Общество и хозяйство в Римской империи. В 2 томах. Том 1 - Михаил Ростовцев

Во главе тех частей придунайских провинций, которые не были присоединены к военным лагерям, а сохраняли старое племенное устройство, стоял, по крайней мере в I в. по Р. Х., как и в Далмации, представитель военной администрации — префект, назначаемый императором или наместником провинции. Так, префектом округа Колапианы был известный Антоний Назон.[313] Однако со временем и на эти округа распространился процесс урбанизации, и часть крупных деревень была преобразована в муниципии, а в других обосновались колонии римских ветеранов. Так образовались города Савария, Сольва и Скарбантия в Паннонии и Ульпиана, Марг и Нанес в Верхней Мёзии. Колонии римских ветеранов были также направлены в Петовион в Паннонии и в Скупы в Верхней Мёзии — населенные пункты, которые сначала были важными военными лагерями.[314] Предоставление римского городского права таким городам и деревням в первую очередь влекло за собой пересмотр прежних отношений собственности. Все лучшее доставалось колонистам и гражданам нового города, то, что похуже, — широким массам туземного племенного населения. Земля, предназначенная для колонистов, отмерялась по римским правилам.[315] В пределах территорий, относившихся к этим колониям и муниципиям, большие земельные угодья постепенно оказались сосредоточенными в руках немногих владельцев из числа местных жителей, ветеранов, а также пришлых людей, переселившихся из других стран. Так, например, в III в. на территории Ульпианы громадные поместья принадлежали одному члену сенаторского сословия, некоему К. Фурию Октавиану. Близ Сингидуна тамошний princeps loci возвел для себя и своего семейства усыпальницу, украшенную великолепными росписями и статуями самого владельца и его родственников. Потребность больших хозяйств в рабочей силе несомненно удовлетворялась отчасти за счет оживленной торговли рабами, которых поставляли из-за Дуная, отчасти — за счет туземного населения.[316]

Мы не знаем, сколько земель во II–III вв. еще сохранялось в собственности местных племен и сколько деревень тогда оставалось в Паннонии и Верхней Мёзии, еще не включенных в территорию того или иного города. Такая область, как земля дарданов, несомненно, еще долгое время, а может быть, и всегда, сохраняла свое старинное племенное устройство. Но территории городов и постоянных военных лагерей также сохраняли сельский характер, и в целом эта страна не подверглась полной и глубокой урбанизации и романизации. Достаточно взглянуть на надгробия в Паннонии и Мёзии, чтобы оценить, до какой степени местное население сохраняло свой исконный уклад и обычаи.[317]

Иначе обстояло дело в Дакии, присоединенной к Римской империи позже всех других придунайских провинций. После ужасных войн с даками, покоренных Траяном в течение двух завоевательных походов, и после систематического уничтожения лучших сил страны началась усиленная колонизация Дакии, охватившая все ее области, кроме двух, которые были оставлены местным племенам. На золотых приисках провинции трудились далматы, вывезенные сюда из Пирусты. Пахотные земли после обмера раздавали римским колонистам, прибывавшим сюда в основном с Востока, например из Галатии. Не забудем и о большой численности воинского состава армейских частей, которые были направлены сюда для охраны новой границы. В многочисленных цветущих городах начался приток населения: бывших солдат, греческих и восточных купцов и ремесленников, а также прочего разношерстного люда. Страна была богата, и перед новыми поселенцами открывались самые разнообразные возможности. Неудивительно, что скоро в городах образовалась состоятельная буржуазия. Так, например, нам известно семейство из Апула, члены которого, став купцами и землевладельцами, играли в этой провинции такую же роль, какую семейство Барбиев играло в Аквилее и провинциях Норик и Паннония.[318]