Мессианское наследие - Майкл Бейджент

Мы были отнюдь не одиноки в подобных выводах. В течение года, предшествовавшего отставке Плантара, мы пользовались услугами самого настоящего профессионального следователя. Женщина, о которой идет речь, имела тридцатипятилетний опыт работы в качестве литагента ряда весьма популярных авторов. Она и ее муж, отставной военный и боец Сопротивления, имели широкую сеть контактов в сферах, доступа в которые мы, как иностранцы, не имели. Она обладала богатым опытом работы с французской бюрократией, будь то чиновники библиотек, архивов или правительственных учреждений. Постоянно проживая во Франции, она имела более удобные возможности для изысканий, чем мы, которым удавалось выкроить неделю-другую на блуждания в том или ином бюрократическом лабиринте. И если тот или иной офис оказывался закрытым, а того или иного чиновника не было на месте, она всегда могла заглянуть на следующий день, а при необходимости — на следующей неделе.

Она предоставила нам массу исключительно ценной информации. Она отыскивала фрагменты данных в самых невероятных местах и продолжала свои изыскания с впечатляющей настойчивостью. Она не поддавалась нажиму, ее невозможно было запугать и разубедить. И тем не менее ей, по ее собственному признанию, за всю ее долгую карьеру не приходилось встречать столько странностей и загадок сразу. Практически всякий раз, когда она брала по нашей просьбе интервью у какой-либо влиятельной персоны, первоначальная открытость и готовность помочь вскоре сменялась молчанием, скрытностью, а то и откровенной враждебностью. Мы спрашивали ее и ее мужа, что они думают по поводу всего этого дела и к какому выводу привели их расследования. Их мнение было единодушным. Несомненно, заметили они, здесь речь идет о закулисном «прикрытии».

ЖУРНАЛ «VAINCRE»

Тем не менее нам удалось раздобыть кое-какую информацию не только от Приората Сиона, но и из независимых источников. Несмотря на уклончивость Плантара, плотную завесу дезинформации и молчание официальных кругов, нам удалось узнать кое-что любопытное об ордене и его бывшем Великом магистре. Полученные нами данные позволяли проследить акции Приората начиная со времен Второй мировой войны.

Вскоре после нашей первой встречи с ним Плантар переслал нам письмо, датированное 11 мая 1955 г. и присланное в Париж неким Пуарье Мюратом, который назвался кавалером ордена

Почетного легиона, награжденным медалью за воинскую доблесть, и бывшим офицером французского Сопротивления. По утверждению Мюрата, он знает Плантара с 1941 г. Далее Мюрат писал, что в период 1941–1943 гг. Плантар издавал журнал Сопротивления под названием «Vaincre». В письме говорилось также, что Плантар был заключен гестапо в тюрьму Фресне с октября 1943 по февраль 1944 г.

Мы провели проверку достоверности заявлений Мюрата. Мы написали запрос в министерство обороны Франции, которое ответило, что они не хранят архивных фондов, и поэтому нам следует обратиться к генеральному директору Архива Франции. Они также переслали наше письмо в префектуру полиции Парижа, которая посоветовала нам связаться с начальником тюрьмы во Фресне. Когда же мы направили запрос генеральному директору архива Франции, нам посоветовали обратиться в департамент Архивов в Париже. Руководство департамента архивов в Париже также отослало нас к начальству тюрьмы во Фресне. А начальство тюрьмы во Фресне захотело знать, почему мы ведем подобные расследования, и потребовало ознакомить их с деталями наших изысканий. Мы направили им ксерокопии основных материалов из нашего досье, в том числе и письмо Пуарье Мюрата. Никакого ответа мы не получили.

Это была привычная ситуация, с которой мы постоянно сталкивались в ходе наших расследований. Но в этой ситуации наша добровольная помощница чувствовала себя как рыба в воде. Проявив недюжинную настойчивость, она, наконец, по-лучила-таки ответ из Фресне. Однако присланная информация мало что дала нам: «…после изучения списков заключенных, находившихся во Фресне, мы не обнаружили никаких следов того, что Плантар прошел через это учреждение в период с октября 1943 по февраль 1944 г.». Что же, получается, что Пуарье Мю-рат, кавалер ордена Почетного легиона, удостоенный медали за воинскую доблесть, бывший офицер французского Сопротивления, в своем письме солгал? Если да, то ради чего? А если нет, то почему в тюрьме во Фресне не найдено никаких подтверждений о пребывании в ней Плантара? Быть может, записи об этом были изъяты? Или же таких записей, по некой непонятной причине, никогда не существовало?

Наши попытки отыскать хотя бы номер «Vaincre», «Журнала Сопротивления», с которым в годы войны ассоциировалось имя Плантара, оказались более успешными. Мы нашли шесть выпусков «Vaincre» — полный комплект всего, что удалось выпустить. Вопреки нашим ожиданиям, это были отнюдь не грубые, отпечатанные на плохой бумаге листовки. В них не было ничего таинственного. Журнал был отпечатан на хорошей бумаге, которую было трудно раздобыть в те годы во Франции, и в нем были помещены иллюстрации и фотографии. Первый номер, как было открыто указано, был отпечатан компанией Пуарье Мюрата в количестве 1379 экземпляров. К шестому номеру тираж достиг 4500 экземпляров. В общем, «Vaincre» представлял собой издание, которое не могло бы выходить без ведома властей. Кроме того, на предприятие такого рода требовались немалые деньги.

Судя по тем шести номерам, которые нам удалось раздобыть, «Vaincre» трудно было назвать «Журналом Сопротивления». Помещенные в нем статьи, подписанные в ряде случаев именами весьма известных фигур, представляли собой смесь эзотерики, мифа и чистой фантазии. Так, например, в журнале было много разговоров об Атлантиде. Немало внимания уделялось древней кельтской «традиции мудрости» и мифическим темам и образам, в которых они существовали. Были и либеральные рассуждения о неозороастрийской теософии, о тибетских посвященных и сокровенных городах в Гималаях. Наконец, «Vaincre» претендовал на роль органа специфической организации, или ордена Альфа Галаты.

В годы немецкой оккупации и режима Виши разного рода тайные общества, включая масонские ложи, были строго запрещены, и членство в подобных организациях строго преследовалось. Альфа Галаты никогда не называли себя тайной организацией, хотя наверняка были таковой. Действительно, они представляли собой рыцарский орден или, точнее, неорыцарский орден. У них постоянно подчеркивался рыцарский аспект, и большинство статей в «Vaincre» были посвящены темам рыцарства: Франции как средоточию всех рыцарских доблестей и роли рыцарства в современном мире. Согласно «Vaincre» и Альфа Галатам, рыцарство должно было стать орудием национального возрождения Франции: «…рыцарство необходимо, потому что наша страна не сможет возродиться иначе чем благодаря своим рыцарям».

Когда рыцарство впервые возникло в эпоху так называемых Темных веков в раннем Средневековье, институт рыцарства базировался на особых духовных или, лучше сказать, спиритуалистических началах. Обычные титулы аристократов — например, барон, граф, князь, маркиз или герцог — служили отражением реального социального и политического статуса, земельных владений и родословной. Рыцари же получали мечи и шпоры благодаря своим личным доблестям, добродетелям и особой нравственной чистоте. Впоследствии концепция рыцарства постоянно регрессировала, превратившись со временем в своего рода расхожее вознаграждение за верную службу, ну, хотя бы за создание позитивного публичного образа премьер-министра. «Vaincre» и Альфа Галаты настаивали на возрождении рыцарства в его традиционном, первоначальном понимании: «Рыцарь не может существовать без высокого духовного идеала, который являет собой неиссякаемый источник моральных, интеллектуальных и духовных сил для всех грядущих поколений».