Страх никогда не стареет - Геннадий Сорокин

Немного, правда, позабавила мысль, что если бы моя жена увидела, как я выслушиваю мнение Инны по поводу вкусовых качеств обезжиренного йогурта, то мой брак мог бы считаться расторгнутым. От жены бы я такого издевательства не потерпел, а тут, поддакивая, кивал головой.

На ее предложение посетить огромный магазин бытовой химии я ответил категорическим отказом, мол, пусть вся посуда стоит до четверга немытая, ничего не случится.

– Инна, – спросил я по дороге обратно, – а ты готовить умеешь? Может быть, вариант с пельменями был самым оптимальным?

– Твои любимые лапки я бы приготовить не взялась, а остальным останешься доволен. Я все умею, Саша, когда захочу. Считай, что ты первый мужчина в моей жизни, которому я захотела собственноручно приготовить ужин.

– То-то меня и настораживает, что первый. Могла бы на Погосяне поэкспериментировать.

– Погосяну я не служанка, чтобы его кормить. Спать с мужчиной – это одно, а готовить ему ужин – совсем другое. Твоя жена хорошо готовит?

– Мать его! Какого черта ты привязалась к моей жене?

– Я хочу понять, почему ты выбрал ее, чем она тебя привлекла.

– Я ее давно выбрал, понимаешь, давно, много лет назад. Мне тогда было двадцать семь. С тех пор прошло больше десяти лет, и я уже сам сейчас не объясню, почему я решил жениться именно на ней. И ей тогда было двадцать два. Она была худенькой скромной девушкой.

– Ты бы выбрал ее еще раз? Не хочешь отвечать? А ты можешь сейчас позвонить ей? Просто так, спросить, как дела?

– Не могу.

– Не можешь или не хочешь? Саша, а ты позвони ей, и я пойму, любишь ты ее или нет.

– Инна, зачем тебе это?

– Как ее зовут?

– Татьяна.

– Жалко, я не могу позвонить ей, мне было бы что рассказать! Она ревнивая? Если бы она узнала, что ты трое суток прожил у незамужней женщины и спал с ней в одной кровати, Татьяна бы выгнала тебя из дома? Вот скажи, когда ты приезжаешь из командировки, она не требует от тебя справку от венеролога? Нет? А она вообще спрашивает, чем ты занимался, с кем общался? Представляю, ты вернулся домой и рассказываешь жене, как вначале с младшей сестрой, потом со старшей, а Татьяна спрашивает: «С кем лучше?»

– С младшей.

– С Наташкой лучше, чем с женой? – переврала она мои слова. – Не вздумай ей так сказать, Танюша обидится. Для любой женщины неприятно, когда ее сравнивают с другой. А уж если дело касается интима, то сравнивать – просто хамство.

– Наконец-то мы приехали! Сейчас будет моя очередь задавать вопросы!

Но вечер продолжился довольно мирно. Инна ушла на кухню готовить ужин, я в кабинете сел набирать на ноутбуке черновой вариант рапорта со своим изложением событий. Прикинув, что некоторые моменты стоит уточнить, я пришел к Инне.

– Скажи мне, какая вероятность того, что станут проводить экспертизу ДНК? – спросила она, не оборачиваясь от плиты. – Я ложусь спать и просыпаюсь с мыслью о том, что придет человек, достанет шприц и предложит произвести забор крови для исследования. Проклятая веревка, она теперь будет мне сниться. Зачем ты спрашивал, где я ее взяла?

– Мне для отчета нужно уточнить некоторые детали. После этого будем считать, что расследование серии загадочных убийств окончено.

Со спины у Инны, в коротком домашнем халате с подчеркивающим талию поясом, была заманчивая фигура. Во всяком случае, она нисколько не полнее моей жены. Или я просто забыл, как выглядит жена?

– Спрашивай, – она села напротив, достала сигареты.

– Как у вас появился Киселев? И как на винтовке появился его отпечаток пальца? Перекопировали с помощью презерватива, пока его труп не остыл?

– Как?! Боже упаси! А что, так можно? Саша, у нас бы до таких премудростей никто не догадался. Первым предложил кандидатуру Киселева Погосян. Они были знакомы по работе, и у Арсена возникла мысль инсценировать убийство на почве ревности. Все вроде бы сходилось. Для сослуживцев не было секретом, что он к Наталье неровно дышит, значит, мог любить ее. Где любовь, там и ревность. Где любовь, разделенная соперником, там ревность без границ. Погосян создал специальную программу и запустил к нему на компьютеры «Троянского коня», с помощью которого мы узнали его увлечения, переписку, вкусы. Посмеялись над сексуальной эксплуатацией Наташкиного образа, и вдруг как-то сразу же само собой вырисовывается убийство отца, который препятствует его любви. Остальное было делом техники. «Арес» через Интернет познакомился с Киселевым, и «выяснилось», что у них во многом совпадают взгляды на жизнь, похожие интересы. Киселёв как-то выставлял на сайте свою фотографию, где он на охоте с винтовкой. Такого подарка мы просто не ожидали. «Арес» списался с ним и попросил проконсультировать по поводу покупки оружия. Киселев от важности надулся, как петух перед соитием, и согласился встретиться, посмотреть, стоит ли покупать «Аресу» винтовку или нет. В гараже, который мы специально арендовали, посмотрел, повертел в руках и сказал, что покупать не стоит. «Арес» потом долго смеялся над такой глупостью, так как винтовка была в отличном состоянии.

– Понятно, на винтовке остались его отпечатки пальцев. Я-то думал, кто-то из вас силен в передовых методах криминалистики, а вы, не мудрствуя лукаво, подловили его на хвастовстве. Катализатор, понятно, изготовила ты. А кто тогда его угостил? Я считал, что тоже ты, зашла поговорить о сестре и…

– Меня он вообще видел только со стороны, когда я встречалась с Наташкой. Это «Арес» к нему пошел выпить, поговорить о жизни. Когда вернулся после его убийства, не удержался и пропустил стопку-другую. В общем, к вечеру, когда надо было идти подложить винтовку в квартиру Киселева, «Арес» уже был здорово навеселе. Погосян решил, что лучше меня с этим никто не справится. Пришлось идти. Дальше рассказывать?

– Дальше я все знаю.

– Саша, – задумчиво спросила она, глядя мне в глаза, – почему ты считаешь, что во всей этой истории я играю главную роль? Ведь ты так думаешь?

– Ты умнее их всех вместе взятых, у тебя был мотив, у тебя должны были появиться большие деньги, которыми можно расплатиться со всеми участниками, которых бы ты оставила в живых. Я больше чем уверен, что Погосяну именно ты внушила мысль, что сенатор задумал его убить. Стоило тебе подслушать его разговор с сенатором, как до остального ты бы сама быстренько догадалась. Погосяна ты знала как свои пять пальцев, знала, на какую точку ему надавить, чтобы у того развилась паранойя. Потом Городилов, который сильно нуждался в деньгах, и ты это прекрасно знала. Еще ты, Инна, как хороший психолог, вычислила, что Городилов ненавидит твоего отца и, пока он жив, вечно будет у него в шестерках. Иван Степанович выбился из грязи в князи и хотел быть удельным местным царьком, а при твоем отце был вечным шакалом при Шерхане. Во всей истории с вовлечением Фаины чувствуется дуновение творчества Ирины де Сад, эдакая любительская постановка добротного художественного произведения. Ну а «дневники» Киселева ты написала от начала и до конца, от родинки на груди, про которую кроме тебя никто не знал, до сцены в кабинете. Вся эта шайка не более чем марионетки в твоих руках, которым ты прописала роли от начала и до конца. Как оказалось, конец у всех них на кладбище.