сославшись на необходимость ежедневно навещать отца в больнице, предложил, что будет водить машину сам. Кто же ездит на белом «лексусе», пока сам У находится в Пекине?

Лу Иностранцу не удалось опознать водителя. Не увенчались успехом и попытки дозвониться до Оуяна в Гуанчжоу. Телефон Оуяна не отвечал. Наверное, Оуян, как и Се, попал в беду – из-за него. От МОБ можно ожидать всего.

Неопределенность ожидания в свете последней информации о том, что У собирается уехать в Америку, действовала Чэню на нервы. Ему нужно, во что бы то ни стало нужно поговорить с секретарем парткома Ли!

Несмотря на свой высокий пост, Ли имел привычку каждое утро в одиннадцать пятнадцать сам спускаться в бойлерную за кипятком. В одиннадцать пятнадцать Чэнь также зашел в бойлерную, прихватив с собой термос. Здесь постоянно есть народ; их встреча вполне может показаться естественной.

Сотрудники по очереди наливали кипяток из титана в свои термосы. Войдя, Ли дружелюбно поздоровался со всеми, а потом подошел к Чэню:

– Как дела, товарищ старший инспектор Чэнь?

– Все хорошо, кроме того, что я ничего не делаю.

– Отдохните. Вы ведь только что вернулись. – Наклонившись и открыв краник, Ли едва слышно добавил: – Вы нашли то, о чем мы говорили в прошлый раз?

– Что?

– Когда найдете, – сказал Ли, – приходите ко мне. Ли уже повернул к выходу, унося с собой наполненный термос, когда Чэнь вдруг сообразил, о чем толкует секретарь парткома.

Мотив!

Вот что просил его найти Ли в последний раз, когда он был у него в кабинете. Чэню нужно найти мотив. Здесь, в бойлерной, разговаривать бессмысленно. Он не сумеет уличить убийцу, если не найдет мотив преступления. И политика тут совершенно ни при чем!

Чэнь снова, уже в который раз, принялся перелистывать материалы дела. Голова раскалывалась от мыслей. Если бы хотел расстаться с Гуань, она никак не могла бы ему помешать. Она ведь «третья сторона» – другая женщина. Женщина, которая пытается увести мужа от жены, в Китае осуждается. Если бы их связь открылась, от нее бы все отвернулись. А поскольку она не простая женщина, а Всекитайская отличница труда, связь с женатым мужчиной для нее была равноценна политическому самоубийству. Даже если бы Гуань решилась на отчаянный шаг и предала их отношения огласке, она все равно ничего бы не добилась. Да у них с У был роман, но он хотел положить ему конец. Ну и что? Секретарь парткома прав: времена меняются, и сейчас связь на стороне не считается серьезным политическим преступлением. Учитывая его родственные и прочие связи, У легко вышел бы сухим из воды.

Нет, Гуань никак не могла представлять для У реальной угрозы, даже в то время, когда все поговаривали о его скором повышении.

С другой стороны, сама Гуань была знаменитостью – она не какая-то провинциалочка. У должен был понимать, что ее исчезновение заметят, что начнется расследование и след приведет к нему, как они ни скрывали свои отношения. У слишком умен, чтобы не понимать очевидного.

Так почему же он пошел на такой риск?

Гуань, наверное, каким-то образом стала представлять для него гораздо более серьезную угрозу – но старший инспектор Чэнь пока не понимал какую.

Решив немного отвлечься, Чэнь принялся читать циркуляры, скопившиеся за время его отсутствия. В одном шла речь о росте преступности в стране. ЦК призывал всех членов партии принять меры.

Кроме того, Чэнь заполнил многочисленные анкеты для поступления в Центральную партшколу, хотя он теперь сомневался, что его туда примут.