Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница "Огненное колесо" - Патриция Вентворт

Тут Кастелл совсем оживился. Он поворачивался от одного слушателя к другому и размахивал руками.

– Моя жена Энни Кастелл назвала имя.

Крисп спросил резко:

– Какое имя?

– Я не буду скрывать его от вас, инспектор: это миссис Дьюк.

– Что она сказала про миссис Дьюк?

– Она плакала, говоря это. Если бы вы только видели ее!

– Это неважно! Что она сказала?

Кастелл развел толстые руки в стороны.

– Она плакала, когда рассказывала мне. Это произошло до того, как мы поженились, вы понимаете, моя жена работала шеф-поваром в «Белом льве» в Лентоне. Никогда отель так не процветал. Приезжали со всего графства – на ланч и на обед или чтобы устроить званый ужин – из-за ее кулинарного искусства. А мой бедный Люк работал там барменом. Она его всю жизнь знала, понимаете, потому что он вроде как кузен – незаконнорожденный, как вы говорите. Однажды он ей сказал: «Я собираюсь жениться, кузина Энни». Он называл ее так, потому что это ее злит, а он иногда мог быть злым, бедняга Люк. И когда она спросила, на ком же это он женится, он ответил: «Ты удивишься». И объявил ей, что это ее кузина Флоренс Дьюк…

На этот раз оба инспектора хором воскликнули:

– Что?!

Кастелл улыбнулся и кивнул.

– Когда он ей это рассказал, она удивилась, как и вы.

– Флоренс Дьюк была замужем за Люком Уайтом? – спросил Фрэнк Эббот.

– Моя жена так говорит. Флоренс, она тогда стояла за стойкой бара в «Георге», еще одном отеле в Лентоне. Энни знала, что она там работает, и они разговаривали пару раз, но из-за семейной ссоры не были хорошо знакомы, как положено кузинам. Она к тому же была молодая и веселая. Моя жена Энни, вы понимаете, очень особенная, очень респектабельная.

Фрэнк Эббот уточнил:

– Вы уверены, что они поженились?

Кастелл кивнул.

– Моя жена Энни так говорит. Она говорит, это было в 1931 или 1932 году, в июле, в бюро регистрации в Лентоне. А потом они оба уехали, чтобы работать вместе, и она больше не видела Люка. – Он пожал плечами и начал размахивать руками. – По крайней мере, много лет. Когда он приехал сюда, Энни спросила его: «А где же твоя жена Флоренс?», он засмеялся и ответил: «Надолго ее не хватило, и она теперь снова называет себя Флоренс Дьюк».

– Это все? – спросил Крисп.

Кастелл наклонился вперед и доверительно понизил голос:

– Сказать вам, что я думаю? Я думаю, что Флоренс приехала сюда, не зная, что Люк здесь. Я думаю, что это ее сильно потрясло. Она выглядела очень плохо после того, как увидела его. Я думаю, она спустилась ночью вниз, чтобы встретиться с ним. Она говорит, что была на кухне. Пфф! Его комната напротив; я думаю, что она была там. Я думаю, они поссорились. Он очень непостоянен с женщинами, бедняга Люк. Он их очаровывает, а потом уходит и забывает. Как там в поговорке? «Гнев брошенной женщины страшнее ада»?[34] Это не мое дело, но мы все видели кровь на ее руках. – Он резко встал со стула. – Это все! Я иду утешать свою жену!

Когда его шаги стихли в коридоре, Крисп прорычал:

– И что вы об этом думаете?

Фрэнк вскинул бровь.

– Думаю, что Энни Кастелл отказалась поддержать попытку свалить все на Джона Хиггинса.

Инспектор Крисп суетливо умчался, чтобы по телефону дать задание чиновнику-регистратору в Лентоне: просмотреть браки, заключенные в июле 1931 и 1932 года.

Когда он ушел, Фрэнк Эббот остался стоять в изящной позе у камина. Он пристально разглядывал мисс Сильвер, чье внимание, казалось, было целиком поглощено ярко-синим платьем для малышки Джозефин; законченная юбочка лежала у нее на коленях. Сборочки получились очень хорошо – просто загляденье. Узкий прямой лиф, который она теперь собиралась начать, будет красивым. Она проверила, что все мерки правильные, взяла спицы и защелкала ими.

Улыбка, с которой Фрэнк смотрел на нее, не появилась бы предательски на его лице, если бы они не остались одни. Она очень точно отражала чувства, которые ему уже много лет внушала мисс Сильвер. Это была странная смесь привязанности, уважения, веселья и чего-то весьма похожего на благоговение. Многие удивились бы, увидев такое выражение на его лице; оно смягчало холод голубых глаз, хотя в улыбке оставалась и доля сарказма. Сарказм прозвучал и в его голосе, когда он спросил:

– Ну и?..

Она подняла на него серьезный взгляд.

– Что именно вы хотите знать?

– Что вы думаете о фортеле, который выкинул Кастелл? Сначала он вовсю тычет нам в Джона Хиггинса, а потом вдруг врывается сюда, весь такой услужливый и готовый помочь, говорит, что его жена Энни заявила протест против обвинений, и вместо Хиггинса предлагает нам Флоренс Дьюк. Что вы об этом думаете?

Она вязала в ровном темпе.

– А что вы сами об этом думаете?

– То, что я сказал Криспу. Думаю, что блестящая идея заключалась в том, чтобы подставить Джона Хиггинса, переключить внимание с «Огненного колеса» – полагаю, это главное – и представить убийство как преступление из ревности. А Энни Кастелл отказалась поддержать эту идею, возмутилась и, возможно, пригрозила все рассказать. Может, ей есть что рассказать, а может, и нет; но если есть, то я думаю, этим она и пригрозила Кастеллу, если он не оставит в покое Джона Хиггинса. Он ведь ее племянник, и она, наверное, привязана к Айли.

Мисс Сильвер наклонила голову.

– Полагаю, так.

– Это вы насчет Айли или насчет всего вместе?

– Думаю, насчет всего вместе. Но описанная Кастеллом сцена не могла происходить так, как он ее нам представил. У него с женой не было времени обсудить всю эту историю про Люка Уайта и его женитьбу за то время, которое прошло с момента его ухода из кабинета и до момента возвращения. Особенно если миссис Кастелл была в таком горе – а он на этом настаивает.

– Да, согласен. Может, у них уже бывали конфликты из-за Хиггинса. Когда он пришел от нас, она поставила ультиматум: если он не прекратит подставлять Джона, она все расскажет. Кастелл перепугался, пошел на уступки и примчался сюда, чтобы предложить в качестве подозреваемой Флоренс Дьюк. Что вы о ней думаете?

Мисс Сильвер задумчиво кашлянула.

– Она, безусловно, испытала потрясение.

– Вы хотите сказать, еще до убийства?

– О да. Я сразу ее заметила. Сначала я подумала, что она слишком много выпила, но потом пришла к заключению, что тут что-то более серьезное. Когда мисс Хирон рассказывала мне про всех кузенов Тэвернера, я спросила ее, случилось ли что-то, что расстроило миссис Дьюк. Она очень удивилась и ответила: «Я думаю, да, но не знаю, что именно». Потом она рассказала мне, что встретилась с миссис Дьюк на лестнице перед обедом. Миссис Дьюк спросила, хорошо ли она выглядит, и добавила, что «испытала совершенно ужасный шок». Мисс Хирон спросила, может ли она чем-то помочь, а миссис Дьюк ответила, что никто не может помочь ей. Она сказала тогда: «Так всегда, когда ты в затруднительном положении. Ты в него попадаешь, и тебе надо самой выпутываться».