Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Мария Лунёва

— Влюбишься, куда же ты, красивая моя, денешься. Так что смотри, но недолго, — шепнул ведун мне в макушку.

Снизу под нами завертелась вихревая воронка. Словно кто-то мешал кипящее, бурлящее молоко.

— Вперёд, Фьер, к солнцу! — прокричал Эмес, крепче прижимая разомлевшую меня к своей груди.

Пегас, хлопнув огромными крыльями, понёсся на запад.

Мы то ныряли в грозовые облака, пролетая мимо клубящихся воздушных вихрей, то снова взмывали в чистую небесную гладь.

Я забылась во времени. Совсем потеряла ему счёт.

Но, наверное, ничто не может длиться вечно.

И эта прогулка тоже.

Фьер, показав нам солнце, окунулся в тяжёлые облака и спустился ниже.

Снег обратился мелкими градинками. Под нами бушевал океан, нескончаемым синим ковром. Впереди виднелась песчаная прибрежная полоса, слева город, а справа академия.

Пегас же летел прямо к себе домой на родную ферму.

Моё сердце билось, как бешеное, грозясь, просто разорваться от восторга и толики горечи.

Мне было мало.

Быть может, мне всегда будет мало, сколько бы я ни врывалась в небесные дали. Я не смогу насытиться этим никогда. Пегас еще не коснулся копытами земли, а я уже хотела обратно — туда в те бескрайние голубые чистые просторы над тучами, освещённые таким родным солнцем.

— Эмес?

— М-м-м, — промычал он мне на ушко.

— Как ты думаешь, если я попрошу Злату, она возьмёт меня сюда?

— А почему тебе не попросить меня? — его голос стал строже.

— Ты всегда занят… — промямлила я.

— Для тебя, Алевтина, я всегда свободен. В любую минуту. Эту ферму спонсирует наш род. Если хочешь — бери её на себя.

— Что значит бери? — я взволнованно обернулась к нему.

Зря! Вместо ответа снова оказалась захвачена в плен. Закралось подозрение, что этот мужчина только и выжидает момента, когда я потеряю бдительность. Задыхаясь под очередным натиском его губ, застонала.

— Эмес, это плохой способ уходить от ответа.

— Да кто уходит, — проворчал он, прикусывая мою нижнюю губу. — Я просто дорвался до желаемого.

— Придержи коней, ведун! Слишком уж вы скоры, господин Валынский. И объяснитесь, что значили ваши слова.

— То и значили. Ты можешь сколько угодно увиливать, но быть тебе, девочка, моей женой. Так что вперёд — бери все финансовые вопросы фермы на себя.

— Но как же тот мужчина, что встретил нас. Главный конюх. Я забыла спросить его имя. Это ведь его земля.

— Господин Лютков — управляющий. Он большой профессионал по части пегасов, но, увы, в остальном просто ноль. Много лет назад, когда я был ещё мальчишкой, дед узнал, что ферма на грани разорения и кредиторы требуют землю. Работники спешно искали места, куда можно переправить хотя бы больных жеребят. Взяв меня, дед прибыл сюда и очень долго беседовал с Лютковым, а после купил его долги и рассчитался с банком. Все пегасы остались здесь. Мы взяли на себя траты по их содержанию. Вот такая история. В прошлом году сюда пришла Злата. Она как может, разгребает дела фермы, но её одной мало. Если ты предложишь ей помощь — она будет просто счастлива.

— Значит, даёшь добро?!

— Угу, — он снова потянулся ко мне, но я, отстранившись, приложила к его губам указательный палец. Он лишь улыбнулся.

— Хорошо, моя ведьма, я придержу коней, как ты выразилась. Но все же буду рад, если ты поможешь здесь. Мне дорого это место, но, к сожалению, посещаю я его нечасто.

— А если я снова попрошу покатать меня?

— В любое время дня и ночи.

— Даже так…

Мне определённо нравилось всё услышанное. Перспективы подкупали.

— Для тебя, Аля, всё что угодно. Надо же мне красоваться перед тобой, раз уж статус главы рода для тебя пустой звук.

— Красуйся, — я царственно махнула рукой. — Но замуж всё равно не пойду.

— Да куда ты денешься, — его губы лёгкими поцелуями прошлись по моей ладони.

Фьер громко заржал и, коснувшись передними ногами земли, резво поскакал по тропинке к загону.

* * *

Вокруг таверны витал приятный будоражащий аппетит аромат ванили.

Уловив такие дивные запахи, мой живот заурчал изголодавшимся котом на всю округу. Да так громко, что стыдно за него стало. Прикусив нижнюю губу, я взмолилась, мысленно прося его выражать свои протесты не столь яростно. Ну да, булочками пахнет, да есть идём, но не надо на всю округу выражать свой восторг. Видимо, я была услышана, потому как в ответ он проурчал тише.

— Да, я опять оплошал, нужно было всё же пообедать перед полётом, — Эмес, слыша вопли моего желудка, тяжело вздохнул. — Сейчас все будет, Аль. Здесь и правда хорошо готовят. Утиные ножки… про них я уже говорил. Гренки, картошка, запечённая в печи, рагу в горшочках, жаренное на открытом огне маринованное в томате мясо. Паштеты, рыба, котлеты, отбивные, бульоны… Всё что душе угодно и главное — вкусно очень.

Ответить я не успела, меня перебил собственный живот. Наверное, его ор услышали все обитатели фермы и пегасы, в том числе.

— Прости, — сконфуженно шепнула я, чувствуя, что краснею. — Проголодалась. А он у меня как истеричка: чуть что — сразу воет.

— Ты очень активная малышка, к тому же чёрная ведьма. Тебе, скорее всего, уже сказали — тёмный дар поглощает много энергии. Поэтому нужно часто и сытно есть. Не стесняйся, Аля. Здесь все всё понимают. И вообще, это просто чудесно, что у тебя отличный аппетит, будет с кем по тавернам вечерами гулять.

Я сначала обрадовалась этой его фразе, но тут же закралось в мою голову недоверие.

— А сейчас что не с кем? Я слышала, как тебя Портовски в таверны тащила.

Вот зачем, спрашивается, я вспомнила эту крыску? Ну кто меня вечно тянет за язык и заставляет открывать рот прежде, чем умная мысль промолчать в голове созреет?

Эмес поджал губы и покосился на меня. Поморщился. Кажется, мои слова пришлись ему не по душе.

— Это всего лишь простой вопрос, — промямлила я, ощущая между нами неловкость.

В конце-то концов, нужно рассуждать здраво. Он взрослый мужчина, конечно, у него были женщины. И не одна, и не две… И одной Портовски там не обошлось. Ну и пусть даже была она у него. Главное, что до меня, и не приведи небеса, он с ней снюхается после сегодняшнего свидания. Вот такого я уже не прощу.

— Знаешь, Аль, я совершил просто огромную тактическую ошибку, подпустив к себе Элоизу, — на его скулах заходили желваки. — Я как-то не подумал, что это только в моих глазах она бывшая одногруппница, с которой я просто дружил. Наоборот, полагал, что наличие рядом со мной женщины подстегнёт твой интерес. Глупо, сейчас я это понимаю. И когда она цеплялась к тебе, я считал, что ты вполне сама способна справиться с ней. Что это поможет тебе стать увереннее и смелее. Вот и не лез. Ошибка, моя большая оплошность. Нужно было оградить тебя от неё, спрятать от её ядовитого языка.