Водные ритуалы - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури

Я тоже был потрясен. Одно дело — строить гипотезы о том, что могло произойти в лоне этой странной семьи; и совсем другое дело — грязная правда, которую поведали гены, не оставляя места для сомнений.

— Отец и тетя солгали Ребекке. Они уверяли, что ребенок родился мертвым и похоронен, — вслух размышлял я. — Сауль утверждал, что Сара Товар его кремировала. Все это ложь.

— Девочка выжила, — вмешалась Эстибалис. — Осталось выяснить, как они ее прятали, кто держал ее у себя, что они собирались с ней делать дальше. Ребекка сбежала из дома через несколько дней после родов, и Сауль не знал о ее намерениях.

— Думаю, за этим стояла Сара, — сказала Альба. — Она была сообщницей брата и наверняка собиралась воспитывать девочку сама. Но в итоге они без особого труда имитировали удочерение. Во всяком случае, мы должны допросить брата и сестру. Понадобятся также показания психиатра, который лечил Ребекку Товар.

— Он их даст, — сказал я. — Инспектор Ланеро уже знает о причастности доктора Осорио.

— Я позвоню судье Олано, сообщу о новом повороте дела и подпишу ордеры на арест. Позвоним в полицейский участок Сантандера, чтобы подготовить совместное задержание Сауля, — пообещала Альба.

— Отлично, — согласилась Эстибалис: ей, как и мне, не терпелось закрыть тему Сауля Товара.

— Напомню, что все это не имеет отношения к убийствам Аны Белен Лианьо и Хосе Хавьера Уэто. Мы по-прежнему полагаем, что Ребекка Товар жива, и это подтверждают показания свидетеля — ее тети. В этом случае ее мотивом может быть месть. Но у нас по-прежнему нет никаких доказательств, одни гипотезы. Убийцей действительно может быть Ребекка, однако вы не предоставили ни малейших свидетельств того, за кого она себя выдает. Не говоря уже о безобразной ошибке, допущенной в отношении одного из наших лучших агентов, Милан Мартинес, — подчеркнула Альба.

— Позвольте сказать пару слов, — перебила нас доктор Гевара.

— Да, слушаем вас.

— Очень сожалею, что при визуальном осмотре тела Аны Белен Лианьо мы не нашли ни одной физической улики. После смерти нашего коллеги Андони Куэсты… в течение нескольких недель мы с инспектором Мугурусой много часов работали с теми уликами, которые удалось спасти. Очень жаль, когда человек гибнет напрасно. И все-таки кое-что мы нашли: на куртке Аны Белен обнаружилось несколько длинных темных волос. Я предположила, что волосы принадлежат самой жертве. Но семь из них имели корень, и я на всякий случай отправила их на анализ. Так вот: один из этих волос имеет совершенно другие генетические характеристики. Он принадлежит кому-то другому.

— Отличная находка, доктор, — заметила Альба, усаживаясь в кресло.

Было видно, что она устала, и это меня беспокоило.

— Итак, у нас появилось физическое доказательство личности убийцы. Единственный вывод, который мы можем сделать, — кто-то был рядом с ней незадолго до ее смерти. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мы не можем доказать, присутствовал ли этот человек в Сан-Адриане, верно? — сказала моя начальница.

— Все так. А теперь хорошие новости. Проводя осмотр тела Хосе Хавьера Уэто, на его ветровке мы нашли еще несколько волосков, и среди них все тот же черный длинный волос. Напоминаю, что пятьдесят семь процентов населения нашей страны имеют каштановые волосы, однако только у двадцати шести процентов волосы черные — это сужает поиск. Кстати, следов краски на нем не обнаружено.

— Ребекка была брюнеткой. У нее были иссиня-черные волосы, как у отца и тети, — напомнил я. — Продолжайте.

— Я отправила оба волоса в лабораторию, и анализ показал, что они принадлежат одному и тому же лицу. Таким образом, кое-что у нас все-таки есть: один и тот же человек с черными, прямыми и длинными волосами был с обеими жертвами во время их смерти или незадолго до нее. Это все, что можно представить судье. При этом у нас нет главного: мы не знаем, кто этот человек. Позвольте мне сравнить результаты анализа с базами ДНК преступников, но, судя по упомянутым вами характеристикам, вполне вероятно, что данных этого человека, скорее всего, нет в нашей картотеке и мы ничего не найдем.

— Большое спасибо за настойчивость, доктор. Эта находка может помочь нам вычислить убийцу. Если мы найдем Ребекку Товар, достаточно будет взять у нее образец, чтобы узнать, находилась ли она с обеими жертвами, — Альба кивнула.

Вскоре она объявила, что собрание завершено. Несмотря на то что очередная неделя подходила к концу, а вечер выдался ненастным, мы втроем вышли из здания суда с искоркой надежды в глазах.

— Кстати, Унаи, поблагодари от меня дедушку. На днях он заехал в Лагуардию и передал маме несколько баночек меда и мешок засахаренного миндаля, — сказала Альба, достала из кармана своего белого пуховика прозрачный пакет и показала нам. — Он так трогательно обо мне заботится…

— Обязательно передам, — сказал я взволнованно и смущенно.

И тут неожиданно позвонил брат. Альба помахала на прощание рукой, и мы с Эстибалис остались одни посреди проспекта.

— Унаи, как ты? — спросил Герман.

— Слегка занят, честно говоря. А что?

— Хотел поговорить с тобой. Но лучше в спокойной обстановке. Ты не собираешься в эти выходные в Вильяверде?

— Собираюсь. Увидимся завтра. Может разговор немного подождать?

— Конечно, завтра и поговорим, — сказал он, хотя облегчения в его голосе я не уловил.

— Завтра я весь в твоем распоряжении, Герман, — пообещал я.

* * *

Мы прибыли в шале Сауля всего через два с половиной часа. Перед дверью Альба поставила полицейских, и к тому времени когда появились Эсти, Милан, Пенья и я, жилище окружило два патруля из полицейского участка Сантандера во главе с Пауланером.

Побережье едва подсвечивали далекие уличные фонари в других жилых комплексах, и ветер дул нам в лицо чуть более яростно, чем обычно.

Пауланер вышел нам навстречу как в воду опущенный, и я сразу понял, что дела плохи, очень плохи.

— Что случилось? — нетерпеливо крикнула Эстибалис и машинально поднесла руку к кобуре пистолета.

— Он вам не понадобится, инспектор. Сауль Товар больше ни для кого не опасен.

— Нет! — не сдержался я и вбежал в шале, не заметив, что дверь уже опечатана.

Его тело я обнаружил в гостиной.

Сауль лежал на полу полуголый; на нем были те же джинсы, в которых он встретил нас в понедельник во время обыска. Его лицо больше не озаряло победное сияние зеленых глаз.

Одна из копий старинных кантабрийских кинжалов пронзила его сердце.

25 мая 1968 года, суббота

Мать снова позвала Сару. Она проснулась в отличном настроении. Это был день рождения девочки, ей исполнилось одиннадцать: уже почти взрослая.