Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

class="p1">– Ты никому и ничего не должен, Эста. Если уж на то пошло, он кое-чем обязан тебе. Ну и мне немного.

– Вот ты вроде умный парень, но как дело доходит до какого-то непонятного предела, начинаешь дурить, мама не горюй. Приглашение же от сенатора, понимаешь? Он сам будет с нами разговаривать. Это же… Это же…

Лил, для того чтобы начать мечтать, нужно было показать реальную сказку. А Эсте, как ни странно, потребовалось и того меньше: намек на высочайшее соизволение снизойти до малых мира сего.

– Я бы на твоем месте не сильно рассчи…

– Точно, шанс! Сказать то, что давно хотел. Нужно только подумать хорошенько, выделить самое главное. Да, нужно подготовиться. Очень тщательно подготовиться!

Сейчас Норьегу можно было с полным на то правом называть бесноватым. Глаза горят, пальцы дрожат, лоб в испарине, ноги на месте не стоят – приплясывают. Чокнулся парень, одним словом. Всего лишь от обещания на шаг приблизиться к исполнению мечты.

– Так иди и готовься уже. На сколько встреча назначена? На десять часов. Только-только успеешь.

– Я за тобой заеду!

Умчался, только пятки засверкали. Как несолидно для уважаемого сеньора инспектора. Ай-ай-ай. Лично я торопиться не собираюсь. Дорога домой выверена до минуты: и так знаю, что времени хватит.

– Чего такой хмурый? Опять труп откопал где-нибудь?

Ага, источник езды по ушам никуда не девался. Всего лишь переместился с работы домой.

– Я думал, больше не придешь.

– Размечтался! Я же говорила: не отстану. Никогда и ни за что.

Ладно хоть уже смотрит не так обиженно. Отошла, наверное. Или затаилась, чтобы выбрать момент и нанести сокрушительный удар.

– Чего делал-то весь день? Рассказывай!

– Железо водой поливал.

– Это зачем?

– Машины мыл.

– А, понятно… Значит, трупов не было?

И не поймешь, притворяется или впрямь вернулась к прежней легкомысленной манере болтать обо всем на свете.

– Ни одного.

– У-у-у, жаль!

А мне-то как жаль. Новый труп – новый шанс отсидеться в полицейском управлении хотя бы до утра.

– Тебе на ужин что сготовить?

Положение усугубляется. Сначала были разговоры, теперь дело дошло до еды.

– Ничего. Я не буду ужинать. Не успею.

– Это почему?

– Надо кое-куда сходить.

– Куда?

Взгляд, полный искреннего интереса.

– Пригласили на встречу.

– Кто?

– Сенатор. И не раскатывай губу, Эста тоже туда идет. Похоже, предстоит скучный серьезный разговор.

– Сенатор?! - Подскочила на месте. - Вот так, запросто, тебя пригласил? В свой дом?

Строго говоря, домом особняк на камино Норте назвать трудно. Именно что место деловых встреч. И кстати, рассчитанное в основном на дела «местного значения»: с соратниками и влиятельными людьми Джозеф встречается совсем в других резиденциях.

– А ты в таком виде… А ну, быстро в душ!

Нормальный у меня вид. И вообще, мылся уже. После работы.

– Давай-давай! А я пока найду, что тебе надеть.

Вот это пугает не по-детски.

– Кому сказано? Не тяни время!

На выходе из душа она ждала меня с целым ворохом в руках. Подозрительно синим сверху.

– Я все-все зашила! Как знала, что понадобится.

Ах, чертовка… Значит, не только нитки она тогда искала. Вернулась и подобрала все пакеты.

– И волосы пригладь. Да не так! Дай, я сделаю.

Часть 3.13

Зеркало в доме Ллузи было всего одно, мутное, как жизнь самого хозяина. Но отражение просматривалось. Достаточно ясно, чтобы…

Это был кто-то чужой. Незнакомый. Давно забытый.

– Смотри, какой ты красавец! Настоящий принц. Или даже ангел.

С чудовищной душой, как мне тогда сказали. Одна настырная коротышка. Забавно, но до сих пор она толком и не вспоминалась. Времени для размышлений не находилось. Впрочем, желания – тоже.

– Ангел…

Девчонка качнулась, как маятник. Налево, направо.

– Лил?

Вздрогнула, почувствовав мои ладони на плечах.

– Что с тобой?

– Да как-то все… кружится…

Я донес её до кресла. Усадил.

– Так лучше?

– Умгум.

Тяжелые были два дня. Нервные. Неудивительно, что даже у такой заведенной пружины, как Лил, могут вдруг закончиться силы.

– Эй, а ты чего садишься?

– Не пойду никуда. Вдруг тебе станет хуже?

– Ничего со мной не станется. Иди.

А сама смотрит… Ну прямо-таки, страдалец страдальцем. Только, пожалуй, взгляд не как у святых мучеников на соборных мозаиках. Растерянный. Тех-то нам вечно представляют людьми, которые знали, на что идут, и принимали свой удел с покорностью и смирением. Что же касается Лил…

– Опоздаешь!

– Тебе не терпится, чтобы я ушел?

Отвернулась. Обиделась, что ли?

– Мне особо незачем идти на эту встречу. Правда. Сенатор не может предложить мне то, чего я… Просто не сможет. А на меньшее соглашаться смешно.

Узкая ладонь легла на мои пальцы.

– Ты странный.

– Разве?

– То, что сейчас сказал… Женщина ведь должна быть счастлива, услышав такое?

– Какое?

– Ну, про сенатора. Про встречу. Что откажешься от неё.

– Если это необходимо. Тебе.

Вздохнула. Глубоко и как-то тяжело.

– Вот и говорю: странный. Твои слова. Они совсем легкие. Пушинки-перышки.

– Не понимаю.

– Все, что ты решаешь, точно такое же. Легкое. Будто ничего для тебя не стоит.

Ах вот что её удивляет… Ну да, ещё на причале было ясно. Я должен был вести себя иначе. Не рисковать, например. А сейчас – не расшвыриваться шансами. Ей, наверное, представляется, что мне под ноги сыплют золото и прочую драгоценную чепуху, а я этого не замечаю и успешно втаптываю дармовые сокровища в грязь.

Эх, девочка! Тебя можно было бы пожалеть, если бы ты не была самой собой.

– Если ты про жизнь, то я сам назначаю ей цену.

– И какая она, цена?

Да ни гроша. После того, как владел всем миром… Ну, практически всем. В конце концов, Санта-Оза – почти что вселенная. Моя личная. Должна была ею стать. А теперь что? Ни мечты, ни надежды. Есть только шальная тяга проверять при каждом удобном случае, насколько у Тебя, Господи, хватит терпения.

– Ты плохо себя чувствуешь. Может понадобиться помощь.

То ли всхлипнула, то ли фыркнула.

– И что ты сделаешь?

– Все, что смогу.

– А многое ты можешь?

– Я же сказал: все. Кому-то пределы моих возможностей покажутся смешными, но других у меня нет.

– А вдруг появятся? Сенатор же зовет тебя не просто так. Вдруг он собирается…

Поднять меня из грязи в князи? Ага, как же! Хорошо, если не позаботится, чтобы все мы благополучно замолчали. Навсегда.

– Я в это не верю.

– Без веры жить нельзя.

Падре так твердит на воскресных проповедях, знаю. Когда-то я тоже пытался верить. Пока окружающая действительность не щелкнула меня по носу.

– Жить можно без кучи разных вещей. Не только без