Покушение - Елена Сенде

По его щеке скатилась слеза. Сириль слышала каждое его слово.

Жюльен с болью в голосе продолжил:

— Потом я встретил тебя, и мне показалось, что я снова обрел ее. По крайней мере, обрел человека с таким же внутренним миром. Ты была не уверена в себе. А рядом был этот старый сумасшедший, который совершенно не подходил тебе… Но я знал, какой ты была на самом деле, и это было так прекрасно! Я снова встретил тебя две недели назад и понял, как сильно ты изменилась. Ты сохранила свою внешнюю оболочку, но твоя внутренняя красота исчезла. Но сегодня она воскресла! Я нашел Сириль, которую полюбил. Поэтому я не уйду. Я не могу оставить тебя. Не только ради себя, но и ради тех, кому ты еще должна помочь. — Он кивнул в сторону мужчин, лежавших на полу. — Если такие люди, как ты и моя мать, исчезнут, то кто же тогда останется? Чтобы сохранить равновесие в этом мире мерзавцев, нужны такие люди, как вы. — Он гладил щеки Сириль, которые уже приобрели розоватый оттенок. — Я верну тебя. Хочешь ты этого или нет. Ты должна крепиться. Ты ведь не оставишь меня? Ты мне так нужна!

Сириль моргнула.

— Ты мне доверяешь?

Сириль снова моргнула.

— Пора, — сказал молодой охранник. — Нам надо выбираться отсюда.

* * *

Было четыре часа утра, когда Эраван заблокировал двери шлюза в положении «открыто».

— Поторопитесь! — закричал он.

Жюльен обнял Сириль и, прижав к себе, прошептал ей на ухо:

— Дай знать, когда почувствуешь, что можно идти.

Сириль собрала все силы, чтобы не потерять сознание, и, стиснув зубы, кивнула. Жюльен аккуратно приподнял ее. Сириль уткнулась лицом в его плечо, из ее горла вырвался хрип. Жюльен бережно поднял ее, прижал к себе и пошатываясь вышел из комнаты.

Эраван пошел вперед.

— Идите за мной. Я отведу вас на пристань. Если повезет, через два часа мы будем в Кох Тао.

Сириль приподняла веки, сжала руку Жюльена и потеряла сознание.

28 октября, 18 часов

«Нобелевская премия по медицине 2010 г. была вручена Франсуа Эмилю Тардьо за его исследования гормонов…» Затем корреспондент в нескольких словах поведал слушателям о карьере француза, получившего наиболее престижную премию в области науки, и перешел к интервью с исследователем. Сириль выключила радио и припарковалась у стены с вывеской из кованого железа «Дом глицинии». Весь день она ехала на юг, слушая музыку и пытаясь собраться с мыслями, чтобы принять решение. Шрам все еще сильно болел. Она была достаточно слабой: пуля пробила легкое, и вдобавок Сириль долгое время боролась с инфекцией.

«Почему Бенуа так поступил?»

Сириль сжала губы, пытаясь отогнать от себя горестные чувства, которые испытывала всякий раз, думая о муже. Она вздохнула. Должно быть, он опасался, как бы все, чего он добивался долгие годы, не рухнуло. Он паниковал, поскольку, в конечном счете, лишь известность имела для него значение. Как все это грустно!

«Кем же ты был, Бенуа? Что терзало тебя все это время? Как ты мог так поступить со своей племянницей? А со мной? И все это ради того, чтобы сохранить свое имя? Чтобы отомстить Жюльену?»

Накануне Сириль выписали из больницы, чтобы она поехала в Руасси забрать гроб с телом мужа. Бенуа нашли мертвым в Кох Нанг Юань в помещении, где стоял томограф, с пулей в голове. Скорее всего, он покончил с собой.

Власти были предупреждены одновременно Нино, Тони, Мари-Жанной и Ануватом Бунконгом из Группы волонтеров — все они получили ее письмо по электронной почте.

Сириль приняла решение организовать похороны мужа без излишней помпезности: у нее не было ни сил, ни желания устраивать пышную церемонию в его честь. Она решила, что кремирует этого незнакомого ей человека.

Сможет ли она когда-нибудь простить его?

Раму Супачая арестовали. Тайская полиция под руководством Эравана прочесала все острова Кох Нанг Юань. Детей поместили в приюты для сирот, а исследователя по многочисленным обвинениям отправили на долгие годы за решетку. Что же касается Пота, его двоюродного брата, то он будто сквозь землю провалился, но власти выдали международный ордер на его арест.

По крайней мере, вся эта история спасла жизни детей и изменила отношение общественности к использованию детей в качестве рабов. Сириль подумала о Раме Супачае, упустившем шанс оставить след в истории науки из-за упорного желания властвовать и самоутвердиться. Его исследования и открытия будут забыты, как и он сам.

Сириль, отстегнув ремень безопасности, несколько секунд сидела неподвижно, потом вышла из машины. Закрывая дверцу, она повторяла себе, как все это нелепо. Она находилась в сельской местности, у подножия горы Сен-Лу, вокруг не было видно никакого жилья.

После восьми часов ожесточенной внутренней борьбы она наконец приняла решение. Вернувшись в Париж, она сделала все возможное для того, чтобы операция Мари-Жанны по пересадке роговицы прошла как можно быстрее и девушка имела возможность восстановить зрение. Она оплатит ее обучение и никуда не отпустит, пока племянница не встанет на ноги. Сириль бросила ключи в сумку.

«Я расскажу тебе всю правду. Надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь».

Ей также предстояло извиниться перед Тони и Нино, который все еще находился в больнице, и это по ее вине. Но она не сомневалась, что они снова соберутся втроем, как раньше, будут наслаждаться коктейлями Тони и обсуждать все, что с ними произошло. О будущем они также успеют поговорить. Сириль хотела предложить Нино работать в Центре вместе с ней. Она собиралась пересмотреть свое отношение к лечению мезератролом, а также все принципы работы клиники, но для этого ей понадобится помощь. Она не сомневалась в том, что Нино согласится присоединиться к ней, особенно учитывая грядущие изменения. На днях должен был начаться суд над Маньеном, которого обвинили в жестоких экспериментах, и Сириль предстояло признаться в том, что она также принимала в них участие.

Что же касается Жюльена… Ему тоже придется ответить за свои действия, как и ей.

Она застегнула пальто и обернула шарф вокруг шеи. На улице не было холодно, скорее наоборот. Ярко светило солнце, но Сириль чувствовала, что дрожит.

Старый железный портал не был закрыт. Небольшая дорожка, посыпанная гравием, вела к обветшавшему сооружению, скрывавшемуся за глициниями и бугенвиллеями. Она прошла довольно запущенный сад, в котором росли несколько роскошных олив и кусты роз. Гравий скрипел у нее под ногами. Она услышала знакомые звуки и решила, что Жюльен знает о ее приезде. Ее сердце забилось быстрее. Дом принадлежал его бабушке, он был единственным наследником. Голубого цвета дверь с бронзовым колокольчиком, который когда-то отбивал марш перед обедом, была открыта. Сириль, поколебавшись, толкнула ее. Она не ошиблась. Это было танго: веселая мелодия со сложной техникой в исполнении бандонеона, струнных музыкальных инструментов и пианино. Сириль остановилась. Звучал последний отрывок, апофеоз настойчивых, ярких звуков. Сириль закрыла глаза, ее сердце терзали противоречивые чувства. Она была счастлива оказаться здесь и охвачена ужасом по причине того, что ей предстояло сделать. Музыка будто взмыла ввысь, зазвучала громко и дерзко. Сириль вошла к Жюльену.