Хроники Тиа-ра: битва за Огненный остров - Олег Фролов

Звонко застучал в ближайшей мастерской механический молот. Застучал и затих после нескольких ударов.

Все это было похоже на мирную жизнь. Ту, что была раньше, когда-то. Это утро звучало обманчиво, но как же хотелось быть обманутым этим утром…

Долго ищу воду. В уцелевших конденсаторах по мере приближения теплого полуцикла ее становится все меньше, а многие женщины формируют очереди еще затемно. Так, что достать питьевую воду с каждым часом становится все сложнее. В итоге я оказываюсь в унизительной очереди Одной Чашки – там, где служители откачивают воду из подземных хранилищ и позволяют нуждающимся выпить несколько глотков из общественного сосуда. Только то, что действительно необходимо для поддержания жизни. Набрать воды с собой здесь невозможно.

В этой измученной и подавляющей волю веренице людей я провожу почти солнечный шаг – такой же безвольный и измученный жаждой. Несколько глотков воды возвращают способность мыслить и действовать.

Уже не выпивая, но буквально вдыхая в себя последние капли, на секунду зажмуриваюсь и тут же вижу знаки. Так, будто они были здесь довольно долго и нетерпеливо ждали момента, когда я хотя бы на мгновение укроюсь от внешнего мира за собственными веками. Три не предмета, но символа – «Ремень», «Крест», «Пара». Еще раз. И еще – по кругу, один за другим.

Ремень, крест и пара… Трудно представить что-то более загадочное и непонятное.

Надеюсь, в нужный момент я узнаю их смысл. Если он вообще существует.

Старик нашел меня. Не встретил у нашей скамьи случайно, не окликнул из вечерних сумерек, а нашел.

– Как поживаешь, Летун? – говорит он, буквально поймав за край хартунга в проходе. От неожиданности я даже вздрогнул.

– Трудно сказать, – честно признался я, оглядевшись. Кроме нас – почти никого.

Какая-то женщина посмотрела на меня странно, искоса, и поспешила дальше, ускорив шаг.

– Попрощаться хочу, – проскрипел Старик. – Мы неплохо проводили время, а?

– Попрощаться?.. В каком смысле?

– В пирамидальном.

– В каком?!

– В прямом, Летун, в прямом! В каком еще смысле можно прощаться? – ворчал он, как будто речь шла о чем-то неважном. О его кувшинах, например.

– Почему это мы должны прощаться? – напряженно переспросил я.

– Время настало, – Старик говорил и теребил бороду, выискивая там что-то. Как тогда, много лун назад, еще до того, как Конструкт упал.

– Время для чего?

– Слушай, ты можешь просто попрощаться и все, а? – нетерпеливо взмахнул рукой он. – Все вопросы какие-то, вопросы. Сил нет слушать тебя!

– Ну, прощай, как знаешь, – разозлился я в ответ.

– И это… Еще вот сказать хотел. Выбора-то нет, знаешь?

Я даже замер от неожиданности. Посмотрел на Старика пристально, пытался уловить его лукавый, но вдруг ставший очень серьезным, взгляд. Взгляд ускользал – бродил по стенам, дальним углам прохода. Везде, где можно было избежать меня, моего собственного взгляда.

– Может показаться, что выбор есть, но его-то нет. Например, можно выбрать женщину. Можно выбрать долг. А можно – чудо.

– Но откуда…

– Допустим, есть три варианта, – спокойно продолжил он, не замечая моей реакции. – Но долг – воля других, не твоя. Пусть она других и тревожит. А женщины… Ну, я-то знаю их. Ох, как же хорошо их знаю!

Старик улыбнулся чему-то своему, но тут же осекся и продолжил:

– Женщина поймет, если ее новые жизни в безопасности будут, как думаешь? Обмани женщину, но спаси ее новые жизни – и она тут же простит тебе все. Чего стоит уговор с женщиной? Да ничего не стоит, о ней лучше подумай, а не об уговоре. О ней и ее новых жизнях. О твоих новых жизнях, да.

Старик говорил и говорил. Спокойно, немного нараспев. Говорил своим привычным скрипучим голосом, но так, как не говорил никогда.

– В ситуации, когда есть несколько путей, но все одинаково плохи – выбирай чудо. В любой неопределенной ситуации выбирай чудо – не ошибешься. Я ведь не ошибся, а? – лукаво посмотрел он мне прямо в глаза. Наконец-то – глаза-в-глаза.

– Ну да ладно, – засуетился он. – У тебя еще много дел. Пора мне!

– Но… Я не понимаю. Не могу понять, как… – говорю, даже не понимая толком, что именно мне нужно спросить.

– Поймешь, поймешь, – Старик неожиданно ловко увернулся от моей протянутой руки и посеменил по проходу. Такой же, как обычно.

– Прощай, Летун! – крикнул он мне через плечо.

Я ничего не ответил, только ошарашенно смотрел вслед. Смотрел, пока высохшая фигура Старика не исчезла за поворотом прохода. Как и не было.

На перекрестках и площадях служители рассказывают людям о том, куда надо скрываться при объявлении тревоги. На углах и парапетах – наспех нарисованные известью стрелки, указывающие направления эвакуации. Они похожи на рисунки новых жизней, но на самом деле более чем серьезны. Такие символы внушают тревогу, местные жители собираются вокруг них, как у глашатаев, и говорят друг с другом вполголоса. С опаской поглядывают в том направлении, куда указывают стрелки, хотя эти дороги и известны давно.

Указатели небрежны, молчаливы, но само их присутствие – это крик, громкий голос, взывающий к каждому. Но я не слышу этот крик. Иду куда-то, как оглушенный, потерянный.

Думаю, что надо увидеть Миа-ку, но именно в этот момент с башни на закатной стороне звучат три удара с промежутком в четыре секунды. Это – не тревога и не предупреждение. Но призыв к готовности всем, кто участвует в обороне острова. Знак того, что прямо сейчас мне надо быть рядом с Ши-те.

Эти удары словно будят меня ото сна. Встряхивают, возвращают к жизни. Отчего-то темнеет в глазах, а сердце стучит чаще, чем следовало бы. Снова нервничаю, хотя, кажется, раньше воспринимал опасность спокойнее. Чувства расшатаны до предела – из крайности в крайность.

На площадке уже был Кир-ра. Кажется, он был здесь давно – задолго до сигнала. Просто сидел на каменном блоке и жевал что-то. Я кивнул ему, а он кивнул мне. Разговаривать было особенно не о чем, да и не хотелось. Но, чтобы не провоцировать такую необходимость, я взобрался в седло, чтобы проверить рычаги управления. Хотя проверял их не далее, как вчера.

– Что случилось? – спросил я у тайного служителя, который показался на площадке через пару минут. Хотя с этим мне хотелось беседовать еще меньше.

– Друзья на Белом острове зажгли сигнальный огонь, – прогудел он через маску, пытаясь побороть одышку. – С Храмового острова взлетают механические птицы.

– Много?

– Откуда мне знать, – нервно ответил он. – Я только пришел предупредить, чтоб ты был готов взлететь. По сигналу с башни.

Вот и все. Храм готов нанести решающий удар, а Мику-ра готов бросить меня в жернова этой машины.