Ураган. Книга 2. Бегство из рая - Джеймс Клавелл

– Что там плохого стряслось? – спросил Скот.

Гэваллан рассказал ему про Талбота и Росса, а потом про «вихревые потоки».

– Это слишком близко к «Шамалу», чтобы быть забавным.

– А что это за дела с Касиги?

– Он хотел, чтобы два двести двенадцатых из Бендер-Дейлема немедленно начали обслуживать компанию «Иран-Тода». Мне пришлось тянуть время.

Встреча была короткой и прямолинейной.

– Извините, мистер Касиги, мы не сможем начать обслуживать вас на этой неделе или на следующей. Я не смогу… э-э… рассмотреть ваше предложение в течение следующих тридцати дней.

– Мой председатель правления воспринял бы ваше согласие с большой благодарностью. Как я понимаю, вы с ним знакомы?

– Да, я с ним встречался, и если бы я был в состоянии помочь вам, то непременно сделал бы это. Извините, это просто невозможно.

– Но… тогда, вероятно, вы могли бы предложить альтернативный вариант? Я должен иметь вертолетную поддержку.

– Как насчет японской компании?

– У нас такой нет. Есть… есть еще кто-нибудь, кто помог бы мне в этой ситуации?

– Насколько мне известно, нет. «Герни» никогда не вернется в Иран, но, быть может, они порекомендуют кого-нибудь. – Гэваллан дал ему их номер телефона, и расстроенный японец помчался звонить.

Энди посмотрел на сына:

– Чертовски обидно, но я ничего не мог сделать, чтобы помочь ему.

– Если наш секрет уже не секрет… – Скот поправил повязку. – Если об этом уже говорят, значит так тому и быть. Еще одна причина, чтобы нажать на кнопку.

– Или все отменить. Думаю, я забегу проведать Дюка. Найди меня, если кто-то позвонит. Тебя сменяет Ноггер?

– Да. В полночь. Жан-Люку по-прежнему забронировано место на самом раннем утреннем рейсе в Бахрейн, Петтикину – в Кувейт. Я подтвердил бронирование. – Скот внимательно посмотрел на отца.

Гэваллан не стал отвечать на немой вопрос.

– Оставь пока все как есть. – Он увидел, как его сын улыбнулся, и сердце вдруг затопили любовь, и тревога, и гордость, и страх за него вперемешку с его собственными надеждами на будущее, которые зависели от того, сумеет ли он вытащить все машины из иранской трясины. Он удивился, услышав собственный голос, говоривший: – А ты был бы готов подумать о том, чтобы бросить летать, парень?

– А?

Гэваллан улыбнулся изумлению сына. Но теперь, когда это было сказано, он продолжил:

– Это часть долгосрочного плана. Для тебя и всей семьи. По сути, у меня их два, но строго между нами. Конечно, оба зависят от того, останемся мы в деле или нет. Первый состоит в том, что ты бросаешь летать и отправляешься на пару лет в Гонконг, чтобы изучить эту часть компании Струана, потом, может быть, еще на год возвращаешься в Абердин, затем снова полетишь в Гонконг, который в дальнейшем и будет твоей базой. Второй заключается в том, что ты пройдешь курс переподготовки для Х6З, проведешь с полгода или около того в Штатах, возможно год, изучая эту сторону бизнеса, потом отработаешь один сезон в Северном море. Затем – Гонконг.

– В любом случае – Гонконг?

– Да. Китай когда-нибудь откроется для разведки нефти, и Иэн, и я хотим, чтобы Благородный Дом был полностью к этому готов: вертолеты поддержки, буровые вышки – полный комплект в коробке с бантиком. – На его губах появилась странная улыбка. – «Масло[17] для ламп в Китае» было кодом в тайном плане Иэна Данросса, в бо́льшую часть которого Линбар не был посвящен. – Новая компания будет называться «Эр Струан», и ее сферой деятельности и ответственности станет Китай, китайские моря и весь китайский бассейн. Наша часть в этом плане состоит в том, что ты все это возглавишь.

– Потенциал там не слишком высокий, – заметил Скот с притворной неуверенностью. – Ты думаешь, у «Эр Струан» есть будущее? – И тут он широко улыбнулся.

– Опять же все это строго между нами. Линбар пока не знаком со всеми фактами.

Скот нахмурился:

– А он одобрит мой переезд туда, вхождение в компанию Струана и участие во всем этом?

– Он ненавидит меня, Скот, не тебя. Он ведь не возражал против того, чтобы ты встречался с его племянницей?

– Пока нет. Нет, пока не возражал.

– Время как раз подходящее, и мы должны иметь план на будущее – для всей семьи. Возраст у тебя подходящий. Думаю, ты смог бы с этим справиться. – Глаза Гэваллана начали разгораться. – Ты наполовину Данросс, ты прямой потомок Дирка Струана, и поэтому у тебя есть обязательства, идущие намного дальше тех, которые у тебя могут быть в отношении себя самого. Ты и твоя сестра унаследовали долю вашей матери в компании, ты мог бы стать членом внутреннего правления, если окажешься достаточно для этого компетентен. Этот сучок Линбар должен будет когда-нибудь уйти на покой. Даже ему не под силу полностью уничтожить Благородный Дом. Что ты скажешь о моем плане?

– Я бы хотел его обдумать, пап.

Чего тут думать, парень!

– Спокойной ночи, Скот. Я, может, еще загляну попозже. – Он осторожно похлопал его по здоровому плечу и вышел. Скот не подведет меня, с гордостью сказал себе он.

В просторном помещении таможни и иммиграционной службы тонкий ручеек пассажиров вытекал из зоны паспортного контроля, другие ожидали свой багаж. Большое табло прибытий показывало, что рейс 52 компании «Галф эр» из Маската, столицы Омана, приземлился согласно расписанию и через четверть часа вылетает в Абу-Даби, Бахрейн и Кувейт. Газетный киоск был открыт, и Гэваллан зашел посмотреть, какие газеты есть в продаже. Он уже протянул руку за лондонской «Таймс», когда увидел заголовок на первой странице – «ПРЕМЬЕР-МИНИСТР КАЛЛАГАН ПРИВЕТСТВУЕТ УСПЕХ ЛЕЙБОРИСТОВ» – и передумал. Зачем мне это? – спросил он себя. Потом увидел Дженни Мак-Ивер.

Она сидела одна рядом с выходом на посадку, и возле нее стоял небольшой чемоданчик.

– Привет, Дженни, ты что тут делаешь?

Она сладко улыбнулась ему:

– Лечу в Кувейт.

Он так же сладко улыбнулся в ответ:

– За каким еще дьяволом?

– Потому что мне нужно отдохнуть.

– Не смеши меня. Кнопка еще не нажата, да и в любом случае тебе там нечего делать. Ты будешь только мешаться. Гораздо лучше, если ты останешься и подождешь здесь. Дженни, ради всех святых, будь благоразумна.

Ее улыбка не изменилась ни на йоту.

– Ты закончил?

– Да.

– Я благоразумна. Я самый благоразумный человек, которого ты знаешь. О Дункане Мак-Ивере этого не скажешь. Он самый бестолковый, зачатый в грехе балбес, какого я встречала за все дни своей жизни, так что в Кувейт я полечу. – Все это было произнесено с олимпийским спокойствием.