Тесей - Сергей Быльцов

156. Ссора с Ахелоем [138]

Той порой Тесей с милым другом Пирифом, не добыв славы в Калидонской охоте, шли в Эрехтеев предел, в Тритониды твердыню. Тут преградил им путь и медлить заставил набухший из-за дождей сын Океана и Тефии речной бог Ахелой серебристопучинный и быстрый. Тесею, как самому знаменитому герою сказал он:

— Взойди под кров мой. О Кекропид! Себя не вручай увлекающим в омуты волнам. Крепкие бревна нести привыкли они иль, бушуя, с грохотом камни крутить; я видел: прибрежные хлевы бурный уносит поток, и нет уже проку коровам в том, что могучи они, ни коням, — что бегают быстро. Ярый поток, наводнившись из-за таянья снега, немало в водовороте своем утопил молодого неопытного народу. Лучше тебе отдохнуть до поры, когда возвратится в русло река и опять неспешно заструит неглубокие воды.

Посмотрев на мощного сына Океана и Тефии, Тесей представил каково было бороться с ним необорной силе Геракла, когда они сражались за Деяниру. Кроме того, могучий речной бог мог прибегать к ухищреньям различным и превращаться в разных страшных зверей.

— Не хотел бы я без особой необходимости сражаться с таким противником.

И, согласившись с богом речным, благоразумный Эгеид так ему молвил:

— Ахелой, с удовольствием я воспользуюсь гостеприимным домом и увещаньем твоим.

Тесей смело в атрий вошел, что выстроен был из шершавого туфа с пористой пемзой; земля покрывалась влажная мохом. Выложен был потолок пурпуровых раковин строем.

Солнечный Титан между тем две трети уж света отмерил, привычно проехав на огненной колеснице по высокому небу. Вот для пира возлегли и Тесей, и соратники рядом на ложах; сын Иксиона возлег с ним на одной стороне, по другой стороне — остальные. По приказу бога речного среброногие нимфы быстро столы приготовили, другие дочери Океана седого с обнаженными стопами яства разные принесли. Когда угощенья убрали, стали пить разлитое в сосуды вино. И герой знаменитый, взором окинув простор перед ними лежащего моря, спросил у Ахелоя и перстом указал:

— Что там за место? Как зовется вон тот остров, скажи: как будто на его месте их несколько видно?

Бог же речной с готовностью тут же ответил:

— Что видим там мы, то действительно не едино, целых пять островов там лежит: различить их мешает большое пространство. Знайте же: так Артемида не одна поступала в обиде! Были наядами прежде те острова: закололи однажды десять тельцов — и богов деревенских к тем жертвам призвали, но позабыли меня, поведя хороводы по чину. Оскорбленный, воды я вздул и несусь, я сроду не был таким полноводным. Ужасен равно и волной, и душевным порывом, мчался, леса от лесов, брега от брегов отделяя. Вместе с землею и нимф, наконец-то меня вспомянувших, я довлек вплоть до самого моря. Тут море и я совокупно землю сплошную, разъяв, на столько частей разделили, сколько сейчас посредине воды Эхинад созерцаешь. Там вдали подымается остров, мне драгоценный. Его называет моряк Перимелой. Деву эту избрав, у нее я похитил девичью невинность. А отцу ее Гипподаму нестерпимо то было, и в море дочь он столкнул со скалы, в утробе носившую чадо. Плывшую я подхватил и сказал: "О держатель трезубца, царство зыбей получивший в удел ближайшее к небу, где нам окончанье, куда мы сбегаем, священные реки, — встань и молящему мне, Посейдон, снисходительно внемли! Ту, с которой несусь, погубил я; когда б справедливее был и добрей Гипподам, когда бы не столь был безбожен, должен он был бы ее пожалеть и простить. О, помоги! Ей, молю, от отцовского гнева бежавшей, дай, о владыка, приют, — иль сама пусть другим станет приютом! — Буду ее и тогда обнимать". Кивнул головою царь всех морей и потряс ему подчиненные воды. Затрепетала она — но плыла. Меж тем у плывущей трогал я нежную грудь, — она под рукою, упруго волнуясь, дрожала. Но, обнимая ее, вдруг чувствую: отвердевает тело, и девушки грудь земляным покрывается слоем. Я говорю, — а земля облекает плывущие члены. Тело Перимелы, свой вид изменив, разрастается в остров тяжелый.

Бог речной замолчал. Удивленья достойное дело тронуло всех. Но один Иксионид, дерзко порой презиравший богов, необузданный мыслью над доверием их вызывающе так посмеялся:

— Выдумки пустые — весь твой рассказ, Ахелой, ты не в меру могучей силу считаешь богов, — будто вид они нам, смертным причастным, и дают, и отъемлют! Я этому не верю.

И дерзости Пирифа все поразились, и словам его не поверили вызывающе смелым. Ахелой же, считая позором, если бог за нечестивую дерзость человека простит, так Пирифою надменно промолвил:

— Не забывайся сын нечестивого Иксиона! Пред собою ты зришь могучего бога, полноправного хозяина всех здешних вод. Ты называешь выдумкой мой рассказ, значит лгуном меня обзываешь иль болтуном, и это даром тебе не пройдет.

Тут вскочил Тесей и быстро стал рядом с другом своим Пирифоем. Непоколебимо стояли оба героя, словно два крепких дуба на горном склоне. Часто дождь их сечет проливной, и ветер их кроны треплет жестокий, незыблемо, однако, стоят на корнях они крепких, глубоко вросших в землю. Так же и оба верных друга, на свои силы надеясь, не убегая, были с любым противником к битве готовы.

Эгеид твердым голосом, в котором звучала не мягкая медь, а железо, Ахелою сказал:

— Я во всем доверяю Пирифу и готов нерушимую дружбу с ним защитить в смертельном бою с любыми врагами!

После неудачного сватовства к Деянире и поражения в схватке с Гераклом, в которой Амфитрионид ему рог обломал, Ахелой стал осмотрительным при встрече с такими героями, как Геракл и Тесей, даже в словах. Бог речной, некогда грозный, от бесчестья спасаясь, почел за лучшее молча уйти в глубь пучины.

157. Тесей захватывает Антиопу

По сообщениям автора «Истории Аттики» Филохора, Тесей плавал к берегам Понта Эвксинского вместе с Гераклом, помогая ему в войне против амазонок, и в награду за храбрость получил Антиопу, которую некоторые называли так же Меланиппой.

Диодор Сицилийский говорит, что, получив от Эврисфея приказ добыть пояс амазонки Ипполиты, Геракл с горсткой спутников и Тесеем отправился в поход против амазонок. Одолев в смертельных схватках самых знаменитых из амазонок и обратив в бегство прочих воинственных дев, Геракл тем самым окончательно разгромил это войнолюбивое женское племя. Из числа пленных амазонок Антиопу он подарил отличившемуся в сраженье Тесею, а Ипполиту отпустил на свободу, отняв у нее подаренный Аресом пояс, дарующий военную удачу.

Согласно Плутарху, большинство