Литературный навигатор. Персонажи русской классики - Александр Николаевич Архангельский

и женское, разочарованность сердца и душевный порыв. Печорин не обменивает Бэлу на богатство, она не откупается от матери с отцом, тем более что отец Бэлы – богат и знатен. Трагедия предопределена не социальной несправедливостью, а общей фатальностью жизни. Печорин не может не разлюбить, Бэла не может не погибнуть из-за этого.

А за этими ложными литературными параллелями здесь спрятана гораздо более глубокая сюжетная перекличка. Похищенная Бэла, пока не полюбила Печорина, скучала ровно так же, как будет скучать он, когда ее разлюбит. А, полюбив, была настолько же счастлива, как был счастлив он, пока не разлюбил. Они, принадлежа к полярным жизненным укладам, на самом деле ближе, чем нам кажется. И физическая смерть, как ни странно, спасает Бэлу от куда более страшной и разрушительной смерти душевной. Таков фатум, такова жизнь.

Вера – персонаж повести «Княжна Мери», в прошлом – любовница Печорина, поразившая его до глубины души, но брошенная им, как все когда бы то ни было встреченные им женщины. Умная, светская, страстная, она теперь замужем – за дальним родственником княгини Лиговской. Муж ее, Семен Васильевич Г. в, за которого она вышла «ради сына», хром, богат и болен; больна и сама Вера. Случайно встретив Печорина на водах в Кисловодске, она, благодаря повторному роману с ним, ненадолго расцветает. Но Печорин изменить себя не в силах; вновь отозвавшись на ее любовь, он снова быстро к ней охладевает. В конце концов она во всем признается мужу («Я погибла…», «я для тебя потеряла все на свете») и ставит Печорину единственное условие: не влюбиться в Мери и не жениться на ней. Он выполняет эту просьбу. Просто влюбляет Мери в себя и жестоко обрывает так и не начавшиеся отношения.

О Вере впервые упоминает доктор Вернер и он же дает ее портрет: «какая-то дама из новоприезжих, родственница княгини по мужу, очень хорошенькая, но очень, кажется, больная… Не встретили ль вы ее у колодца? – она среднего роста, блондинка, с правильными чертами, цвет лица чахоточный, а на правой щеке черная родинка; ее лицо меня поразило своей выразительностью». Доверив Вернеру представить Веру (случайно ли это созвучие имен, судить трудно), автор вдруг передоверяет слово главному герою:

«– Родинка! – пробормотал я сквозь зубы. – Неужели?

Доктор посмотрел на меня и сказал торжественно, поло-жив мне руку на сердце:

– Она вам знакома!.. – Мое сердце точно билось сильнее обыкновенного».

Появившись на страницах романа как бы в двойном отражении, Вернера и Печорина, показанная глазами скептиков, Вера с самого начала ассоциируется с темой разочарования – и в то же время с темой обманчивого возвращения любви. Печорин задним числом понимает, что именно Вера дала ему ту полноту чувства, которую он искал всю свою жизнь, но изменить себя он не в состоянии. Вера – «единственная женщина в свете», которую он «не в силах был бы обмануть». Но Печорин убежден, что она полюбила в нем именно зло, именно холод: «Может быть,… оттого-то именно меня и полюбила; радости забываются, а печали никогда!» Отчасти это так и есть; в письме к Печорину Вера напишет: «ни в ком зло не бывает так привлекательно». И тут, конечно, следуют печоринские размышления о женской логике, природе женской любви и притягательности зла.

Несмотря на глубину характера, сюжетная роль Веры скорее служебна, она «обеспечивает» два любовных треугольника. Первый связан с нею непосредственно: Печорин – Вера – Мери. Второй опосредованно: Печорин – Мери – Грушницкий. И еще она нужна для четкого параллелизма: здоровая и юная княжна Мери в конце повести покрывается «болезненным румянцем», а ее полнейший антипод – болезненная Вера – на короткий срок возвращает себе «цвет лица и силы». Такой насмешливый и драматический параллелизм в романе встречается часто. Вспомним Бэлу, скучающую без любви, и счастливого Печорина, пока он любит. И скучающего Печорина, когда он разлюбил, и счастливую Бэлу, когда она доверилась Печорину.

Вернер – персонаж второго ряда, доктор, приятель Печорина, появляющийся в повести «Княжна Мери». Вернер оттеняет образ главного героя, это человек «печоринского типа», не наделенный той же глубиной и силой, но тоже имеющий смелость не верить в иллюзии. Он «скептик», «эгоист» и в то же самое время «поэт». С одной стороны, он инженерно изучил «все живые струны сердца человеческого» и почти презрительно относится к людям, с другой – плачет над умирающим солдатом.

Эта противоречивость (без печоринских бездн) подчеркнута портретом доктора, в котором чувство красоты сочетается с внешним уродством: «мал ростом и худ и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем голова его казалась огромна». Она же, противоречивость, заключена в его имени: будучи русским, он носит немецкую фамилию. Столь же противоречиво его прозвище: человек необычайно добрый, он получает произвище «Мефистофель».

Его жизненное правило – «холодная порядочность», он не деятель, а созерцатель. В отличие от главного героя, Вернер не принимает ответственность за происходящее с ним и с миром на себя; после гибели Грушницкого отходит в сторону, перестает здороваться с Печориным, который отныне считает бывшего приятеля нравственным трусом.

Сюжетная роль доктора Вернера сводится к отыгрышу печоринских реплик и «угадыванию» его будущих действий; так, доктор заранее «знает», что Грушницкий окажется жертвой Печорина, он сообщает главному герою о слухах, которые распространяет Грушницкий, предупреждает его о том, что пулю «забудут» положить в пистолет во время дуэли.

Вулич – герой повести «Фаталист», серб, отчаянный поручик-бретер, которого Печорин встречает в казачьей станице. То, что Вулич игрок – принципиально значимо, потому что он, помимо прочего, играет с жизнью и смертью и дает Печорину возможность с новой – и финальной – остротой поставить ключевой вопрос о природе и границах фатализма. Вопрос этот так или иначе звучит во всех повестях романного цикла, на него так или иначе отвечают все его герои, от рассказчика до Максима Максимыча, от контрабандистов в «Тамани» до Бэлы и от Веры до самого Печорина.

Вулич убежден, что все в мире случайно и пистолет, приставленный к виску, может выстрелить, а может дать осечку. Значит, любой человек ведет игру с судьбой вслепую. Фаталист Печорин вступает с ним в спор и, казалось бы, проигрывает: вопреки печоринскому предсказанию («Вы нынче умрете») пистолет Вулича дает осечку, случайность оказывается сильнее предопределенности. Но предчувствие Печорина все равно сбывается: Вулич избежал гибели от пули, однако тут же пьяный казак Ефимыч разрубил его шашкой надвое. Зато бросившийся на казака Печорин, вопреки всем шансам погибнуть, остается жив. Верящий в случайность Вулич гибнет