Авиаторы Его Величества - Василий Зеленков

– Отличный у вас корабль, однако, – Флейц ватно улыбнулся.

Алеманд сухо наклонил голову и придирчиво отметил расхлябанность манер, какой часто грешили низкородные гитцы и венетрийцы. Тут же себя одернул – Левицкий был еще хуже. Просто Флейц ему сразу не понравился.

– Я их много повидал. Новый совсем?

– Не слишком. В чем дело, мистер Флейц?

– Пустяки, сэр. У нас сменился начальник. Он очень любит марать бумагу и гонять с отчетами. Нужна ваша личная печать и с десяток подписей на бланках, – Флейц помахал планшетом. – Спустимся в кабинет?

– Личная печать-то зачем? Никогда раньше не просили, – офицер неприятно удивился. Прежде она требовалась только на документах о переводе, принятии на службу, увольнении и письменных приказах боевой группе.

Флейц обезоруживающе развел руками:

– Я человек подневольный.

Алеманд вздохнул. Твердолобые бараны встречались как среди почтенных альконцев, так и среди венетрийских выскочек.

– Пойдемте.

Покидая взлетно-посадочную палубу, он оглянулся на корабль снабжения: малогабаритный корвет с овальным кормовым оперением, плоским днищем и балансирами под куцыми крыльями. Вдалеке его братья-близнецы садились на «Селестию Лекс» и «Окулус Арканум».

Алеманд не был обязан наблюдать за рабочими, но ему нравилась их деловитая суета. Снабженцы таскали ящики с маркировкой «ВВКК», военно-воздушного корабельного корпуса. Офицер вспомнил про запрос Ижерева и подумал, что Венетра не поскупилась на авиатехников.

Вместе с Флейцем он спустился в просторный коридор и быстро пошел вперед. Пространство заливал серый свет – снаружи клубились грозовые облака. Напротив иллюминаторов располагались одинаковые прямоугольные двери с закругленными углами. Фрегаты строились по единому образцу, но несведущие люди легко могли заблудиться в переходах. Интендант к ним не относился, так что Алеманд не опасался потерять его где-то между палубами.

Из кают доносились голоса, стук тренировочного оружия, писк приборов. Экипаж «Вентас Аэрис» работал надежнее отлаженных часов. Алеманд был здесь словно харут в небе. Он инстинктивно улавливал сбои в поведении фрегата, как старый егерь, проживший всю жизнь в лесу и чующий браконьеров с опушки. Лишь в кабине перехватчика офицер ощущал себя так же.

Возле кабинета его ожидал мичман. Он отдал конверт с сообщением от капитана «Окулус Арканум» и ушел, пожелав доброго вечера.

Алеманд вскрыл письмо. Коллега извинялся, что не сможет сегодня прибыть на «Вентас Аэрис». Ветераны Белых сов попросили разрешения навестить место прежней службы, и он не хотел оскорбить их отказом.

Офицер подготовил в уме ответ и на миг унесся мыслями на Венетру. Он не отказался бы спуститься вниз. Там гостила его младшая сестра, а ситуация в городе и молчание Службы внушали беспокойство.

Алеманд жестом пригласил Флейца в кабинет. Строгие светлые стены подчеркивали мебель из темного дерева: три кресла, ряд книжных полок и широкий письменный стол, сейчас пустой.

Алеманд сел за стол, указал интенданту на кресло напротив и открыл сейф с печатью в верхнем ящике. Он не выносил пустых формальностей. До назначения капитаном «Вентас Аэрис» офицер служил в военно-воздушном авиационном корпусе. Пилоты не любили лишние бумажки.

– Достаньте оружие, медленно положите на стол и поднимите руки, – внезапно сказал Флейц.

Сопроводивший слова щелчок курка отмел любые сомнения.

– Что за шутки? – до изморози бесстрастно спросил офицер, смотря в два дула нацеленного ему в лоб старомодного револьвера модели «актанд».

– «Вентас Аэрис» под командованием Венетры. Руки, коммандер Алеманд! И «таган»! Иначе прострелю голову!

Интонации интенданта подсказывали, что он выполнит угрозу не дрогнув.

Офицер медленно вытащил револьвер из кобуры и положил на стол. Поднял руки.

Сцепиться с Флейцем, оставшись невредимым, – без шансов. Любой выстрел лишил бы Алеманда, например, половины плеча или целого желудка. Под прицелом «актанда» он не отважился бы напасть и в зачарованном доспехе из «Жизни Ольгреда», а сию минуту под мундиром была лишь рубашка.

Алеманд проанализировал свое положение и подумал, что Бертрев все слышит: его комната прилегала к кабинету. Мысли затопил ледяной вал спокойствия. Валет поможет ему выбраться.

Под арктическим взглядом Алеманда Флейц пропустил наручники под подлокотником кресла, заставил пленника наклониться и сковал ему запястья.

– Отдыхайте, – издевательски посоветовал он.

– Всенепременно воспользуюсь вашим советом, – офицер откинулся на спинку, загнав вглубь заклокотавшую в горле ярость. Предатель приковал его, как последнего преступника, и клоунски изображал вежливость!

Что ж, по крайней мере, он пока жив. Вероятно, чтобы при необходимости подтвердить порядок на борту. Флейц явно принадлежал к заговору, протянувшему щупальца из Гита на Венетру.

– Я могу вам еще чем-нибудь помочь, мистер Флейц?..

– Самую малость, – он показал пальцами невидимую щепотку. – Не подскажете, где ваш валет, сэр?

Тень! Это было уже плохо.

Себастьян Левицкий.

N часов, M минут[17]. 24.07.2015

Начинания Ефрема Игоренда дали обильные всходы. Он выковал из альконцев тактиков, стратегов, командиров. Спустя всего пару десятилетий «варваров Аркаллайского хребта» стали с гордостью называть «защитниками королевства».

Ни Илари́нды, ни Ро́манды, ни Ре́стеровы не решились нарушить порядки Ефрема, опасаясь ослабить королевскую власть. Однако мир двигался вперед. Маркавины ясно поняли это после Гражданской войны.

Эдгар II побоялся радикально менять существовавшую систему, но сделал главное: позволил сдавать офицерские экзамены не только альконцам. Также он переопределил сроки обязательной воинской службы, реформировал академии и даже хотел по примеру Россона допустить в армию женщин.

Увы, эксперимент провалился.

Мария Гейц

Убедившись, что Леовен Алеманд отвлекся на Якова Ижерева, старший лейтенант Себастьян Левицкий забрался в кабину своего «колубриума» и закрыл фонарь. До упора отодвинул кресло и вытянулся, решив подремать, пока снабженцы не разгрузятся. Так он точно не попадется на глаза командирам. А там, если повезет, ящики перетаскают и без него. Сколько бы старлей ни бодрился, штрафные смены выматывали похлеще бестолкового молодняка.

Левицкий зевнул, прикрыл глаза и не заметил, как отключился.

Это его и спасло.

Он проснулся от раската грома. Поднял руку; проморгавшись, посмотрел на часы и подскочил, обидно врезавшись макушкой в фонарь.