Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

class="p1">— Вижу, ты совсем не общался со служанками семьи Мужун, брат, — невнятно возразил юный принц. — Она и А Би — сироты. Не сестры — это видно даже по их лицам, — но обе потеряли родителей во младенчестве. Думаю, тут не обошлось без моего папы, — он безрадостно хихикнул, и опрокинул очередную рюмку крепкого вина, настоянного на травах.

— Я бы, все же, не стал подозревать его в отцовстве каждой из встреченных дев, — с сомнением ответил Шэчи. Пригубив свое «цзимо», он довольно кивнул, катая на языке насыщенно-сладкую жидкость с легким хлебным привкусом.

— Пока отец девицы неизвестен, я не стану рисковать, — решительно промолвил Дуань Юй, вновь прикладываясь к горячительному.

— Ладно, — махнул рукой его собеседник. — Тогда, что ты думаешь о той служанке госпожи Ван, что без ума от тебя? Как там ее зовут — Ланьцзянь? — предположил он, закусывая вино зелёным пирожным.

— Цзюйцзянь, — безрадостно ответил юный принц, хмелеющий все больше, но не прекращающий пить. — Признаюсь тебе честно, брат — покупая служанок, тетушка Ли явно выбирала тех, что поплоше видом. Я уже и не знаю, как отделаться от этой навязчивой девицы.

— Хорошо же, — тяжело вздохнул Инь Шэчи. — Помнишь ту певичку из гостиницы в Чанша? Ты битый час осыпал ее хвалебными словами, и оставил в ее кошельке половину своих денег. Как же ее звали? — он задумчиво тронул подбородок. — Сян-эр? Ян-эр? Лян-эр?

— Мне понравился голос Жун-эр, и ничего более, — нечленораздельно возразил Дуань Юй, и громогласно икнул. — Ты что, и впрямь кинулся бы разыскивать ее?

— Чего не сделаешь ради родни? — задумчиво ответил Шэчи. — А что, если… — повернувшись к шурину, он замолк: его собутыльник сладко спал, склонив голову на стол, и увлеченно пуская пузыри. Весело хмыкнув, юноша подхватил своего нестойкого к вину родственника под руку, и потащил к кровати.

Уложив шурина, Инь Шэчи покинул комнату, и отправился выяснять у служанок, где устроилась его жена. Вскоре, он отыскал указанную ему спаленку, и, без особого стеснения распахнув дверь, вошёл. Внутри обнаружились широкая кровать с балдахином, бумажная ширма, расписанная танцующими журавлями, и Му Ваньцин, сидящая перед небольшим медным зеркалом. Девушка, избавившаяся от головного убора, плаща, и вуали, вынимала из волос заколку; рядом с ней, на столике, лежал потёртый черепаховый гребень.

— Я как нельзя вовремя, — обрадовался юноша. Придвинув второй стул, он уселся за спиной Ваньцин. — Позволь помочь тебе, моя милая жена.

— Конечно, Шэчи, — улыбнулась та, и передала ему гребешок. Юноша увлеченно принялся расчёсывать волосы девушки, перебирая их густые черные пряди.

— С кем ты пил? — принюхавшись, полюбопытствовала Му Ваньцин.

— С Дуань Юем, — ответил Инь Шэчи, весело фыркнув. — Помнишь глупую историю, произошедшую с ним и Чжун Лин? Сегодня, она повторилась, но на сей раз, несчастным влюбленным оказался мой шурин.

— Он встретил здесь очередную сестру, и влюбился в нее? — недоверчивым тоном спросила девушка. — Бедный братец Юй. С его невезением, было бы разумнее доверить поиски жены сводне поопытнее.

— Боюсь, уже поздно, — задумчиво проговорил Шэчи. Удерживая волосы Ваньцин на гребне, он ненадолго залюбовался их ониксовым блеском. — Даже крепчайшая травяная настойка двадцатилетней выдержки не смогла увести его мысли от Ван Юйянь. Чувствую, шурин ещё долго будет тосковать и печалиться.

— Ван Юйянь? Та, что похожа на портрет своей бабки? — лениво поинтересовалась девушка. — Неудивительно, что братец Юй потерял голову — она весьма привлекательна.

— Все дочери твоего отца — редкие красавицы, — согласно кивнул Инь Шэчи, и, наклонившись к ушку жены, негромко добавил:

— А одна из них и вовсе прекраснее всех богинь мира.

— Не отвлекайся, муж мой, — засмеялась Му Ваньцин. — Мне приятны твои слова, внимание, и, особенно, ласки, но мои волосы все ещё в беспорядке.

— У меня есть ещё одна новость, — отстраненно заговорил Шэчи, вновь берясь за расчёску. — Госпожа Ван согласилась обучить нас с тобой могущественному фехтовальному искусству, что позволит объединить наши силы наилучшим образом.

— Ей известна тайная техника секты Древней Гробницы, мечный стиль Чистой Девы? — неподдельно удивилась Ваньцин. Юноше пришлось поспешно отнять гребень от ее волос — жена, в искреннем изумлении, резко повернулась к нему лицом.

— Нет, милая, — не ожидавший такого интереса, Инь Шэчи слегка растерялся. — Стиль, которому обучит нас моя старшая, зовется Семь Мечей Привязанности. А что это за искусство Чистой Девы? Звучит, как некая даосская техника, из тех, — он с намеком глянул на девушку, — что практикуют в уединении, вместе с любимым человеком.

— Поверить не могу, за какого развратника я вышла замуж, — рассмеялась Му Ваньцин, поворачиваясь к юноше спиной. Тот вновь прилежно взялся расчёсывать ее волосы. — Стиль Чистой Девы — фехтовальная техника, дополняющая мечное искусство даосской секты Цюаньчжэнь. Говорят, что вместе они — непобедимы, но искусства секты Древней Гробницы давно утеряны, и существуют лишь в виде слухов, ходящих на реках и озёрах.

— Твоя осведомленность о братствах вольных странников, и их умениях, вызывает уважение, моя любимая жена, — задумчиво произнес Инь Шэчи. — Я закончил. Помочь тебе с заколкой?

— Придержи мои волосы… да, вот здесь, — с помощью Шэчи, Ваньцин сплела узел прически, и закрепила его подарком мужа — золотой заколкой с рубинами. Встав со стула, она уселась к юноше на колени, и крепко обняла его.

— Благодарю за помощь, мой милый муж, — с улыбкой промолвила девушка, и нежно поцеловала Шэчи в губы. — Так что же это за стиль Семи Мечей Привязанности?

— А? Что? — ласки жены, и ее близость, увлекли юношу, и он не сразу понял ее вопрос. — Ах, это… старшая не очень много рассказала о нем. Узнаем все завтра, на нашем первом уроке. Да, ещё одно, — вспомнив слова Ли Цинло, Шэчи невольно посерьёзнел. — Ты ведь не против изучения моего боевого искусства, мечного стиля Сяояо?

— Не против, — подумав, ответила Му Ваньцин. — Твой стиль заинтересовал меня с самой первой нашей встречи. Очень уж ловко ты противостоял мне с его помощью, — она благодушно улыбнулась. — Но разве твой учитель не будет сердит на тебя за передачу знаний секты в чужие руки?

— Твои руки — не чужие, — возразил