Чары кинжала - Катарина Керр

— Угадал, — улыбнулась ему Джилл. — И после боя я сидела за ужином во главе стола для знати.

— Теперь послушай меня, моя маленькая чертовка. — Каллин нежно прижал ее к себе, — Я предупреждаю тебя, что если ты еще хоть раз заикнешься о поездке на войну, я поколочу тебя так, что ты не сможешь сидеть на своем роскошном коне.

— Не о чем волноваться, отец. — Ее улыбки как не бывало. — Это, конечно, очень приятно — сидеть вот так рядом с тобой и рассказывать о своей победе, но я не хочу больше воевать!

— Ну и хорошо. Я полагаю, ты все увидела и сделала выводы. Это не для девочек. Но ты, правда, слишком походишь на меня, чтобы выбрать себе другой путь.

Она засмеялась. Каллин наклонился, чтобы поцеловать ее, и увидел Невина. Он стоял в дверях и наблюдал за ними со странным, испуганным выражением лица. Он отпрянул от Джилл. Пристальный взгляд старика позволил ему, как в зеркале, увидеть безобразную действительность, которую он пытался скрыть от себя до сих пор.

— Как поживаешь? — как ни в чем не бывало спросил Невин. — Командующий хочет увидеться с тобой, но я сначала должен убедиться в том, что ты в порядке.

— Я чувствую себя хорошо, — глухо ответил Каллин.

— Правда? — Невин поднял брови. — Ты выглядишь бледным.

— У меня все хорошо, — прорычал Каллин. — Джилл, оставь нас!

— Отец! Какие у вас секреты от меня?

— Я сказал, уйди.

Она поднялась и выскользнула из комнаты, как побитая собака. Каллин знал, что теперь она обидится, и расстроился из-за этого. Он боялся смотреть на Невина.

— Ты сам знаешь, — сказал Невин. — Участвовать в сражении и смотреть на него со стороны — это не одно и то же.

Каллин почувствовал, что стыд охватил его, как будто его окатили холодной водой. Невин не сказал больше ни слова. Каллин прислонился к ставням спиной и почувствовал, что дрожит. «Как только станет лучше, — сказал он себе, — я уеду и оставлю Джилл под присмотром Ловиан. Мне будет горько без девочки, но это — лучший выход». Он знал, что сможет сделать это ради нее, когда придет время. И если ему суждено умереть в следующем сражении где-то далеко от Элдиса, то она даже не узнает о том, что он мертв.

— Каллин, — вдруг окликнул Родри. Тот, вздрогнув, поднял глаза. Он даже не заметил, что лорд здесь. — Как ты себя чувствуешь? Может, мне зайти в другой раз?

— Нет, все хорошо, господин. Будьте моим гостем.

Родри никогда не выглядел более похожим на лорда, чем в это утро. На нем была чистая белая рубашка, украшенная красными львами, и накидка, перекинутая через плечо и прихваченная с одной стороны драгоценной крупной брошью. Его рука лежала на рукоятке меча прекрасной работы. Но Каллин вдруг почувствовал, что думает о нем как о мальчике и что он единственный, кого Калин мог бы полюбить как сына. Ему было жаль расставаться с Родри.

— Ты сможешь простить меня за то, что я взял Джилл на войну? — спросил Родри. — Меня мучили угрызения совести из-за того, что я позволил девушке драться.

— А кто ты такой, чтобы спорить с двеомером? Ты знаешь, мой господин, Джилл всегда мечтала о боевых подвигах. Не удивительно, что она ухватилась за этот случай. Она всегда добивалась того, что хотела…

— Что правда, то правда, — Родри отвел взгляд. — Но ты-то наверняка осуждал меня из-за Джилл? Это не дает мне покоя.

— Послушай, парень. Зачем знатному лорду знать, что думает о нем такой негодяй, как я?

— Какое мне дело до того, чем ты занимался раньше? Я хочу предложить тебе место в моем отряде. Ты будешь моим капитаном. Мои парни почтут за честь служить под твоим началом.

— Спасибо, Родри, но я не могу принять это предложение!

— Почему?

— Я… хм… это просто невозможно.

— Чепуха! Даже Слигин одобрил мою идею. Ты не беспокойся, мои подданные не будут косо смотреть на тебя.

Каллин открыл было рот, но не произнес ни слова. Он решил уехать, но не хотел ничего объяснять Родри.

— Проклятье, Каллин, ты и вправду отказываешься?

— Да, господин.

— Ничего не понимаю. Ну не на колени же нам вставать перед тобой! Послушай, ты прямо побелел! Тебе плохо, мой капитан?

Родри помог ему лечь на кровать. Каллин лежал и не мигая смотрел в потолок. Родри вернул ему честь и достоинство, которых он, казалось, лишился навсегда. Но он всегда будет бояться, что недостоин этого.

«Моя маленькая Джилл! — горевал он. — Как я смогу оставить тебя?»

Он уткнулся лицом в подушку и заплакал — впервые с тех пор, как похоронил ее мать. И в этот раз он плакал так же горько и безутешно.

После того как Каллин выгнал Джилл из комнаты, она, рассерженная, спустилась в большой зал. Но когда она узнала, что к отцу отправился Родри, то порадовалась за себя. Ей не хотелось бы присутствовать при их встрече.

Отряд приводил в порядок лошадей, знать совещалась с тириной в приемной Слигина. В зале никого не было, за исключением служанок, суетившихся возле стогов с мокрыми тряпками. Джилл взяла кружку с элем и подошла к камину, где горел торф. Через несколько минут по лестнице спустился Родри и направился к ней. Ей нравилось наблюдать за тем, как он передвигался с грациозностью молодой пантеры. Он поклонился ей и окинул таким взглядом, что было ясно: он помнил ночь, проведенную вместе.

— Я только что говорил с твоим отцом, — сообщил Родри. — Я назначил его капитаном моего отряда.

— Ты сделал это для того, чтобы удержать меня здесь?

— Нет, мне нужен настоящий командир.

— Тогда я от всей души благодарю тебя, господин.

— Мне больно слышать, что ты называешь меня господином. — Родри опустил глаза и ковырял пол носком сапога. — Но я помню наш уговор — одна ночь, и все.

— Вот и хорошо.

Однако когда они посмотрели друг на друга, Джилл захотелось прижаться к нему и поцеловать, и забыть этот дурацкий уговор.

— Мать хочет предложить тебе место в своей свите, — тихо сказал Родри.

— Может быть, ты предложишь мне место в своем отряде?

— Ты этого хочешь? Пусть так и будет.

— Я не хочу. Я только хотела услышать, что ты ответишь.

— Я сделаю для тебя все, что ты захочешь, если смогу. Джилл, я бы женился на тебе, если бы они мне позволили. Поверь, я не лгу.

— Знаю. И я бы вышла за тебя замуж, если бы могла.

Глаза Родри наполнились слезами.

Он совсем как эльф, подумала Джилл, но почувствовала, что и сама начала плакать. Он раздраженно вытер глаза рукавом рубашки и отвернулся.

— Видят боги, я очень уважаю твоего отца, — сказал Родри. — Ну почему все так нелепо устроено?