Профессия-первая леди - Антон Леонтьев

Он протянул руку к подносу с бокалами и резким движением смел их на пол. Старуха расхохоталась:

– Не хотите по-хорошему? Уверяю вас, яд действует быстро. Вы заснете и больше никогда не проснетесь. Но раз так… Стефан, где моя сигарета?

Сын вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку.

– Вы всегда курите перед тем, как совершить убийство? – осведомился я.

Старуха брезгливо посмотрела на меня.

– У вас есть две минуты, – заявила она. – А затем… Затем я вас убью. Стефан слишком мягкотелый, не представляю, что он будет делать без меня…

– Без вас он не стал бы убивать и подделывать картины, – произнес дядя Браня. Старуха жадно затянулась, тонкая сигарета в ее руке задрожала.

– Что вы в этом понимаете! Так надо! Все, что мы совершили, сделало папу и его картины знаменитыми!

– Но нет никаких картин, – продолжал гнуть свое дядя Браня. – Наследия Стефана д’Орнэ не существует! И скоро об этом узнают все!

– Никто ничего не узнает! – просипела старуха.

Она закашлялась. Я понял, что настал мой смертный час. Весняна продолжала судорожно кашлять, сигарета выпала у нее из руки, и старуха осела на пол.

Стефан удивленно посмотрел на матушку: лицо Весняны посинело. Дядя Браня ринулся к ней, пытаясь завладеть пистолетом.

– Мамочка, что с тобой? – плаксиво произнес Стефан. Он выхватил пистолет из ее скрюченной руки и выстрелил в воздух. Я закричал, дядя Браня остановился.

– Ну, ты, помоги мне! – взвыл художник. – Моя мамочка, что с ней?

– Скорее всего, сердечный приступ или удар, – сказал дядя Браня. – Старушка переволновалась и не успела нас убить. Минздрав предупреждает – курение опасно для вашего здоровья! Господи, что это такое?

Взметнулся бордовый язык пламени. Сигарета, которая стала последней в жизни Весняны д’Орнэ, приземлилась на простыню, что закрывала одну из поддельных картин. Теперь простыня пылала.

– Удар? – произнес странным голосом Стефан. Он склонился над матерью. – Кажется, не дышит.

Художник подскочил. Комнатка начала заполняться дымом, огонь с простыни перекинулся на другие картины.

– Она умерла, – сказал он. – Как же я мечтал об этом! Она наконец-то умерла!

– Пожар! – завопил я. – Нам нужно как можно скорее покинуть помещение!

Стефан словно очнулся, он вылетел за дверь, и я услышал, как лязгнул замок. Он запер нас!

Я забарабанил в дверь:

– Эй, д’Орнэ, мы же здесь сгорим заживо! И твоя галерея сгорит!

– Пусть горит! – раздался безумный хохот. – Я начну новую жизнь! Не будет больше диктата матери, убийств и фальшивых картин! Я совершенно свободен!

– Свихнулся окончательно, – сказал дядя Браня. Клубы едкого дыма заполнили крошечное помещение. У меня слезились глаза. Еще минута, и мы задохнемся!

Дядя Браня схватил одну из картин в тяжелой раме и со всего размаха бросил ее в окно. Стекло, зазвенев, разлетелось.

– У нас один путь, – сказал он. Я со страхом посмотрел вниз – от земли нас отделяло не меньше семи метров.

– А Весняна, – указал я на старуху, скрытую в клубах едкого дыма. Дядя Браня метнулся к ней и сказал:

– Стефан прав, она умерла. Помочь ей ничем нельзя!

Я почувствовал невыносимый жар, комната была объята пламенем.

– У нас нет времени на размышления. – Дядя Браня подтолкнул меня к разбитому окну.

– Это просто безумие! – провозгласила я в который раз. Браня улыбнулся и ответил:

– Не в большей степени, Фима, чем твои лондонские приключения!

– Вы могли погибнуть! – продолжала я. Браня, живой и невредимый, расположился на диване, Дусик с поломанной ногой сидел в кресле. Василиск примостился у него на животе и пыхтел, как мини-генератор.

– Ты тоже могла погибнуть, Фима, – сказал Сувор.

Я не знала, что ему ответить. Очутившись в Экаресте, я узнала о пожаре в галерее д’Орнэ – здание сгорело почти полностью, и все шедевры были уничтожены. Но если бы только это! Дусик и Браня оказались на месте происшествия!

Разговор с президентом окончательно разъяснил все тайны. Гремислав Гремиславович исповедовался перед супругой. Он в самом деле был в Экаресте тридцатого июля 1982 года, в тот самый день, когда исчезла Татиана. Она сказала ему, что больше не хочет его видеть. У нее появился новый поклонник. Она укладывала чемодан в тот момент, когда Гремислав пришел к ней на квартиру. Он и сам понимал, что так больше продолжаться не может. Они мирно расстались, и Бунич помог ей вынести чемодан на улицу. Татиана настояла, чтобы Гремислав удалился, – за ней должен был заехать ее новый друг, и она не хотела, чтобы Бунич видел его.

– Этим и объясняются отпечатки пальцев Гремислава Гремиславовича на чемодане, – произнесла я. – У меня нет причин не верить господину президенту. Он сказал правду! А кулон он купил у одного из своих коллег, когда искал подходящий подарок к свадьбе. Похоже, сережка осталась у Стефана после того… как он убил Татиану. И д’Орнэ, желая заработать, наверняка продал ее ювелирам, которые сделали из сережки кулон. А он попался на глаза Буничу и оказался на груди Надежды, младшей сестры убитой Татианы! Воистину, причуды судьбы!

– А кто был поклонником Татианы? – спросил Дусик.

Бедный мальчик заработал перелом ноги! Браня остался целым и невредимым!

– Ясно кто, скульптор Ираклий Тхарцишвили, – заметил Сувор. – Поэтому Татиана и не упоминала его имя, поэтому и намекала на кого-то могущественного из мира искусств.

– Мы стали свидетелями того, как старуха призналась в совершении убийств, – продолжал Браня. – Она была сумасшедшей, эта Весняна! Не знаю, кто именно убивал – она или ее сыночек, или они действовали сообща, но ты бы видела, Фима, ее глаза в тот момент, когда она рассказывала о своих преступлениях: старуха не находила в этом ничего предосудительного. У нее имелась одна цель – все должны преклоняться перед талантом ее отца. Ради этого она была готова на все!

– Несчастная Весняна, – пробормотала я. Ее обугленный труп был обнаружен на пепелище, а вот ее сыночек Стефан бесследно исчез. Его объявили в розыск, но д’Орнэ как в воду канул. Скорее всего, удрал за границу – на квартире Стефана и Весняны обнаружили десяток паспортов с разными именами и фамилиями. Стефан побывал дома, выпотрошил сейф, забрал деньги и драгоценности и скрылся.

– Его найдут, я не сомневаюсь, – сказал Браня. – Но какая извращенная фантазия! Матушка и сын не останавливались ни перед чем! Им требовались деньги – и жертвой стал ювелир Кацнельсон. Старик знал Стефана, тот не раз появлялся у него в обществе Грозданы Дрежневец, поэтому и открыл без задней мысли дверь своему убийце. А Таню Стефан лишил жизни из-за ревности: она бросила его, предпочтя Ираклия Тхарцишвили в качестве нового любовника. Уверен, что за всем стояла Весняна!