Изгнанник - Аллан Фолсом

Через стеклянные раздвижные двери столовой можно было попасть на просторную открытую террасу, с которой открывалась захватывающая дух панорама ночного Парижа.

— Сделай глубокий медленный вдох, и все будет хорошо.

Реймонд стоял на расстоянии вытянутой руки от девушки и смотрел на нее сверху вниз. Он несказанно удивил Ребекку своим неожиданным появлением в ее номере и немедленно увел в другие, еще более дорогие апартаменты, расположенные этажом ниже. Помимо Адольфа Сибони, ночного консьержа, ни одна живая душа не ведала о том, что они находятся здесь. Никто не видел, как они, словно озорные дети, сбежали по лестнице запасного выхода на третий этаж и вошли в «Леонард Бернстайн». Вдобавок ко всему Реймонд отдал Сибони строжайший приказ проследить за тем, чтобы их никто не беспокоил.

— Ну, что же ты молчишь? Тебе трудно говорить?

— Я… — Ребекка дрожала, ее глаза были наполнены слезами.

Реймонд подошел ближе, вытянул руку и после некоторых колебаний прикоснулся к ней, проведя тыльной стороной ладони по ее щеке и шее.

— Ты хотела что-то сказать, — прошептал он. — Что именно?

— Я… — Ребекка резко отпрянула, выпрямилась на стуле и встретилась с ним взглядом. — Да! — решительно сказала она, не обращая внимания на слезы, продолжавшие бежать по щекам. — Да! Да! Да! Тысячу раз да! Я люблю тебя! Я всегда тебя любила и буду любить до конца жизни! Да, я согласна выйти за тебя замуж, мой прекрасный сеньор, мой господин! Мой чудесный Александр Луис Кабрера!

Реймонд смотрел на нее в молчании. Это был самый великий момент в его жизни. Момент, в приходе которого он не сомневался с той самой минуты, когда, проникнув в дом Джона Бэррона в Лос-Анджелесе, увидел ее крепко спящей на диване перед работающим телевизором. Это был знак свыше, сама судьба, и Реймонд уверовал, что только ради этого провидение заставило пересечься их пути с детективом. С тех пор не прошло ни дня, ни часа, чтобы он не думал о ней. Она присутствовала в его мыслях, фантазиях постоянно, ее образ преследовал его даже тогда, когда он находился в полузабытьи на операционном столе, потом, на больничной койке, пока тянулись долгие месяцы выздоровления.

Он обожал в ней все: длинные темные волосы, сияющие глаза, гордую линию шеи. Ребекка была ожившей копией княгини Изабеллы Марии Йозефины, внучатой племянницы последнего короля Баварии Людвига III, который был смещен с престола в результате вспыхнувшей в Мюнхене революции в ноябре 1918 года. Ее портрет среди прочих висел в личной библиотеке баронессы в ее французском особняке XVII века, и Александр был очарован этим образом еще ребенком, когда увидел его впервые. По мере того как он взрослел, это восхищение только росло и становилось сильнее. Величественная, прекрасная, не похожая ни на кого, Изабелла Мария была примерно в возрасте Ребекки, когда ее не стало. А теперь, в душе и сознании Реймонда, она снова вернулась к жизни, возродившись в сестре Джона Бэррона.

Он, задыхаясь от восторга, описывал ее баронессе, когда после первых операций она сидела у постели Реймонда на его аргентинском ранчо. А он твердил ей, что эта девушка — его sudba и должна выйти за него замуж.

Баронесса лично контролировала то, как проходит процесс выздоровления человека, опекуном которого она являлась на протяжении всей его жизни, требовала от врачей отчета, вникала во все медицинские подробности, а пациент тем временем говорил и говорил о своей любви. В такие минуты в его глазах зажигался огонь, подобного которому баронессе еще не приходилось видеть, и наконец она поняла, сколь много означает для ее питомца эта покорившая его сердце красавица. И тогда баронессе подумалось: если Ребекка и вправду настолько хороша и умна, если единственной ее проблемой является частичная психическая нестабильность, то это просто замечательно. Если девушку подлечить и направить ее на путь истинный, она может стать важной частью их общего будущего.

Баронессе без труда удалось узнать о пансионате и о том, что лечащим врачом девушки являлась доктор Фланнери. В течение считанных часов вслед за этим персональный компьютер врача был взломан, и хакеры получили доступ к файлам, касающимся Ребекки. В результате баронесса узнала о том, в какое медицинское учреждение перевели девушку и как зовут ее теперешнего психиатра. Сразу же вслед за этим неизвестные виртуальные взломщики проникли в компьютер доктора Максвелл-Скот, после чего баронессе стало известно о диагнозе Ребекки и о том, что девушка делает невиданные успехи на пути к выздоровлению. Узнала она и имя того, кто оплачивает ее лечение. Им оказался ее брат, Николас Мартен, проживавший сначала в Лондоне, в отеле «Хэмпстед холидей инн», а затем переехавший в Манчестер и поселившийся в доме номер 221 по Уотер-стрит.

То, что Ребекка уже находилась в Европе, во многом упростило задачу баронессы. В Лозанне располагалась штаб-квартира корпорации Александра, кроме того, Швейцария была идеальным местом для того, чтобы он смог официально познакомиться с Ребеккой и начать завоевывать ее сердце. В игру немедленно ввели мэтра Жака Бертрана, многоопытного адвоката баронессы, проживающего в Цюрихе. В течение считанных месяцев риэлтеры нашли красивый и удобный частный оздоровительный комплекс в Невшателе, совсем рядом с Лозанной, и его владельцам поступило предложение продать эту недвижимость. Оно было отвергнуто. Второе предложение постигла та же участь. Третье предложение оказалось настолько щедрым, что хозяева тут же согласились.

Через сорок восемь часов после того, как сделка купли-продажи свершилась, известный лондонский адвокат Джозеф Камберленд договорился о встрече с Евгенией Эпплгейт, главой Балтиморского фонда. Он сообщил ей о том, что у него есть богатый клиент, который восхищается тем, как функционирует их клиника. Недавно этот человек, пожелавший остаться неизвестным, приобрел оздоровительный комплекс на берегу швейцарского озера Невшатель и хотел бы преподнести его в дар клинике «Бэлмор». Более того, безымянный даритель готов выделить специальный грант, который покроет расходы по функционированию комплекса и лечение его пациентов. Он, дескать, надеется на то, что в этом тихом, уединенном от лондонского шума и суеты месте врачам удастся разработать новую лечебную программу, которая в сочетании с катанием на лодках, длительными прогулками и занятиями на свежем воздухе поможет сократить процесс реабилитации пациентов и сделать его более эффективным.

Число пациентов не должно превышать количество отдельных палат — их ровно двадцать, — а уход за ними будет осуществлять персонал, выбор которого остается за фондом. Что касается анонимного спонсора, то по его просьбе был проведен тщательный анализ деятельности клиники за последние семь месяцев, и он настоятельно предлагает направить на работу в новый оздоровительный комплекс специалистов, успехи которых, по его мнению, наиболее впечатляющи, а именно: докторов Элистера Джеймса, Марселлу Тернбулл и Энн Максвелл-Скот. Разумеется, эти врачи заберут с собой курируемых ими пациентов.

Наконец последнее обстоятельство: ряд соображений, связанных с налогами, заставляет благотворителя ставить в качестве условия то, чтобы новый оздоровительный комплекс начал функционировать не позже чем через тридцать дней после передачи права собственности. Осуществимо ли это, решать, конечно же, фонду.