Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

крышами домов, обещая очередной солнечный день. Я вздохнула, прогоняя остатки сна глотком черного терпкого кофе. Пора было собираться, чтобы вовремя приехать в офис к отцу.

Я направилась в крошечную комнатку, которая заменяла мне спальню, и накинула халат, намереваясь принять душ, когда раздался громкий звонок в дверь. Сердце совершило бешеный кульбит, забившись где-то в горле. Я рванула в коридор, совершенно забыв об одной детали, но радость и надежда заглушили все доводы разума.

— Север! — я рванула дверь на себя, остановившись и смотря на широкоплечего мужчину, застывшего на пороге. — Т…ты?

— Я, Саша, — будто нехотя произнес он, — поговорить можем? — не глядя на меня, шагнул в квартиру он.

Глава 19

Север снова заметался по комнате, будто раненый зверь в клетке, даже не представляя, что еще можно сделать. Где искать Сашу? Все ли с ней в порядке? Толик, конечно, пообещал подключить все свои связи, чтобы найти ее, но…

Север остановился возле стола, у которого стояли, обернутые в белую ткань, холсты с Сашиными работами. Девушка, убегая из дома его родителей, даже не забрала свои работы. Что она чувствовала в тот момент? Почему не позвонила ему и не рассказала обо всем? И ведь это его вина, что вышло все так. Его и…

Мама. Как она могла поступить так с ним и его любимой? Почему сделала все, чтобы рассорить его с Сашей? Зачем ей понадобилось лгать ему, что с Сашей все нормально? Ведь тогда бы он сорвался и приехал к ней, своей девочке. Кулак обрушился на полированную поверхность стола, заставив стоящую на нем чашку жалобно звякнуть, а поверхность покрылась мелкой сеточкой трещин.

Мужчина запустил пальцы в короткий ёжик волос, до боли сжимая их, чтобы немного прийти в себя. Горько усмехнулся — а ведь он считал дни до их свадьбы, готовил праздник для любимой, хотел сделать сюрприз. Даже кольца купил, оставалось только выбрать платье и фату, чтобы его девочка была самой красивой и счастливой невестой. А теперь… где искать его беглянку? Как объяснить все? Как вымолить прощение?

Столько вопросов, только кто даст на них ответы?

Сердце сжалось в предчувствии плохих новостей, но он заставил себя отбросить все мысли. Сейчас, главное, не поддаваться панике и не прекращать поиски девушки. Но, наученная прежним опытом, она мастерски смогла спрятаться, чтобы даже не смогли отследить ее по телефону.

— Сев? Ты как? — в комнату заглянул Влад и тут же подошел, чтобы измерить пульс на его руке. Север за эти дни сильно сдал, но упрямо отказывался лечь на обследование в клинику, сколько ни уговаривали его родные.

— Нормально, — устало ответил он, глуша раздражение внутри себя. Если раньше его опекали, следили за его состоянием, то теперь просто не отходили ни на шаг. — Что Толик? Не звонил?

Влад отпустил его запястье, посмотрел прямо в глаза, затем потянулся к сканеру холтера, чтобы считать последние показания мониторинга. И все это в тягостном молчании, которое сейчас просто доводило Севера до отчаяния. Да, Влад это и так понял.

— Нет, не звонил, — тихим, но спокойным голосом произнес он, а затем сел в кресло напротив брата. — Север, я понимаю, что ты сейчас на взводе… нет, все мы сейчас на взводе, на пределе, я бы сказал, но… пожалуйста, поговори с мамой. Она вне себя, постоянно плачет, а ты…

— А что я? — сжал он зубы так, что побелели скулы. Все же… все же не мог еще простить ее за то, как она поступила с Алей. Ведь он практически доверил ей самое дорогое в своей жизни. Нет! Он доверил ей свою жизнь, — …потому что, если Аля уйдет, я уйду тоже…

— Север, прекрати! — прикрикнул на него брат, и мужчина вдруг понял, что сказал последнее вслух. Влад обнял его за шею, притягивая к себе, чтобы упереться лбом в его лоб. — Мы ее найдем, слышишь?! Найдем, никуда она от тебя не денется. Но, Север… тебе нужно лечь в клинику, а… подожди! — остановил он его возражения, — Толик носом будет рыть землю, чтобы найти твою невесту, но ты, Север… ты должен дожить до ее возвращения, а пока… ты только губишь труд людей, которые тебя вытаскивали с того света несколько раз.

— Мне все равно, — упрямо дернул он головой, а затем попытался высвободиться, но Влад держал крепко. Несколько секунд они мерились взглядами, а затем он тихо спросил: — Почему она со мной так поступила? За что, брат?

Влад опустил взгляд. У него не было ответа на этот вопрос.

— Просто поговори с мамой, — снова попросил он брата, — пусть объяснит тебе…. Возможно, что-то произошло? Кто-нибудь звонил ей до этого?..

— Нет, звонков не было, это мы проверили в первую очередь, — проговорил Север глухо. Не было никаких звонков, кроме него. Последним с ней говорил именно он, накануне.

Влад продолжал сверлить брата взглядом, ожидая его решения. Ему тяжело было разрываться между обоими близкими людьми, а еще было невыносимо видеть, как плачет мама. Таисию он любил, как родную мать, пусть она была ему мачехой, но всегда относилась хорошо. И потому было тяжело видеть, как отдалятся друг от друга мать и сын.

— Хорошо, — нехотя сдался Север, не выдержав его немого укора во взгляде. Он тяжело поднялся и последовал за Владом в соседнюю комнату.

Стоило ему только войти туда, как Таисия прекратила плакать и бросилась к сыну.

— Север, сынок, прости, я…, — он задохнулась, заметив потухший взгляд сына и отчуждение на его лице. Руки безвольно упали, и Таисия в очередной раз прокляла мысленно эту девчонку, что влезла в их семью и разрушила ее отношения с сыном. За что ей такое наказание?

Север с горечью смотрел на упрямо сжатые губы матери, понимая — нет, она не раскаивается в своем поступке. Перевел взгляд на отца, который стоял у окна и смотрел на них. Видя, что мать и сын не желают начинать разговор, Зарницкий сурово глянул на жену и прогрохотал коротко по-военному:

— Таисия! Поясни! А потом мы с тобой поговорим отдельно…

— Мам… почему? — Север все же сделал усилие и дотронулся до руки матери, отчего та вскинула голову, чтобы сказать что-то резкое, а потом виновато потупилась.

— Не смогла я принять ее, вижу, что не пара вы, — она отвернулась, а Север едва не отшатнулся, понимая, что мать ничего больше не скажет. Она вдруг потянулась, чтобы погладить его по щеке, но лишь дотронулась до его руки. — Прости, сынок…

— Что ж, хорошо, — скрипнул он