Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Генри Воллам Мортон

Король находился в Беркемстеде, когда ему доставили эту новость. С тремя отрядами он направился в Уэльс. Его встречали дождь, холод и снег. В канун Рождества Богородицы он установил свою палатку на равнине. Резкий порыв ветра ее обрушил. Из ночной темноты прилетела стрела, выпущенная неизвестной рукой. Только кольчуга спасла короля от смерти. В английской армии начинают шептаться, что Глендовер — колдун и может управлять стихиями.

Его сила месяц от месяца крепла. Лорд Грей улучшил состояние финансов Глендовера, заплатив баснословный выкуп, в результате чего до конца жизни остался бедным человеком. Мортимер женился на дочери Глендовера и вступил в союз с валлийцами. Король в страхе: а что, если валлиец явится в Англию и станет требовать трон для законного наследника, молодого графа Марча? Долго сомневаться ему не пришлось. Мортимер объявил, что его тесть, Оуэн Глендовер, поручил ему восстановить на троне короля Ричарда — ибо многие думали, что Ричард II жив, — если же тот мертв, королем станет его благородный племянник, граф Марч.

Итак, Уэльс, поторопившись на сто лет, задумал поставить на трон Англии своего короля.

К концу 1494 года «Оуэн, милостью Божьей принц Уэльса» был признан правителем страны. На английский манер он собирал парламент в Долгелли, Харлехе и Махинллете. Принимал помощь от Франции. Французский король согласился помочь в осуществлении патриотической мечты Глендовера: Уэльс должен избавиться от саксов, валлийская церковь должна управляться валлийцами. Необходимо открыть два университета, один на севере, другой на юге.

Мечте, однако, не суждено было осуществиться. На следующий год удача стала отворачиваться от Глендовера. Есть что-то мистическое и необъяснимое в его конце. Этот человек мог бы стать одной из самых могущественных фигур Средневековья. Он всем пожертвовал ради мечты. Он обладал магнетизмом, способностью повести за собой маленькую нацию, бросить вызов большому народу, но тем не менее все его покинули.

«Давление армии Генриха и войск лордов Марки медленно, но неуклонно давало о себе знать, — пишет мистер Уоткин Дэвис. — Крестьянам была оказана помощь, и они мечтали о том времени, когда смогут спокойно возделывать свои поля, чему не помешает ни враг, ни друг. Высокие идеалы Оуэна были непонятны эгоистичным и неграмотным крестьянам, на которых он прежде всего и надеялся. Теперь они сотнями уходили из его лагеря. Общему débâcle[62]способствовала политика молодого Генриха — просчитанное милосердие. Он был не чужестранцем, а соперничающим валлийским принцем, и старался доказать, что не меньше Оуэна заботится о благосостоянии валлийских подданных. Аббат монастыря Долины Креста был совершенно прав, когда сказал Оуэну, что тот появился на сто лет раньше, чем следовало.

Конец Оуэна Глендовера — одна из загадок истории.

Традиционно считается, что он ушел вместе с несколькими сторонниками в северные горы и жил там в крайней нужде. Иногда его вроде бы видели, в платье поденщика, а потом он снова исчезал на долгие месяцы.

Генрих V взошел на престол и пообещал старому патриоту полное прощение. Ну разве может патриот вынести такое оскорбление?!

Обещание прозвучало в 1415 году и было повторено на следующий год. Генрих послал в Уэльс единственного выжившего сына Оуэна, чтобы тот предложил мир и безопасность сломленному воину. Подобно родным горам, Глендовер ответил на это предложение молчанием.

Никому не известно, где лежат его кости. Кто-то говорит, что под конец он, словно старая собака, пришел в Глиндиврдуи умирать. Есть легенда, что его похоронили в Корвене. Согласно другой традиции, после перемены многих обличий он нашел наконец приют у одной из дочерей. Все они, кстати, удачно вышли замуж. На кладбище на речке Уай есть каменная плита, под которой, как говорят, и находится его могила. Впрочем, кто знает?

«Его мужество и боевой дух никогда не оспаривались, — пишет мистер Дж. Ллойд в книге «Оуэн Глендовер», — и это явное доказательство лояльности и приязни, которые он вызывал, и даже в самое черное время жизни Глендовера никто не выдал его врагам. Он выделяется в ряду великих персонажей валлийской истории тем, что ни один бард не попытался сочинить о нем элегию. Это обстоятельство следует объяснить не только тайной, которой окружен его конец, но и верой в то, что он просто скрылся и вновь появится в горький для его родины час. С того дня и по сегодняшний день его имя имеет большую власть в Уэльсе; попытки свести его статус до грабителя и бандита оказались неэффективными, и память его свята. Для валлийца Глен Дур — национальный герой, первый в истории страны, кому оказывали добровольную поддержку на севере и на юге, на востоке и западе Гвинедд и Поуис, Дехейбарт и Моргануг. Он может быть назван отцом современного валлийского национализма».

Недалеко от реки в Глиндиврдуи стоит холм, поросший травой и деревьями. Это все, что осталось от поместья, из которого вылетел «золотой дракон Уэльса».

3

В торговом городке Корвен мне снова показалось, будто я в иностранном государстве. На улицах было полно народу. Похоже, я попал сюда в базарный день. Люди стояли группами и на мостовой, и на тротуаре. Говорили по-валлийски. Их язык показался мне непонятнее, чем греческий или турецкий.

Многие мужчины, судя по кнутам, были горцами, другие — фермеры из долины — держали палки. Они были одеты как любая сельская толпа в Англии: шляпы-котелки или кепи, темные куртки, бриджи и штаны, но тем не менее, даже имея богатое воображение, их нельзя было принять за английскую толпу.

Я ходил между ними, полный отчаяния. Какой же я идиот! Ну как я напишу книгу об Уэльсе, не зная языка? Даже валлийский язык Джорджа Борроу, который был чрезвычайно плох, давал ему возможность заглянуть «за кулисы». Я понял, что язык в Уэльсе — самая важная вещь на свете, во всяком случае в таком месте, как Корвен. И на человека вроде меня все будут смотреть как на чужака. Я вошел в магазин, торгующий газетами. На прилавке были разложены все лондонские утренние газеты; на полках — английские книги. Как и в Лланголлене, продавец оказался двуязычным. Он говорил с женщиной по-валлийски, а ко мне обратился по-английски. Я купил несколько газет.

— О чем они говорят? — спросил я, кивнув в сторону толпы.

— О ценах на овец и овощи, — ответил он.

Я вышел и прислушался. Мне казалось, что местные замышляют еще один глендоверский мятеж. Очень взволнованный старик, который, возможно, говорил о баранине, казалось, призывал кланы пойти маршем на Шрусбери. На Гебридских островах Шотландии неудивительно услышать гэльскую речь, но странно слышать валлийский язык в двух шагах от английской границы. Да и народ тоже был другим. Одеты лучше, чем такая же ярмарочная толпа в Ирландии, — опрятнее и богаче. При этом в сосредоточенности толпы было что-то от ирландцев, что-то подозрительное. Казалось, они делятся каким-то секретом.

Корвен показался мне довольно мрачным городком. Тень крутой горы, к которой он прижался, затемняла улицы.