Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоан Кэтлин Ролинг

— У-у, в Дижоне? — обрадовалась Гермиона. — Я там была на каникулах. А ты видел?.. — И замолкла под взглядом Рона.

— А после этого рискнули малость поколдовать и добрались благополучно. Наткнулись на пару сумасшедших троллей на польской границе, и в минской пивной с вампиром малость повздорил, а так все прошло как по маслу.

Добрались до места и пошли в горы, искать их… Магию, значит, побоку, раз они близко — они волшебников ох как не любят, а нам их злить ни к чему. Дамблдор предупредил, что Сами-Знаете-Кто тоже станет искать великанов. И скорее всего, уже отрядил к ним посла. Сказал: осторожнее, внимание к себе не привлекайте, когда подойдете близко — вдруг они там уже, Пожиратели смерти.

Хагрид умолк и отхлебнул чаю.

— Дальше! — нетерпеливо сказал Гарри.

— Нашли их. Ночью поднялись на гору — они внизу под нами. Костерки горят и большущие тени… будто гор куски передвигаются.

— Какого они роста? — спросил притихший Рон.

— Да футов двадцать, — небрежно уронил Хагрид. — Которые побольше, так, может, и двадцать пять.

— А сколько их было? — спросил Гарри.

— Десятков, думаю, семь или восемь.

— И всё? — сказала Гермиона.

— Да, — печально сказал Хагрид, — восемьдесят осталось, а было их пропасть сколько. Одних племен, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы — кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты — волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты.

— Ну, вы увидели их, и что потом? — поторопил Гарри.

— Дождались утра, не хотели в темноте приближаться, опасно. Часа в три ночи они заснули, прямо где сидели. А мы боялись спать. Во-первых, мало ли кто там проснется и к нам подойдет, а потом храп такой, что представить нельзя. Под утро из-за этого лавина случилась. В общем, как рассвело, пошли к ним.

— Прямо так и пошли? — благоговейно произнес Рон. — Прямо в лагерь великанов?

— Ну, Дамблдор сказал нам, как к ним подступиться. Принести подарки гургу, уважение оказать, одним словом.

— Кому подарки? — спросил Гарри.

— А-а, гургу — вождю то есть.

— А как понять, кто там гург? — спросил Рон. Хагрида вопрос позабавил.

— Проще простого. Самый здоровый, самый уродливый и ленивый. Сидит, и чтобы жратву ему таскали. Мертвых козлов и прочее. Зовут Каркусом. Фута, чтобы не соврать, двадцать два — двадцать три, а весом — с пару взрослых слонов. Шкура как у носорога.

— И ты к нему подошел? — с трепетом спросила Гермиона.

— Ну… спустился к нему. Он в ложбине лежал, между четырьмя довольно-таки высокими горами, возле горного озера. Лежит этот Каркус и орет остальным, чтобы харч таскали ему и его жене. Мы с Олимпией спустились по склону…

— И они не захотели убить вас, когда увидели? — изумился Рон.

— Кое-кто там точно об этом подумал, — Хагрид пожал плечами, — но мы сделали, как велел Дамблдор — подарок поднять повыше и ни на кого не смотреть, только на гурга. Так и сделали. Остальные там держались смирно, смотрели, как мы идем, а мы подошли к ногам Каркуса, поклонились и положили перед ним подарок.

— Что вы поднесли великану? — спросил Рон. — Еду?

— Нет, еды у него сколько влезет. Мы ему волшебство принесли. Великаны любят волшебство, не любят, чтоб его против них применяли. Короче, в первый день мы дали ему ветку Губрайтова огня.

Гермиона тихо охнула, а Гарри и Рон недоуменно нахмурились.

— Ветку чего?

— Вечного огня, — раздраженно пояснила Гермиона. — Пора бы знать. Профессор Флитвик, как минимум, два раза говорил о нем на занятиях!

— Короче, — поспешил вмешаться Хагрид, не дав Рону огрызнуться, — Дамблдор заколдовал эту ветку, чтобы она всегда горела, — а это не всякий волшебник умеет. Я, значит, кладу ее в снег к ногам Каркуса и говорю: «Подарок гургу великанов от Альбуса Дамблдора, который шлет ему почтительные приветствия».

— И что сказал Каркус? — поинтересовался Гарри.

— Ничего. Не знает по-английски.

— Да ну?

— Подумаешь, какое дело, — невозмутимо ответил Хагрид. — Дамблдор предупреждал нас, что может так случиться. Смекалки у Каркуса хватило кликнуть парочку великанов, которые разумели по-нашему — толмачей, значит.

— А подарок ему понравился? — спросил Рон.

— Еще как — чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. — Хагрид перевернул свой драконий бифштекс, чтобы приложить к подбитому глазу холодной стороной. — О-очень были довольны. И я говорю:

«Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придет с новым подарком».

— А почему сразу нельзя было поговорить? — удивилась Гермиона.

— Дамблдор велел нам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что мы держим слово. «Завтра придем еще с одним подарком», — и приходим с еще одним. Производит хорошее впечатление, поняла? А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и еще захотят. В общем, великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись мы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал нас прямо с нетерпением.

— И ты поговорил с ним?

— Ну да. Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать.

— Что он сказал?

— Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И еще сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. Так что уходили мы в тот день обнадеженные. Обещали назавтра прийти, опять с подарком. А ночью все поломалось.

— Почему же? — спросил Рон.

— Я же говорю: они не приспособлены жить сообща, — грустно сказал Хагрид. — Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать — у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племен стенка на стенку идут — и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевелся, ну не долби ты друг друга, так нет же… — Хагрид грустно вздохнул. — В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало — снег кругом красный, голова его на дне озера.

— Чья голова? — ужаснулась Гермиона.

— Каркуса, — внушительно произнес Хагрид. — И у них новый гург, Голгомаф. Мы-то не ждали, что будет новый гург — два дня только, как с первым в дружелюбные сношения вошли, — и чувствуем, этот Голгомаф не так уж захочет нас слушать. Но деваться некуда.